Легенда о московском Гавроше
Шрифт:
И заводской комитет по предложению рабочих решил перейти на производство мирной продукции.
— Это невозможно! — заявил по этому поводу на митинге Михельсон. — У нас есть правительственный заказ на поставку вооружения.
Рабочие свое:
— Не желаем выполнять военный заказ!
— Нельзя. Уже металл получен и деньги под него взяты Заказ выгодный, — увещевал Михельсон.
— Кому выгодный? Вам, богачам! С царем не надо делиться!
— Войну веду не я, Михельсон, а Временное правительство.
— А в правительстве кто?
— Я честный предприниматель, а не политик… — хитрил Михельсон, да и дохитрился.
— Не нужен нам такой хозяин! Вон с завода! Прокатить на тачке его! забушевали рабочие, выведенные из терпения.
Подхватили рабочие миллионщика, посадили в мусорную тачку и покатили. Свист, хохот, улюлюканье. Вывезли за ворота и опрокинули.
У Андрейки от смеха живот заболел.
И когда дома об этом рассказал, всех насмешил, даже неулыбчивую бабушку.
А вечером примчался к ним на извозчике Филонов.
— Что вы наделали?! Как поступили?! Головы у вас на плечах или что?! Да ведь Михельсон вас теперь…
— Ничего, обойдется! — усмехнулся Андрейкин отец. — Обыкновенная заводская шутка. Я еще мальчишкой был, видел, как рабочие вот так же мастеров-подхалимов вывозили. Умней твой Михельсон будет, покладистей.
— И как вам в головы пришло такого человека, дельца, работодателя, на тачке. Да он после такой обиды и знаться с вами не захочет!
— И не надо! Обойдемся. Рабочий комитет будет заводом управлять.
— Вот Михельсон передаст выгодный заказ другим дельцам, и сядете на мель. Подумайте, кум! Опомнитесь… Не то ведь могут и завод закрыть, всех вас по миру пустить…
— Как это так? — не поверилось отцу. — Теперь свобода!
— А очень просто! Соберемся мы, акционеры. Ах так! Вы нашего главу за забор, нас под разор? Ладно же, мы военное производство закроем, мыловаренный завод откроем. На место слесарей, токарей, кузнецов по дешевке баб-мыловарок наймем. И обогатимся, кум. Расею вошь заела. Мыло на вес золота. Скажи своим. Предупреждаю от имени держателей акций. — Филонов попрощался и важно отъехал на извозчике.
Вначале на заводе все шло хорошо. Рабочий комитет разослал в разные города своих людей, и те отовсюду привезли заказы на косы, серпы, плуги, бороны, гвозди, подковы — из Тамбова, из Рязани и Владимира, из Саратова и Алатыря. Только давай работай. Но денег никто из заказчиков заранее не дал. А без денег ни металла, ни угля владельцы складов не отпускали.
Пошел рабочий комитет в городской банк просить кредит для завода. А там говорят: «Кредит на ваш завод отпущен Михельсону. Все дела завода только через него можно вести. Он хозяин».
Что делать? Идти на поклон к Михельсону? А тот и в ус не дует! Разъезжает по гостям да, посмеиваясь, рассказывает, как его рабочие на тачке прокатили.
Пошли рабочие в Совет. Свои рабочие депутаты им посочувствовали, но помочь не смогли. Оказывается, в Совете не все заодно. Попали туда и меньшевики, и эсеры, и еще какие-то чужаки.
Представители завода пошли в Думу: там, говорят, городской голова не прежний важный барин Челноков, которого революция сместила, а социалист Руднев. Он называет себя другом народа.
Руднев принял заводских уважительно. Сам навстречу вышел. Руки жал. В кабинете на кресла усадил. Это не то что при старом режиме, теперь повадки иные в Думе. На шее городского головы теперь только золотая цепь — знак власти. Медаль с двуглавым орлом сдана в музей.
Городской голова выслушал делегатов внимательно, не прерывая, а затем сказал:
— Все это очень неприятно. Ссора даже в семье нехороша, а в обществе тем более. Да и бессмысленна. Михельсон, получая выгодный заказ, не только для себя, и для вас старался. Миритесь, господа! Иначе он может совсем обидеться и переуступить завод другому хозяину. У нас ведь свобода предпринимательства. Желает — ведет дело капиталист. Не желает — может закрыть, продать… А что, если ваш завод приобретет банкир Рябушинский? Господин он прижимистый, крутой на расправу. Всех вас за строптивость уволит. Наберет новых, посмирней, попокладистей. Как жить будете?
После посещения городского головы Руднева собрались комитетчики и решили послать делегатов в Петербург: самому Временному правительству жаловаться. Министр труда в правительстве — социалист, из рабочих. Министр юстиции Керенский — адвокат, все законы знает, найдет выход…
Министр юстиции Керенский рабочих не принял.
Министр труда тоже разговаривать не пожелал, отправил к своему заместителю Гвоздеву. Рабочие-делегаты приободрились: слыхали, будто Гвоздев сам из пролетариев, недаром фамилия у него простецкая. А тот как напустился на них:
— Бездельники! Смутьяны! Самоуправщики!.. Да кто вам разрешил военные заказы срывать?! Да мы вас, да я вас… — И окопами грозил и тюрьмой… Словом, пошли вон, такие-сякие… — Правительство с Михельсоном дело имеет, а не с вами. Пока что он хозяин завода. Большевиков наслушались!
Пошли рабочие в ЦК большевиков. Принял михельсоновцев сам Ленин. Запросто, по-товарищески.
Рассказали Ленину рабочие все, как было и как есть, по-свойски. Даже про то, как Михельсона в тачке на свалку вывезли.
Рассмеялся Ленин, а потом покачал головой:
— Наделали вы дел, товарищи… Прокатить хозяина на тачке — это, конечно, прелестно. Однако распоряжаться его заводом пока преждевременно. Выделывать вместо смертоносного оружия сельскохозяйственные орудия превосходно. Но пока у власти Временное правительство, это невозможно. Временное правительство за войну. Гвоздев может выполнить свою угрозу. И завод закроют, и вас в окопы… За его спиной военная сила. Пулеметы, пушки…
— Так, значит, вторая революция нужна? Только это не царя свергнуть. Против него все были. А за буржуев эко сколько партий. Трудно, Владимир Ильич, эх, как трудно буржуев с шеи стрясти!