Ледяные страсти
Шрифт:
– А что, может быть жарко?
– порозовел от удовольствия Никита. Неужели крещение все-таки выйдет боевое?!
– Не обещаю, - отмахнулся Денис Андреевич.
Денис был по-настоящему зол. Из-за того что Панов молчит, расследование буксует и вообще практически стоит на месте. А теперь еще похищение Севы Голованова. В том, что это как-то связано с Севиными изысканиями по Панову, Денис сомневался все меньше. И тут же звонок Инги.
Нет, определенно настало время фигуриста дожать. И ради этого Денис приехал немного раньше, чем обещал Инге, - в 22.50.
Панов и Рудина были на льду. В гулкой тишине слышен был только шелест коньков об лед. Они отрабатывали какие-то прыжки: разгонялись, делали два полных оборота в воздухе, приземлялись. Снова разгонялись - и так раз за разом. Костышин стоял у бортика. Трибуны пустовали, что вполне естественно: вечер плавно перешел в ночь, нормальные люди, включая спортсменов и болельщиков, давно отдыхают.
– Довольно!
– Костышин хлопнул в ладоши, и звук заметался эхом в пустом, холодном зале.
Панов и Рудина разъехались и стали наматывать круги, то разбегаясь вприпрыжку, то разбрасывая в стороны руки и продолжая катиться на одной ноге, вытянув параллельно льду вторую.
Костышин оперся локтями о бортик и внимательно следил за своими воспитанниками, то и дело поглядывал на часы. Он первым заметил двух мужчин, появившихся на другом конце катка. Фигуристы самозабвенно раскатывались, оставляя на льду тонкие полосы.
Мужчины двинулись по первому ряду безлюдных трибун вкруговую - явно к нему. Тренер поднес к губам висевший на груди свисток, коротко дунул и сделал шаг навстречу незваным гостям. Панов тут же крутанулся так, что из-под коньков взметнулись снежные пылинки, по короткой прямой быстро и красиво устремился к тренеру. Сделал у бортика виртуозный разворот и замер с немым вопросом на вспотевшем лице. Рудина подъезжала медленно, уперев руки в колени и тяжело дыша.
Панов глядел на неожиданных ночных гостей с любопытством, остальные с недоумением.
– Денис Грязнов, - представился Денис Костышину и Рудиной.
– Мой коллега, Никита Онисимов.
– В чем дело?
– поинтересовался Костышин.
– Вы из администрации?
– спросила Рудина.
– Бо детективы, - недовольно буркнул Панов.
– Я вам все потом объясню…
– Детективы?
– Светлана удивленно выгнула брови.
– Прошу извинить нас за вторжение, но обстоятельства вынуждают… - начал Денис, а Панов довольно грубо прервал:
– Давайте без прелюдий.
– Давайте.
В этот момент и прозвучал выстрел…
Все последующее понеслось перед глазами Дениса в бешеном темпе, словно видеофильм поставили на ускоренную перемотку, умышленно не отключив изображение.
Все пятеро, как по команде, грохнулись вниз, распластавшись, кто где находился: Панов и Рудина - на льду, причем Панов накрыл партнершу собой, остальные - у скамеек первого ряда трибун. Онисимов, правда, несколько задержался, но, видя телодвижения других, в том числе и шефа, последовал их примеру.
Стреляли сверху, с неосвещенной противоположной трибуны. Денис определил это частично по звуку, частично по замеченной краем глаза вспышке, за первым выстрелом почти сразу последовал второй. Без сомнения, целились в Алексея Панова, но первая пуля прошла где-то между ним и Рудиной, вторая ударилась в лед в шаге от фигуриста.
Достать «макаров» и снять его с предохранителя оказалось делом одной секунды. Рука сама, точно и мгновенно, проделала нужные манипуляции. Денис вывернул шею в сторону Онисимова.
Тот лежал поджав локти и пытался выглянуть из-за лавки.
– Пистолет! Пистолет достань, дурень!
– рыкнул на него Денис.
Необстрелянный сотрудник «Глории» поморгал ресницами, затем до него наконец дошло. Покопался под дубленкой и извлек наружу оружие. В людей, конечно, Онисимову стрелять не приходилось, но от сердца у Дениса немного отлегло - какая ни есть, а огневая поддержка.
Он приподнялся - так, чтоб выше деревянной лавки находились только глаза. Лихорадочно заскользил взглядом по верхним, совершенно черным рядам кресел. Где-то там же была дверь, через которую они с Онисимовым вошли, а за ней освещенный коридор. Но дверь в данный момент была закрыта, о положении ее можно было только догадываться, и свет из коридора помочь не мог, а прожектор, освещавший лед, только слепил глаза и скорее мешал, чем помогал.
«Сам черт не разберет!» - выругался Денис про себя и тут же юркнул назад.
За новой вспышкой последовал очередной выстрел. За ним - короткий стон. Мелькнула мысль, что пуля все-таки нашла фигуриста, но громкая ругань, далеко не красящая спортсмена с мировым именем, сказала об обратном. Панову опять удалось избежать смерти. Прикрывая партнершу, фигурист ползком и зигзагами прорывался к проходу в раздевалки. Денис глянул на Костышина. Тренер неподвижно лежал, обхватив обеими руками голову, - классическая поза во время бомбежки и вообще в экстремальной ситуации подобного рода. За Костышина можно было не волноваться.
– Я вижу, вижу его!
– возбужденно крикнул Онисимов, пытаясь ткнуть рукой с пистолетом в «правильном» направлении.
– Я тоже, - буркнул под нос Денис и махнул напарнику пистолетом: обходи слева. Сам двинулся вправо, на четвереньках, стараясь не высовываться из-за бортика.
– Понял!
– Этодро отозвался Никита.
Денису предстояло преодолеть как минимум пятьдесят метров: стандартный каток - метров пятьдесят пять на двадцать пять, а выстрелы застали его примерно в середине большей стороны. Нужно было обогнуть лед, тогда свет прожектора будет ему в спину, а стрелку в лицо.
Никита явно двигался быстрее, но производил намного больше шума. Денис отчетливо слышал, как гремят лавки. Стрелок пальнул в сторону напарника, и Денис, воспользовавшись этим, рванул вперед. Но и его маневр заметили. Два выстрела, прозвучавшие один за другим, откололи от лавки куски фанеры и заставили вжаться в пол.
В ответ громыхнуло слева. Видимо, Онисимов открыл прикрывающий шефа огонь.
«Молодчина!» - похвалил его Денис и, сорвавшись точно пружина, преодолел еще два десятка метров.