Легенда Диких Земель
Шрифт:
– Гехан, помнишь, как ты спасал ту самую косулю, попавшую под шарганский самострел? Когда я потяну за древко, придержи края раны, чтобы не разорвать кожу. Лобрук, возьми факел, зажги его и накали над огнем лезвие своего кинжала. Когда из раны пойдет кровь, прижги её.
– И, подождав немного, скомандовал - Ну, начнем!
Гехан надавил своими длинными пальцами на кожу существа, а Фелдрик одним резким движением выдернул стрелу целиком. Из отверстия хлынула кровь. Лобрук, уже державший свой любимый "Клык" наготове, тут же прижег рану. Существо было не в том состоянии, чтобы протестовать. Фелдрик встал, помедлил еще мгновение, что-то припоминая, и, изобразив в воздухе пальцем какую-то магическую фигуру, подставил ладонь под предмет, который материализовался из поблескивающего марева. Это была прозрачная склянка, содержавшая густую субстанцию, напоминающую растопленный жир. К её горлышку была привязана узкая костяная лопатка, которой Фелдрик стал черпать неизвестное беловатое вещество с резким запахом и смазывать им рану лежащего существа. Покончив с этим, маг, улыбаясь, сказал:
– Мой бальзам "Исцелитель" быстро поднимет её на ноги! Это еще хорошо, что накануне соседская корова сиганула в кусты колючего ножелиста, ягоды которого
Потом он нахмурился и осмотрел стрелу, поднеся её очень близко к глазам. Принюхавшись, он сказал:
– Странно, зачем это королевской страже смазывать свои стрелы такой сложной смесью? И почему нужно было травить это существо?
– Я сам хотел бы знать ответы на эти вопросы!
– сказал старшина стражи.
– -
"Марцелл. Какая-то в державе датской гниль"
А пока происходили все эти события, хозяин торгового заведения "Жареный кролик", Вилдиг Ринкуссон, наблюдал за всем происходящим, выглядывая из-за бочки с дождевой водой, что стояла на углу его магазина. Поначалу он был напуган и не смел высунуться из-за своего укрытия. Потом он очень осторожно стал выглядывать и всматриваться в происходящее. Поскольку никому до него дела не было, он осмелел и полностью высунул свою плешивую голову и, напрягая слух, наблюдал. Сразу после появления Фелдрика, Вилдиг, встав на четвереньки, уполз за угол дома, за тыльную стену. Там он встал и отряхнулся. Крадучись и все время озираясь, он направился к сараю, который был у него кладовой и хранилищем пресной дождевой воды одновременно. Бесшумно проникнув внутрь, он начал шарить рукой между кипами досок, обвязанных веревками и лежащих на многоярусных стеллажах, идущих вдоль стен. Наконец он, кажется, отыскал то, за чем пришел. Это был ничем не примечательный кусок неструганого дерева прямоугольной формы. Взяв его под мышку, Вилдиг шмыгнул в скрытую дверь, соединявшую подсобное помещение магазина и сарай. Там он, все так же осторожно открыл свою конторку, достал из ящика папку для бумаг в матерчатой обложке с непонятным синим знаком, оттиснутым сверху, извлек из нее лист тонкой полупрозрачной розоватой бумаги. Из того же ящика он вынул пузырек с чернилами, что было бы странно для стороннего наблюдателя, потому что все атрибуты для письма уже были на конторке - чернильница, перья, перочинный нож.
Оглянувшись и прислушавшись еще раз для верности, торговец прошел к входной двери магазина, запер её на засов, и, вернувшись к конторке, начал писать, макая перо в пузырек. Однако на пере были не чернила, а полупрозрачная жидкость без особого цвета, непонятно почему оставляющая следы на тонкой бумаге, которые через некоторое время бесследно исчезали.
И так он писал: "Господину капитану К. от агента Кошачий Глаз. Доношу Вам, что здесь, на вверенном мне участке, люди, дававшие клятву на верность королю, оказывали помощь явным и тайным врагам Его Величества, Вашим врагам, врагам Его Высочества принца Г. и врагам бургомистра. Здесь складывается весьма тревожная ситуация, потому что местное население все более недовольно поборами, производимыми от имени короны. Смутьяны, список которых я передавал Вам на прошлой неделе, продолжают порочить лица всех правящих особ королевства и высказывались неоднократно за бунт против существующего порядка и законной власти…"
Закончив своё дело, Вилдиг позволил себе немного расслабиться: он сел на табурет возле прилавка магазина, достал платок и вытер пот со лба, выступивший от напряжения. Отдохнув, он взял принесенную с собой деревяшку и одним движением разделил ее на две половинки. Внутри одной из них открылась выдолбленная полость. Бумага была как очень тонка, так и прочна, так что Вилдиг легко сложил её несколько раз до подходящего размера. Закрыв деревяшку с тайником, он вбил два небольших гвоздика в её углы, по диагонали, чтобы полость не открылась ни в коем случае. Затем он вернулся в сарай, на этот раз за перегородку направо от входа. Там находился неглубокий водосливный колодец, из конического дна которого под углом шла в землю составная глиняная труба, уходившая к обрывистому берегу Темного ручья. Над раструбом колодца, с потолка, нависало закругленное дно емкости для сбора дождевой воды. В центре этого дна был патрубок с заслонкой, открываемой рукояткой. Торговец подошел к колодцу, бросил "шкатулку" вниз, а потом резким движением открыл заслонку и тут же задвинул её обратно. Порция воды примерно в два ведра обрушилась вниз, смыла кусок дерева и, с утробным урчанием, умчала его в недра трубы.
С удовлетворением глянув вниз, Вилдиг плюнул и, развернувшись, пошел обратно в магазин уверенной походкой хозяина положения…
– -
"…Идет охота на волков,
Идет охота,
На серых хищников - матерых и щенков…"
Рруак в тот день отдалилась от логова особенно далеко. Запахи говорили ей о присутствии кроликов на этой поляне. Она охотилась, и уже четыре тушки были наколоты на деревянный заточенный посох, когда, двигаясь вдоль елей на противоположном краю поляны, она услышала краем уха какие-то шорохи. Это были не дичь и не крупный зверь. Кто-то уверенной походкой двигался через лес, уверенной, но осторожной, потому что ни разу сухие ветки лесного опада ничего не "говорили". Любопытство взяло верх. Рруак поместила палку с кроликами в ветвях ближайшей ели, прикрыла её соседними ветками и бесшумно двинулась вперед, за шорохами. Ветер был слаб, да и дул не в ту сторону, так что чутьё не могло ей помочь, но слух и острое зрение лесного охотника четко задавали направление. Ельник закончился, пошел смешанный лес с травянистым подлеском. Травы давно обсохли от росы, потому что солнце было уже высоко. До времени днёвки оставалось не так долго. И вот возле полусгнившего березового пня показался след, - едва различимые контуры на примятой траве. Понюхав находку, Рруак, к своему удивлению, ничего не учуяла, хотя
Вот между стволами показался силуэт: высокая, мощная фигура, угловатая голова, одежда из шкур, огромный каменный топор на плече, заостренные чуткие уши - это шарган! "Ах, ты, мерзкая тварь, кровопийца, сколько моих родичей пало от ваших поганых лап! Я буду ловка, сильна и яростна! Я разорву твою глотку, я достану тебя ножом, если не дотянутся когти!…" Рруак неслышно преследовала врага, а тот не подавал признаков тревоги. Эта беспечность с одной стороны подхлестывала ее, чтобы напасть немедля, а с другой заставляла быть осмотрительнее, - шарганы редко бывают поодиночке, в рукопашном бою ей будет трудно справиться даже с одним, если он и вправду один, а не идет к своему лагерю или стоянке. Впереди, между деревьев, показалась просека, - это был участок дороги, проложенной людьми. Шарган остановился, спрятавшись за стволом сосны, огляделся, понюхал воздух, и, не найдя никакой опасности, вышел на эту дорогу. Рруак спряталась за той же сосной, прильнув к ее корням и навострив уши. Где-то невдалеке послышался лязг железа и топот конских ног, приглушенные человеческие голоса. Сюда ехали люди. "Может, они его и убьют? Эти племена - давние враги!" Она встала на четвереньки и чуть выглянула из-за ствола - четыре всадника, трое чуть позади, ехали навстречу шаргану, который спокойно стоял и ожидал их приближения, опустив своё оружие. Главный среди всадников, в черном плаще с яркой, пурпурно-желтой застежкой в виде треугольного щита, был одет в легкие латы и вооружен мечем, как и остальные. Он приблизился к шаргану, не обнажая оружия. Они о чем-то заговорили. Беседа шла довольно долго, но Рруак не знала, о чем речь, потому что собеседники общались по-шаргански. В перерыве между высказываниями главный подал своим спутникам какой-то едва заметный знак рукой. Один из сопровождавших достал из-под плаща маленький арбалет и углубился в лес на противоположной стороне дороги. Рруак подумала, что это не представляет для нее угрозы, и решила получше рассмотреть человека, мирно беседовавшего с шарганом. Она так увлеченно подкрадывалась, что не сразу услышала шорох откуда-то справа. Просто, резко обернувшись, она увидела того самого человека с арбалетом в руках, который теперь был очень близко и целился в неё. Рруак всем телом рванулась за спасительный сосновый ствол, но тетива арбалета звякнула, а её плечо пронзила острая боль. Человек закричал, шарган взревел, и все они вместе кинулись к ней. Несмотря на рану, Рруак вскочила и понеслась обратно, в чащу. Вслед ей полетело несколько стрел, но ни одна не достигла цели. Погоня продолжалась не слишком долго, потому что люди, бросившие лошадей на дороге, выдохлись, а шарган не решился на преследование в одиночку. Рруак сделала несколько петель в ельнике, а потом направилась на кроличью поляну. Стрела хоть и сидела глубоко, перестала причинять много беспокойства.
На краю поляны волна дурноты обрушилась на Рруак, заставив её осесть под высокой, старой елью. Жар охватил её, во рту всё пересохло, перед глазами поплыла пелена. Какое-то время она не могла даже шевельнуться. Усилием воли Рруак заставила себя встать и идти по направлению к логову, но сил хватило только до середины поляны. Следующий приступ повалил её ничком на землю. Кое-как перевернувшись на спину, она смогла издать призывный вой и её сознание помутилось, пелена накрыла её…
В следующий раз, когда чувства прояснились, Рруак была уже в Главном доме, кругом были её родичи, а рядом с её постелью из шкур оленей сидел вождь Вуулу. Он ласково облизал её морду, его рука легла на её здоровое плечо. Главная Мать, стоявшая в ногах ложа, подала ему лист какого-то растения, Вуулу разжевал его, а кашицу передал Рруак изо рта в рот. Терпкий, обволакивающий вкус этого растения прояснил мутную пелену, ослабил боль и немного снизил жар. Но её слабость была велика, а чтобы извлечь эту стрелу, надо было иметь нечто большее, чем просто крепкие клыки её родичей. Если бы рана отворилась сейчас, кто знает, дожила ли бы Рруак до следующего рассвета.
Через некоторое время забытье вновь овладело ею.
Следующий момент, который она ясно помнила, был тот, когда возлюбленный и братья несли её куда-то через лес. Дальше вновь был сумрак и серая мгла.
Следующая запомнившаяся ей картина, - это лицо человека, склонившегося над её плечом, бледное, с длинными черными усами. Человек почему-то был в смешном колпаке. Другой человек, в кольчуге и легком шлеме, выглядывал из-за спины первого. Оба были серьезны и сосредоточены. Внезапно она ощутила рывок и резкую боль там, где была рана. Она опять потеряла сознание…
… Рруак не знала, сколько прошло времени, но когда она открыла глаза, ни тех двоих людей, ни Вуулу, ни братьев рядом не было. Она хотела позвать их, но вместо призыва у неё получился слабый стон. Она вновь открыла глаза, когда услышала, что кто-то подошел к ней. Чутье говорило ей, что это человек, а место, где она находится, принадлежит этому человеку и его домашним животным. Она лежала на соломе, укрытая по грудь грубой тканью. Плечо было стянуто белой материей, но боль исчезла, только голова кружилась от слабости. Длинноносый человек в шляпе с петушиным пером и в охотничьей куртке стоял рядом и с любопытством глядел на неё, пригнувшись, и уперев руки чуть выше колен. Когда он заметил, что и на него смотрят, то с радостью громко произнес: