Легенда о двенадцати ковчегах
Шрифт:
— Если верить легенде, — сказал Бершинский, — то в следующем гроте нас ждет самое интересное.
Подойдя к очередному переходу, он вновь стал кидать камни, однако вскоре с удовлетворением отметил, что там никаких ловушек нет, и смело шагнул вперед. В продолговатом зале по обе стороны в стенах зияли ниши, шесть справа, и столько же слева. Непропорционально высокий потолок подпирали три узкие колонны. Профессор торопливо прошел до конца, заглядывая в каждую нишу. Лишь у самой дальней, правой, ниши он остановился, облегченно вздохнул и присел на корточки.
— Ну вот, господа, то, ради чего мы с вами сюда приехали, — воскликнул он, оглянувшись на спутников, которые после этих его слов толпой кинулись к Бершинскому.
Свет от нескольких фонариков выхватил из темноты большой ковчег — сундук с ручками для переноски, наподобие носилок.
— Мы можем посмотреть, что там внутри? — осторожно поинтересовалась Арина.
— Конечно, — ответил профессор, — только сперва нужно извлечь его из ниши.
— Так давайте дернем, и все дела, — предложил Игнат.
— Э, нет, погодите, тут все надо делать осторожно, — возразил профессор, многозначительно показывая на разбросанные повсюду камни, обломки копий и какие-то, позеленевшие от времени, шипастые шары.
— Не понял, — пожал плечами Игнат.
— Ловушки, — подсказал Пучков. — Нельзя забывать про всевозможные ловушки.
— Марат, ну-ка подайте сюда веревку, — попросил Бершинский.
Он осторожно обмотал конец толстой веревки вокруг двух ребристых рукояток, перехватил эту связку хитроумным узлом и знаком приказал всем отступить назад. Пропустив веревку вокруг колонны, с тем чтобы натяжение приходилось по прямой к ковчегу, а не под углом, он, продолжая махать на не торопившихся покидать зал спутников, направился к выходу. Когда Бершинский, потихоньку двигаясь спиной вперед и разматывая висевшую на плече веревку, уперся в стоявшего и с любопытством взиравшего на происходящее доцента, он выругался и сказал уже громче:
— Всем немедленно покинуть зал!
Спутники безмолвно повиновались, сгрудившись в переходе. Бершинский подозвал к себе мужчин и велел всем ухватиться за веревку.
— Внимание! По моей команде, на счет три, начинаем тянуть, резко, изо всех сил. Понятно? — Он перевел дыхание. — Ну, с Богом! Раз, два, три!
Пятеро мужчин, упершись ногами в пол, дружно крякнули и рванули на себя толстую веревку. Из дальнего конца зала-хранилища послышался мерзкий взвизг скользнувшего по камню ковчега, тут же пол под ногами задрожал, и сквозь нарастающий гул послышался крик профессора:
— Всем прижаться к стене!
Оглушительный грохот, тяжелые удары и тучи пыли, вырвавшиеся их хранилища ковчегов, на некоторое время заполнили собой все вокруг. Когда, наконец, стихло, лучи фонариков еще какое-то время беспомощно блуждали в пылевом тумане. В неожиданно наступившей тишине послышались кашель, чихание и брань вполголоса.
— Что это было? — недоумевал Игнат, когда они, наконец, вновь сбились в кучу у входа в хранилище.
— Я же говорил: ловушки! — торжествующе воскликнул Пучков. — Альберт Родионович был прав.
Осторожно ступая, они вновь пошли к дальнему краю зала.
— Вот это да! — шепотом подивился Прохор.
Часть зала возле того самого места, откуда они пытались извлечь ковчег, площадью этак метров пятнадцать-двадцать, была завалена здоровенными булыжниками.
— Не слабо! — покачал головой Игнат. — Стало быть, если бы мы тут остались…
— Тю-тю! — вставил свое слово Марат. — Секир башка!
— Спасибо, Альберт Родионович! — сказала Арина. — Если бы не вы…
Профессор лишь слегка пожал плечами.
— Надеюсь, препятствий больше не будет, — предположил он. — Но этот завал придется разобрать.
— Слушайте, а откуда они взялись? — недоумевал Игнат, освещая фонариком совершенно ровный сводчатый потолок.
— Открывается такая дырочка, и из нее, как из самосвала, сыплются камушки, — со знанием дела заявил Пучков.
Профессор рассудил, что вытаскивать камни наружу не имеет смысла, достаточно сложить их в соседнем, проходном зале, вдоль стены. Пучков было предложил запихивать камни в свободные ниши, но профессор резонно заметил, что в каждой нише имеется механизм, приводящий в действие ловушки. Хорошо, если они уже все исчерпали себя. А если нет?
Больше никто спорить не решился, и работа закипела.
Где-то примерно через час Бершинский попросил Еникееву вернуться в лагерь и заняться обедом. Как она ни пыталась возражать, он был непреклонен. А подумав немного, отправил вместе с ней Пучкова, который уже едва держался на ногах.
— Как же хорошо здесь! — воскликнул доцент, оказавшись на поверхности.
Он помог Арине спуститься с холма, придерживая ее за руку, и в какой-то момент, когда она споткнулась о спрятавшуюся в траве корягу, невзначай обхватил за талию.
— А вот этого не надо, доцент! — тихо, но довольно грозно произнесла Еникеева. — Я этого не люблю!
При этом она так посмотрела на Пучкова, что ему сразу захотелось спрятать руки так, чтобы, казалось, будто у него их и нету вовсе.
Арина резко повернулась и зашагала по направлению к лагерю. Доцент, нахмурившись, шел за ней, украдкой поглядывая на ее привлекательные округлости, обтянутые переливающимися на солнце атласными спортивными брючками.
11
Спустя час в лагерь прибыли остальные участники экспедиции. Взмокшие, грязные, усталые, но довольные, они повалились на землю, не в силах даже говорить.
— Ну что, разобрали? — поинтересовался Пучков, расставляя миски на клеенке.
— Почти, — с выдохом ответил Бородин. — Еще немного, и золотой ключик у нас в кармане.
— Какой такой ключик? — насторожился Пучков.
— Отдыхай, доцент! Это я так… — он задумался, как бы помягче сформулировать то выражение, которое крутилось на кончике языка.