Легавые. Ружье. Загадка Глухого
Шрифт:
Тогда какого черта он обращается к нам?
Мы вроде как посредники, — ответил Карелла. — Он ситает, что требования будут выглядеть внушительней, если Сканлону сообщит о них полиция.
Бирнс удивленно уставился на Кареллу.
Я серьезно, — сказал тот. — А может, он решил отомстить нам?.Ведь это мы помешали ему ограбить их восемь лет назад. И теперь он решил поквитаться.
Это маньяк, — снова повторил Бирнс.
А по-моему, он хитрый мерзавец, — возразил Карелла. — После того как ему не заплатили пять тысяч, он укокошил Каупера.
В записке не сказано, что Скэнлон будет застрелен возразил Бирнс. — Там написано, что следующий — заместитель мэра Скэнлон.
Верно, — согласился Карелла. — Он может, например, отравить Скэнлона, размозжить ему голову, зарезать…
Хватит! — перебил его Бирнс.
Надо позвонить Скэнлону, — сказал Карелла. — Вдруг у него завязались пятьдесят тысяч, которые ему не нужны.
Они позвонили Скэнлону и сообщили о записке. Выяснилось, что лишних пятидесяти тысяч у заместителя мэра нет. Через десять минут зазвонил телефон на столе. Это был начальник полиции города.
Слушайте, Бирнс, — сказал он, — что у вас там опять случилось?
Сэр, мы получили две записки от человека, который, ' нашим предположениям, убил смотрителя парков. В этих записках угроза расправиться с заместителем Скэнлоном.
Что же вы намерены предпринять? — спросил начальник полиции.
— Сэр, — сказал Бирнс, — мы уже передали обе записки криминалистам. Кроме того, сэр, мы обнаружили комнату, из которой прошлой ночью предположительно были сделаны два выстрела, и у нас есть все основания полагать, что мы имеем дело с преступником, уже однажды промышлявшим на территории нашего участка.
— Кто это?
— Мы не знаем. "
— Но вы, кажется, сказали, что уже…
— Да, сэр. Нам приходилось с ним сталкиваться, но кто он, установить не удалось.
— Сколько он хочет на этот раз?
— Пятьдесят тысяч.
— Когда он намерен убить Скэнлона?
— Мы пока не знаем.
— Когда он хочет получить деньги?
— Тоже пока не знаем.
— Куда он требует их доставить?
— Пока не знаем, сэр.
— Что же, черт побери, вы тогда знаете, Бирнс?
— Мы делаем все от нас зависящее, чтобы взять ситуацию под контроль. Мы готовы предоставить всех наших сотрудников в распоряжение заместителя мэра, ес^и ему понадобится охрана. Более того, я полагаю, мне удастся убедить капитана Фрика, который, как вам, наверное, известно, руководит восемьдесят седьмым участком…
— Что значит, как мне, наверное, известно?
— Так работает полиция в нашем городе, сэр.
— Так работает полиция в большинстве городов Америки, Бирнс.
— Разумеется, сэр. Я думаю, что смогу уговорить его выделить нескольких сотрудников патрульной службы и даже вызвать тех, кто освобожден от дежурства, если руководство полиции города сочтет это необходимым.
— Я полагаю, надо обеспечить охрану заместителю мэра. ’
— Да, сэр. Все мы придерживаемся того же мнения.
— Неужели я вам так не нравлюсь, Бирнс? — осведомился начальник полиции., *
— При исполнении служебных обязанностей я стараюсь не давать волю эмоциям, сэр, — ответил Бирнс. — Не знаю, как вы, но я еще ни разу не сталкивался с подобным. У меня отличные сотрудники, и мы делаем все, что в наших силах. На большее мы не способны.
— Бирнс, — сказал начальник, — боюсь, вам придется делать больше.
— Сэр… — начал Бирнс, но начальник положил трубку.
В подвальном помещении школы № 106 сидел Артур Браун. Он был в наушниках. Рядом стоял магнитофон. Браун держал палец на кнопке «запись». Телефон в доме Ли Брески звонил за Сегодня тридцать второй раз. Браун подождал, когда Кончетта снимет трубку, включил свою машинку и тяжело вздохнул.
Конечно, это было правильное решение — подключить для прослушивания телефон Ла Брески. Полицейский, переодетый монтером с телефонной станции, повозился в квартире Ла Брески, потом провел провод с крыши дома телефонному столбу, оттуда на крышу школы, по стене через окно в подвальную каморку, где хранились старые кассетники и древний проектор и где теперь расположился он.
Хорошо, конечно, что прослушивание поручили Брауну. Он не раз участвовал в подобных операциях и мог отличить главное от второстепенного. У него был лишь один неон таток. Он не знал по-тальянски ни слова, а Кончетта разговаривала со своими приятельницами исключительно но итальянски. Они могли задумать любое преступление — от аборта до взлома сейфа, обсудить тридцать три затвора, а; Браун был вынужден записывать все подряд, чтобы потом кто-то, скорее всего Стив Карелла, расшифровал записи. Он уже израсходовал две кассеты.
— Привет, — сказал по-английски голос в трубке.
От неожиданности Браун чуть не упал со стула. Он выпрямился, поправил наушники, прибавил громкость и стал слушать.
Тони? — вопросительно произнес второй голос.
Да, кто это? — первый голос принадлежал Ла Бреске. Похоже, он недавно пришел с работы. Второй же голос…
Это Дом.
Кто?
Ну, Домйник.
А, привет, Домийик. Как дела?
Отлично.
Что новенького?
Ничего. Просто решил узнать, как ты поживаешь, вот и все.
После этого наступила пауза. Браун поправил наушники.
— Я в полном порядке, — наконец сказал Ла Бреска.
— Это хорошо, — отозвался Дом.
И снова пауза.
— Ну, если у тебя все… — начал Ла Бреска.
— Собственно говоря, Тони, я тут подумал…
— Что?
— Подумал, не одолжишь ли ты мне пару сотен, пока я не налажу свои дела.
— Что ты надумал?
— Две недели назад я сильно пролетел, и пока не налажу…
— Ты всю жизнь налаживаешь, налаживаешь и ничего не можешь наладить, — сказал Ла Бреска.