Легавые. Ружье. Загадка Глухого
Шрифт:
Он не мог этого понять. Он не мог понять многого.
Голоса зазвучали совсем близко. Дернулась ручка две* ри.
— А ну, стойте! — крикнул Дженеро.
Юнцы, как по команде, обернулись.
— Легавые! — заорал Детка и, уронив банку с бензином, пустился наутек.
Дженеро выстрелил в воздух, а потом крикнул:
— Полиция! Стоять на месте! Буду стрелять! — и выстрелил еще раз. Из машины, вынимая из кобуры револьвер, вылез Филлипс. Дженеро выстрелил в третий раз и уди вился: бежавший рухнул в снег. Неужели попал! — про неслось у него в голове.
— Стоять! — крикнул он. — Ни с места!
Он выстрелил в воздух и, увидев, что парень прибавил хода, кинулся вдогонку.
Он гнался за Джимми три квартала. Проваливаясь в сугробы, оскальзываясь на наледях, не обращая внимания на пронзительный ветер, он наконец настиг его, когда тот уже карабкался на забор. -
— Замри! — приказал Дженеро. — Не то получишь пулю в задницу.
Джимми подумал, не сигануть ли через забор, но решил не искушать судьбу и подчиниться — чего доброго этот псих действительно выстрелит.
Тяжело вздохнув, он соскочил с забора и приземлился у ног Дженеро.
— В чем дело, начальник? — спросил он.
— Сейчас расскажу. Рукй вверх.
В этот момент, пыхтя и отдуваясь, подоспел Филлипс.' Он пихнул Джимми к забору и стал его обыскивать. Дженеро быстро надел на Джимми наручники, чтобы Филлипс его не опередил.
Когда они отвели парня в машину и убедились, что ' ю приятель с трудом, но все-таки дышит, когда нашли ту самую дверь, которую пытались открыть юнцы, открыли и, светя фонариками, вошли в подъезд, они не обнаружили там нцчего, кроме лужи крови на полу.
Вверх по ступенькам тянулись кровавые следы.
Полицейские поднялись на чердак, подошли к расл-л, — Иутог двери на крышу. Дженеро вышел наружу и посветил фонариком.
Петляющий кровавый след вел к краю крыши, оттуда на другую крышу, а от нее в бесконечность.
Через два квартала они встретили Стива Кареллу, ко- Юрый ковылял по холоду без пальто.
ГЛАВА XIV
Ателье представляло собой грустное зрелище.
Ла Бреска и Калуччи были мертвы. Рыжеволосый здо- кЮвяк Бак — тоже. Ахмад, когда его грузили в фургон, >щс дышал, но он был ранен в грудь двумя выстрелами 11 кольта Калуччи, а пуля из «вальтера» Ла Брески угодила «у в живот. Он кашлял и плевался кровью, что-то бессвязно бормотал и дрожал. Было мало надежды на то, что его довезут до больницы живым.
Кареллу тоже бил озноб.
Он стоял возле батареи отопления, закутавшись в пальто, и зубами выбивал дробь? Стив спросил Джона Портного, сколько денег было в металлическом ящике.
— Die cento tre dollari, — последовал ответ.
Двести три доллара.
Ахмад знал, как звали Глухого.
— Ореккио, — чуть слышно произнес он, и медсестра вытерла кровь с его губ. — Морт Ореккио.
— У него были еще какие-то имена? — спросил Уиллис.
— Ореккио, — повторил Ахмад. — Морт Ореккио.
— Кто-нибудь знает его настоящее имя?
— Ореккио, — повторил Ахмад.
— С вами был еще кто-нибудь?
— Девушка, — прошептал Ахмад.
— Какая девушка?
— Рошель.
— А фамилия?
Ахмад покачал головой.
— Где ее можно найти?
— Три… три… восемь. Ха… ха… ха… — только и смог он сказать перед смертью.
Он не смеялся.
Он пытался сказать —338, Харборсайд.
В кармане брюк Бака нашли письмо на его имя — Эндрю Бакли — с адресом: Харборсайд, 338. Письмо было предназначено мистеру Морту Ореккио. Карелла и Уиллис поехали по этому адресу и обнаружили там хорошенькую брюнетку в пижаме, которая сидела за пианино и Играла «Сердце и душу». Детективы подождали, пока она оденется, и отвезли ее в участок, где в присутствии адвоката допрашивали около получаса. Девушка сообщила, что се зовут Рошель Ньюэл и что она знакома с Глухим всеп> около трех месяцев. Она утверждала, что его зовут Морт Ореккио.
— Это не его имя, — сказал Карелла.
— Почему не его? Его!
— Как вы его звали?
— Морт, — ответила девушка.
— Как вы звали его в постели? — спросил Уиллис.
— Солнышко, — ответила она. ;
Джимми никак не мог перестать хихикать.
Ему сказали, что его приятель умер, но он все равно хихикал.
— Ты знаешь, что попал в скверную историю? — спросил его Мейер.
— В какую?'—отозвался тот и снова захихикал.
— Мы предъявим тебе обвинение в убийстве, — сказал Мейер.
— Этот номер, у вас; не пройдет, — ответил Джимми и снова захихикал.; '
— Пройдёт, пройдёт, — успокоил его Мейер. — У нас есть заявление твоего, дружка, которое он сделал перед смертью'в присутствии адвоката, а еще у нас есть полицейский,' которого вы-чуть не укокошили. Он опознает тебя и твоего дружка. Так что этот номер у нас пройдет.
— Не пройдет, — хихикая, ответил Джимми.
Мейер решил, что он рехнулся. .
Мейер решил, что Ролли Шабриер тоже рехнулся.
Ролли позвонил чуть ли не в полночь.
— Поздновато ты, — сказал Мейер. — Я уже собрался домой. — _
— Вам хорошо, — пожаловался Ролли, — а я все еще сижу и вкалываю.
— Что там у тебя? — спросил Мейер.
— Я насчет книги. Хочешь совет? ' ,
— Конечно. Иначе я к тебе не стал бы обращаться.
— Тогда забудь об этом.
— Хорош совет!
— Ты видел книгу, которая называлась бы «Стив Карелла»?
— Нет.
— А «Берт Клинг»?
— Нет.
— «Коттон Хейвз»? «Хел Уиллис»? «Артур Браун»?
—^Послушай, Ролли…
— Ты должен радоваться, — сказал Шабриер. — Даже и мою честь никто еще не назвал ни одной книги. Ты наешь, сколько людей живут и умирают, так и не дождавшись книги, названной в их честь?
— Сколько?
— Миллионы.
— Ты так думаешь?
— Конечно. В твою честь названа книга. Ты же стал знаменитостью.,
— Правда?
— Конечно. Отныне и навеки люди будут приходить в библиотеку взглянуть на твое имя на переплете романа «Мейер Мейер». Господи, ты должен быть на седьмом небе от счастья.