Легенда о черном алмазе
Шрифт:
– Ладно,- сказал Емелька вслух.- На сегодня довольно.
Ему хотелось рассуждать вслух потому, что в позабытой выработке было слишком уж тихо.
– Если бы не торопился к Старой кринице,- продолжал он шепотом,- да был бы у меня карманный фонарик, пошел бы и дальше. Это неважно, что один. Верно, Кудряшка: отвага мед пьет!..
Он стал напряженно прислушиваться. Кто-то совсем близко повторил: «Мед пьет…» Кто же эго?.. Емелька тихонько свистнул. И свист повторился. Он поднял камень и стукнул им по большому камню, на котором сидел… В темноте тотчас же застучали, сталкиваясь, камни. Глубокая и нерушимая подземная тишина подхватывала каждый звук, усиливала, множила и уносила в пустоту шахты.
Постепенно Емелька стал различать, как в пустотах каменных недр стали зарождаться другие -
Вдоль штрека шел человек. Он шел не со стороны входа, а из черных глубин штрека, шел и посвечивал себе под ноги слабым желтым лучом фонарика.
Емелька сжался, подобно пружине, готовясь броситься к выходу, но подземная ночь скрадывала расстояния, и, ощущая всем телом частые иглы озноба, он понял, что бежать уже поздно.
22
Цена камешка. Курганы. Девушка-воин. Аннины фантазии. Два следопыта. Возвращение Гнедого.
Ученый внимательно смотрел на Анку ясными, улыбчивыми глазами:
– А знаешь ли ты, девочка, что такое алмаз? Его называют первым из драгоценных камней, им восхищаются, за него платят огромные деньги, а он - всего-навсего - чистый углерод.- Он вынул из нагрудного кармана карандаш: - Посмотри, из чего она - сердцевинка этого простого карандаша? Ну да, ты, конечно, знаешь: из графита. А графит, между прочим, родной брат алмаза. Если сжечь алмаз без доступа воздуха, он станет графитом, то есть другой разновидностью углерода. Но кусок графита, скажем, с твой кулачок величиной, стоит десять копеек. А за такой же кусок алмаза нужно заплатить девяносто тонн золота. Это подсчитано специалистами: девяносто тонн!
– Мороз засмеялся: - Даже не верится, правда? Отшлифованный камень, похожий на стекляшку - и целая глыба золота весом в девяносто тонн!
Анка недоверчиво глядела на него:
– Вы, наверное, пошутили?
Но тут Степаныч откликнулся вполне серьезно:
– Нет, девонька, это правда.
Костик не вытерпел, вмешался в разговор:
– А кому она нужна, какая-то стекляшка?..
Профессор Мороз лишь чуточку повел седой бровью:
– Оказывается, малыш, нужна. Богачу, чтобы другие знали, насколько он богат. Царьку, султану, шейху - тоже, чтобы другие преклонялись: ах, какое у него сокровище! Бандиту легче спрятать эту стекляшку, чем, скажем, пуд золота. В мире, мальчик имеется лишь считанное количество крупных алмазов. Они отшлифованы и получили название бриллиантов. А за каждым из крупных бриллиантов - преступления и преступления, кровь и кровь…
Анка тихонько шепнула Костику:
– Ты все понимаешь?
Костик кивнул небрежно:
– Разве непонятно?.. Сколько раз уже профессор повторял: нельзя волноваться.
– Кому нельзя волноваться? Тебе? Подумаешь, важность!
– фыркнула Анка.
Наверное, потому, что в отсутствие Старшого Костя считал себя вожаком, он заметил резко:
– Не шебурши. А станешь сверлить нервы - накажу.
Анка вскочила на ноги, стиснула кулачки:
– Как же не сверлить нервы, если Емелька до сих пор не вернулся?
Профессор Мороз обернулся к ней:
– Что-то случилось, девонька?
– Да так… ничего,- поспешно ответила Анка, съежившись под испепеляющим взглядом Кости, и тут же затараторила: - Расскажите нам о курганах, ну пожалуйста! Зачем вы там копаете? Разыскиваете алмазы, да? А кто их там зарыл?
Костик тоже заговорил запальчиво:
– Вот вы сказали, что за каждым алмазом кровь и кровь. Так зачем их тогда искать?
Профессор обнял ребят за худенькие плечи.
– Милые, славные мои друзья,- заговорил он тихо, будто издалека.- Сорванные ветром былинки на дорогах войны… Я расскажу вам о курганах, мне очень дорог ваш интерес. Для начала запомните: в курганах никто никогда не находил алмазов. Их там от века не было и нет. Зато находили древнее оружие, посуду,
Анка смотрела в лицо ученому, и широко открытые синие глазки ее блестели.
– А сколько же их в степях, курганов-то?.. Сто, или, может, двести, или еще больше?
Костику этот вопрос показался наивным, и он одернул Кудряшку:
– Ну глупенькая… Кто же их считал?
Но профессор одобрительно потрепал Анку по плечу:
– Почему же, вопрос как раз уместен. Сколько же их, этих таинственных холмов, насыпанных людьми в давние, древнейшие и в незапамятные времена?.. Курганы есть в Крыму и на Кавказе, в России н в странах Европы. Только у нас на Украине лет семьдесят назад их насчитывалось свыше ста тысяч… Это нелегко представить: какого труда стоило людям, которые еще не знали машин, возвести тысячи и тысячи высоченных рукотворных гор!.. Время идет, и сегодня многие из этих гор распаханы, засеяны, сравнялись с окружающими степями. Однако добрая половина курганов у нас на Украине все же уцелела. Это не мало - тысяч пятьдесят, и сколько они еще расскажут нам о народах, что жили в этих степях, пасли стада, кочевали, охотились, воевали, а потом исчезали в океане времени, и единственное, что после них осталось,- курганы.
Притихшая Анка видела себя на знойной степной дороге, которая уходила в блеклую даль, а в той задумчивой дали синеватыми волнами по всему окоему зыбились курганы… курганы…
Большой человек, поседевший за книгами и в походах, называл незнакомые имена племен и народов,- печенеги, половцы, тюрки,- а Кудряшка, прижмурясь, наблюдала тех древних конников воочию: как осаждали они своих полудиких скакунов у подножия крутого кургана, сходили на землю и клали дары к стопам своих равнодушных каменных богов, и снова пылили степью, неся над лавиной конницы черный, безлиственный лес пик, да бунчуки на древках, да жажду сражений, добычи, крови…
Как далеко видел этот седой человек!.. Он всматривался в даль степи, а видел сквозь даль веков и даже тысячелетий, и про исчезнувшие народы - аваров и аланов, гуннов и готов, сарматов, скифов, киммерийцев - ему рассказали курганы. Увлеченный и словно помолодевший, он рассказывал о девушках-сарматках: они шли в сражения на равных с мужчинами и отличались необыкновенной доблестью н отвагой.
Ему самому, профессору Морозу, довелось открыть в степях Украины сарматский курган, в котором был замаскирован склеп, размером в комнату, а на полу в той комнате он увидел женский скелет, в изголовье которого лежал колчан с двумя десятками стрел, копья с железными наконечниками, боевой лук и щит… Тогда специалисты определили, что девушке, захороненной в том склепе, было не более девятнадцати лет и что она скончалась от ран… По тонким лицевым линиям черепа было определено, что юная сарматка отличалась редкостной красотой. Ее проводили в последний путь в самом богатом по тем временам наряде: одежда расшита дорогими украшениями - рядами синих бус, на руках серебряные и бронзовые браслеты, в ушах цветные серьги, и зеркальце красавицы не было забыто…
Словно чудесную сказку, слушали Анка с Костей рассказ профессора, и как будто не было между ними и той девушкой-воином расстояния в четыре тысячи лет, будто сейчас, в эту минуту, красавица сарматка гарцевала впереди своего войска на лихом скакуне…
Сколько же еще позабытых былей хранила земля степных курганов? Если бы их разведать и разгадать! Анка пристально всматривалась в дальний силуэт кряжа, что протянулся крутыми увалами вдоль милой и раздольной реченьки - Донец, и - странное дело - видела именно то, о чем говорил ученый. Впрочем, такое с нею случалось и раньше. И разве забылось, как замирало сердце, когда под ногами упруго, ощутимо начинал подниматься все выше ковер-самолет? А золотая рыбка? Разве она не плескалась над солнечной отмелью, действительно пытаясь с Кудряшкой заговорить? А кот ученый на зеленом дубе у самой реки? Анка подкрадывалась к нему, чтобы послушать его сказки, но мудрый и осторожный кот вдруг превращался в летунью-белку, а та уносилась прочь… Что удивительного, если и теперь Анка заметила, как со стороны брода в направлении Старой криницы пыльным валом покатилась конница, уже даже был слышен гулкий топот копыт?