Легенда о маленькой Терезе

Константа Яна

И легкий привкус горечи спешит разбавить счастливую минуту: он губит ее, любя.

Отравленным вином течет по венам запретная любовь – он это понимает, он это сознает. Становится страшно. Не за себя – за нее, доверчивую, глупую пташку. Он губит ее. Вот в эту самую минуту, когда зов голодного тела кричит громче разума; когда губы тянутся к заветной твердой горошине на ее груди, а рука, опустившись, сжимает упругую ягодицу; когда в глазах темнеет, и кроме ее запаха и тихого стона, кроме тяги внизу живота и желания ее юного тела ничего не остается на свете… Он это понимает. Он это пока еще осознает. И он хочет остановить это безумие, остановить их обоих, но Тереза, словно чувствуя его готовность отступить, лишь

крепче цепляется за его плечи, не давая отстраниться. Ее ладонь соскальзывает к затылку, зарываясь в густых темных волосах, а губы крадут поцелуй с его губ – тот самый, которому два года назад он сам ее научил… Всего один долгий, пронзительный поцелуй и губы робко спускаются к его шее – она пробует на вкус чуть солоноватую загорелую кожу; она еще пока не знает, как ласкать мужчину, и действует по наитию, но от этих прикосновений, неумелых, осторожных и таких искренних, он дрожит, будто мальчишка, в первый раз познающий тепло женских губ. Он дрожит, и тело изнывает, гоня разум в отставку – нельзя остановиться.

Поздно. Слишком поздно. Осталось только лететь в бездну…

Глава 29

Во Дворце законная супруга места себе не находила. Уже давно ей не до праздника, не до танцев, не до охмелевших гостей, – Эмелин искала мужа. Никто из стражников не видел, чтобы Ренард покидал Дворец, но, несмотря на это, она не поленилась даже до конюшни добежать – Алмаз оказался на месте, а Милош только руками развел.

– Простите, Вы не видели Его Величество? – обращалась она к каждому, попадавшемуся на глаза, но разноцветные маски только улыбались ей в ответ, мотая головой. – Простите?..

Казалось, она уже всех об этом спросила, начиная от гостей и заканчивая слугами, но никто короля не видел.

Наконец, в одном из пустых коридоров ее настиг вкрадчивый голос:

– Ваше Величество, я слышал, Вы ищете супруга?

Эмелин обернулась. Перед ней, словно ниоткуда, появился высокий мужчина. Судя по комплекции, он был знаком с тяжелыми физическими работами – массивный, сбитый; темная рубаха не сумела скрыть ни мощные его руки, ни крепкую грудную клетку, выглядывающую из расстегнутого ворота. Лицо незнакомца скрывала черная кожаная маска, расшитая серебром, что было даже странно: аристократы могли себе позволить такую, а вот откуда такая вещица у трудяги – большой вопрос. Впрочем, Эмелин не до этого.

– Да. Вы знаете, где он? – с надеждой спросила она.

– Нет-нет, где он, я не знаю. Но около часа назад я видел его, он был здесь.

– Час назад я тоже его видела, - с досадой отмахнулась Эмелин.

– Вы меня не дослушали, - загадочная ухмылка коснулась тонких бледно-розовых губ незнакомца. – Он был не один.

– С кем же?

– С девушкой!

Он сказал это с таким гордым и довольным видом, будто за такую новость ему ну прям полцарства и саму королеву в придачу полагается! Но Эмелин только усмехнулась его словам, не придав ни малейшего значения намеку: здесь девушек пруд пруди – что ж такого, что он остановился обменяться с кем-то парой фраз? Ренард ведь никогда не брезговал общением с народом.

– Бесценная информация…

– А я бы не относился на Вашем месте так легкомысленно к моим словам.

– Это почему же?

– Да потому что у Вас мужа из-под носа уводят, а Вы…

– А Вы следите за словами! – оборвала Эмелин, невольно вспомнив, как однажды один такой «благожелатель» уже потоптался в ее жизни, оставив на память повод сегодняшнего «праздника». Неужели и этот того же племени? Вот только она уже не та дурная девочка, которой так просто манипулировать. Эмелин окинула презрительным взглядом наглеца и поспешила удалиться, когда ей в спину, словно нож, прилетел выкрик:

– Они целовались, Ваше Величество.

Эмелин

замерла. Ложь! Ложь! Ложь!

– Кто Вы такой? – резко обернулась она. – Что Вам нужно? Немедленно снимите маску, я приказываю Вам.

Мужчина усмехнулся и послушно стянул маску. Под ней оказался молодой брюнет с теплым беззлобным взглядом, почти виноватым и совсем не надменным.

– Позвольте представиться, - преклонил он голову. – Жак Вьен. Я простой торговец. Простите, Ваше Величество, я вовсе не хотел Вас огорчать или обижать, и лезу я, конечно, не в свое дело, но ведь молчание порой губительно. Вы с Его Величеством эталон для всех нас, простых людей, и очень не хотелось бы, чтобы этот идеал рухнул.

– Я думаю, Вы что-то перепутали, - стиснув зубы, проговорила Эмелин, отказываясь верить в услышанное.

Торговец не скрывал жалости к молодой женщине – этот снисходительный к ее резкости, сочувствующий взгляд пробирался в душу, вороша все то, что так тщательно убаюкивалось в самых ее недрах.

А мог ли Ренард действительно пойти на измену? Нет! Какими бы сложными ни были их отношения, Ренард до этого не опустился бы! Или все же… А почему же нет? Они ведь давно не живут супружеской жизнью, она ему больше не интересна как женщина – сегодня он даже оттолкнул ее, не вынеся прикосновения… Да и сердечную свою зазнобу он никогда не скрывал от нее. Не скрывал и не забывал. А что если среди гостей была его крестьянка? Паршивка, что с первого дня незримо стоит между ними? Посмела бы она явиться сюда? А почему б и нет? Пришла и, как воровка, опять украла чужого мужа! А может, он потому и согласился с такой легкостью на маскарад, зная, что она придет?

– Опишите мне эту девушку, - потребовала Эмелин, сама толком не зная, для чего – она понятия не имела, как выглядит ее соперница, но, тем не менее, жаждала деталей, а может, нестыковок в словах незнакомца и доказательств, что он врет с неведомо какой целью.

– Да обычная девушка, я мельком только видел – сами понимаете, я был там лишним. Худенькая, волосы темные, платье зеленое, - развел руками Жак. – Она спиной ко мне стояла, так что ничего конкретного я Вам сказать не могу. Впрочем… Он, кажется, назвал ее Терезой.

– Терезой? – переспросила Эмелин, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Возможно, мне показалось… Они говорили тихо, а я стоял за стенкой. Но мне послышалось так. Может, как-то по-другому, но созвучно.

«Дрянь! Мелкая деревенская дрянь!» Эмелин сжала кулаки, царапая ладони впивающимися ногтями. «Значит, все-таки правда? Значит, вот, в чем причина его холодности? Пришел в себя и побежал к ней? Наивная! Ему плевать на тебя и твои терзания! И на ребенка ему наплевать не потому, что догадался об измене, а потому что это твой ребенок – ребенок ненужной женщины, всего лишь необходимый наследник!» Волна ревности и обиды накрыла Эмелин; бедняжка едва держалась на ногах от внезапно подкатившей ненависти и к неверному муженьку, опять взявшемуся за прежний, как ей помнилось со слов Риньеса, образ жизни, и к нахальной девице, потерявшей и стыд, и совесть.

– Не отчаивайтесь, Ваше Величество! Неужели какая-то девчонка не может получить отпор от Вас, самой королевы! Дело-то плевое, – недвусмысленным жестом Жак провел по шее, давая понять, что именно стоит делать с воровками чужого счастья. – И уж тем более оно не стоит Ваших слез.

– Вы спятили?! – гневно выкрикнула Эмелин. – Я, кажется, уже просила Вас следить за своими словами!

– Не гневайтесь, Ваше Величество. Я действую исключительно в целях спокойствия Вашего Семейства и нас, простых людей. Вам хорошо – нам хорошо. Вам будет плохо – мы первые пострадаем. Впрочем, решать Вам, Ваше Величество, - проговорил мужчина. – С Вашего позволения я оставлю Вас. Простите, что в этот светлый праздничный день пришлось говорить Вам все это.