Легенда о черном алмазе
Шрифт:
Василий Бочка метнулся к двери, схватил Старшого за худенькие плечи:
– Ранен?.. Кем ранен?! Когда?..
– Ничего не знаю,- отступая с крылечка, сказал
Емелька.- Взял бы вас на коня, да боюсь - не выдержит. Значит, передать, что вы приедете?
– Будь уверен,- решительно заявил Бочка, поправляя свою форменную фуражку и одергивая китель.- Я доберусь до Старой криницы раньше тебя!
Он вернулся к столу, отодвинул ящик, сунул в брючный карман пистолет.
21
Прибытие
Чтобы заехать в городок к начальнику отделения милиции Бочке, Емельке пришлось сделать немалый круг. На этом настоял молодой врач, которому профессор Мороз адресовал записку. Около полудня, когда Емеля прискакал на Высокий курган, там, у глубокого свежего раскопа, его окружили крепкие молодые чубатые парни и наперебой посыпались вопросы:
– Кто таков?.. Откуда?.. Кого ищет?.. Чей конь?..
Плечистый детина в морской тельняшке ловко схватил Гнедого под уздцы:
– Стоп, наездник, приехали… Почему ты на коне профессора Мороза?..
Емеля и не глянул на него.
– Где ваш доктор?
– спросил он строго и вынул из кармашка записку, поднял над головой.
Парни притихли, а доктор, хрупкий и молоденький, в очках и с темной бархатной бородкой, вышел вперед, приветливо улыбаясь. Улыбка тотчас же слетела с его лица, едва он заглянул через очки в записку.
– Внимание!
– обернулся он к парням и как будто сразу повзрослел лет на десять.- Получена записка от профессора. За рекой у Старой криницы произошло ЧП: ранен известный геолог Верзин. Слушать мои распоряжения: шоферу немедленно подать полуторку, завхозу - погрузить двухдневный запас провизии, а также походную кровать, носилки. Не забудьте котел и чайник. Лекарства, бинты и прочее я сам отберу. На сборы дается десять минут.
Он подал Емеле руку, помогая спрыгнуть с коня.
– Голоден?.. Сейчас немного перекусишь.- И кивнул кому-то из парней: - Задайте Гнедому овса и напоите.
Тут у Емельки вырвалось помимо воли:
– Вот за ото, дяденька, спасибо. Такому коню нету цены!
Парни дружно и одобрительно засмеялись, а доктор запросто взял Старшого за руку, и они вместе направились к большому лагерному шалашу. Чтобы собраться в дорогу, доктору понадобилось не более двух минут, и вот он уже выскользнул из шалаша, волоча объемистый медицинский ящик, меченный красным крестиком.
– Приглядывайся, посыльный, и уясняй,- сказал он, взглянув на ручные часы и прислушиваясь,- что значит добрая дисциплина. После моего распоряжения прошло лишь четыре минуты, а - слышишь?
– уже гудит мотор полуторки, аптечка наготове. Вон, вижу, завхоз вынес из палатки носилки, матрац, подушки. И, обрати внимание, это к твоей милости сам повар спешит…
Тот здоровенный парень в морской тельняшке, что взял на бегу под уздцы и осадил Гнедого, дружески улыбался Емеле,
– Просим прощения за наше угощение! На моем корабле, малыш, бывало, говорили: добрая весть, когда зовут есть!
Емелька несмело взял тарелку, глянул в озорные, веселые глаза моряка и тоже развеселился.
– А хорошо, дяденька, на корабле?
Моряк повел могучими плечами:
– Как и везде, малыш: и на море без труда хлеба не едят, и трудовая денежка - мозольная.
Грузовая машина выметнулась из-за кургана и затормозила перед шалашом. Из кабины блеснул белыми как снег зубами молодой шофер:
– Минутка в минутку, доктор… Поехали!
Емелька с грустью взглянул на Гнедого у столба коновязи: равномерно покачивая головой, конь старательно выбирал из шаньки свой лакомый пай овса. Старшому было жаль расставаться с таким понятливым, послушным, воистину редкостным рысаком.
Двое дюжих парней уже перебросили в кузов машины медицинский ящик. Шофер приоткрыл дверцу кабины и кивнул Емельке:
– Садись!
Но Емелька не двинулся с места, все смотрел на славного коня. И молодой доктор все понял.
– Послушай-ка, посыльный,- сказал он,- а ведь Гнедого-то нужно возвратить профессору Морозу!
– Обязательно,- обрадовался Емелька.
– Кстати,- спохватился доктор,- профессор запиской сообщил, что было совершено нападение. Значит, совершено преступление? А знает ли об этом начальник милиции товарищ Бочка? Думается, не знает: там, в землянке,телефона нет. Поэтому скачи-ка ты, друг, прямо к лейтенанту Бочке и скажи ему про ЧП, а встретимся у Старой криницы.
– Дорогу-то найдете?
– спросил Емелька, чувствуя, как взлетает сердце, а ноги сами рвутся в пляс.- Вон через те холмы и прямиком к реке, там брод…
Доктор приоткрыл дверь кабины:
– Мы весь район, малыш, изучили до последнего взгорка и оврага. Не заблудимся.
А Гнедой (что за умница!), лишь почуял Старшого,- беспокойно затопал на месте, натянул повод, тихонько заржал. Емелька обхватил его теплую шею обеими руками, зарылся лицом в шелковую гриву: «Сейчас мы помчимся, мой славный, с ветром наперегонки!»
До самого городка Емельке не давала покоя одна мысль: что, если Бочка отберет коня?.. Дело понятное: он ведь начальник, а кому важнее поскорее прибыть к Старой кринице - ему или Емельке? Понятно, что начальнику… Слабенькая, робкая, а все же у него была надежда, что Бочка найдет какой-нибудь другой вид транспорта: машину, телегу, даже велосипед. Василий Иванович сам, посмеиваясь, говорил о себе, что ростом он - первый на весь район. И Емелька, сколько ни силился, не мог представить Бочку верхом на лошади: такому великану и коня нужно было бы гиганта. Эти размышления немного успокаивали Старшого, а когда встреча с начальником состоялась, у Емельки отлегло от сердца, и он пустил Гнедого по улице вскачь.