Легенда о Большом змее
Шрифт:
– Как я и говорила, они используют магию заклинания духов. Там, в Мире живых, мы всего лишь призраки, и таким образом подпадаем под их власть. Но синигами в гигае – это достоверная имитация живого человека: душа в материальном теле. И их магия перестает действовать.
– Наверняка есть какая-то другая магия, которая подействует, – заметил Укитаке. – Ты можешь проконсультироваться с Тамурой по этому поводу?
– Конечно, я у него узнаю, – Йоруичи кивнула. – Но и так можно предположить, что она есть. Какие-нибудь
– Против людей у них огнестрельное оружие, – проворчал Ренджи, содрогнувшись от воспоминаний.
Капитаны выслушали его соображение благосклонно, и никто, даже Кучики, не посоветовал лейтенанту помалкивать, когда разговаривают старшие по званию. Однажды Абарай, хоть и совсем ненадолго, уже был одним из них, а потому и сам чувствовал себя куда увереннее.*
– Согласна, гигаи уязвимы, – сказала Шихоинь. – И слишком медлительны. Мы приобретаем одни преимущества, но существенно теряем в другом.
– А я вот тут подумал, – Кьораку задумчиво потер подбородок. – А что, если половина будут в гигаях, а половина без них? Одеть всех одинаково, и они не будут знать, в которых стрелять, которых приколдовывать. Пока разберутся, мы до них уже доберемся.
– А кто им мешает одновременно стрелять и колдовать? – Усмехнулась Йоруичи. – Впрочем, мысль интересная, стоит обдумать ее на досуге. Если разработать слаженную операцию…
– Ну, это по твоей части – слаженные операции, – Кьораку рассмеялся. – Я идею подал, а ты продумывай детали.
– Продумаю. Но я считаю, нам не стоит выходить в новый рейд без Тамуры. Он колдун, пусть он и ищет своих собратьев по ремеслу. От него они не укроются. Но ему понадобится время на восстановление. Унохана на меня волком смотрит, когда я завожу разговор о его выписке.
– Ладно, пусть пока лечится, – постановил командир. – Не к спеху. Еще две печати у нас, и сейчас главное – удержать их.
– И попробовать засечь, если кто-то попытается выбраться в Мир живых с печатями, – добавила Шихоинь.
– Да, насчет этого, – спохватился Кьораку. – У меня все же остаются некоторые сомнения. Что, если они сумеют как-то обмануть прибор? В конце концов, должны же где-то здесь, в Сейрейтее, храниться уже украденные у нас печати, а приборы не фиксируют ничего, мы ведь все обыскали. В общем, придется запретить для всех выход в Мир живых без моего письменного приказа. В том числе и капитанам, потому что… мало ли.
Бьякуя и Йоруичи недоуменно переглянулись.
– Но нам-то ты мог бы разрешить свободный выход, – заметил Кучики.
– Ну, ты пойми правильно, – Кьораку виновато развел руками. – Представь, какой шум поднимется, если я скажу: вот этим можно, а остальным нельзя. Сразу заорут: «в чем вы нас подозреваете».
– Но это может помешать нам действовать самостоятельно, если случится что-то непредвиденное, – не уступал Бьякуя.
– А, ты об этом. Ну так я сейчас и подпишу вам всем приказы, делов-то.
Кьораку затребовал у Куроцучи письменные принадлежности и принялся составлять бумаги.
– Так это что же, – вдруг сообразил Абарай, – это теперь по каждому дежурному – за одобрением к главнокомандующему?
– Ничего не поделаешь, – Шунсуй кисло улыбнулся ему. – Меня самого тошнит от бумажек. Но мы не можем упускать ни единой возможности.
Ренджи состроил еще более кислую физиономию, представив себе объем документооборота. Йоруичи ободряюще сказала:
– На самом деле, это может оказаться очень важным. Потом, если что-то начнет происходить, мы сможем по этим записям выяснить, кто когда ходил в Мир живых, сопоставить с какими-то другими фактами. Сейчас это происходит по приказам капитанов, которые порой бывают и устными, а уж сами капитаны и вовсе иногда в самоволку ходят, – тут она лукаво покосилась на Бьякую. Тот встретил этот выпад ледяным взглядом и не дрогнул.
Обсуждающим и в голову не могло прийти, что план этот, к величайшему облегчению Ренджи, они реализовать не успеют. Что враг сам форсирует события, приблизив дату решающей битвы.
***
Второй совет поначалу на совет не походил. Состоялся он в гостиничном номере, в том же, где обсуждался ранее налет на поместье Кьораку. Кендра и Амади тихонько забились в уголки и делали вид, что их здесь нет, дожидаясь, пока лидеры о чем-нибудь договорятся между собой.
– Ладно тебе, Ян! – Дулся Ксин. – Ничего такого опасного. Видишь ведь, обошлось.
– Но это не значит, что надо лезть на рожон! – Злился Ян. Он был напуган, и от этого ярился еще больше. – Удрали от меня, слова не сказали, да еще и в драку влезли! Как ты можешь делать такие глупости? Старый, мудрый человек, – и такое ребячество!
– Если уж я старый и мудрый, то стоит предположить, что я не делал глупостей, – возразил Ксин. – А тебе я ничего не сказал именно потому, что ты бы нам помешал. Ты слишком осторожен, Ян. Ты слишком привык прятаться. Но сейчас не время для этого.
– А для чего? Чего ты добился своей выходкой?
– Но это же была разведка боем! Мы теперь знаем о них несколько больше.
– И они тоже кое-что знают о нас.
– Ерунда, ничего нового они не узнали.
– Ну а вы что разведали такого особенного, ради чего стоило так рисковать?
– На самом деле, кое-что было, Ян, – осторожно вставила из своего угла Кендра.
– И что же? – Буркнул Ян уже немного тише. Легко выговаривать ребенку, куда сложнее – взрослому человеку, пусть даже прекрасно известно, что этот возраст решительно ничего не означает.