Легенда о Вращающемся Замке
Шрифт:
— Вы впутываете ее сами, отправляясь на войну, с которой не вернетесь живыми. Я прошу вас, мой король — подождите. Скоро зима. Клифф не станет атаковать зимой, и отойдет от границ. Тем временем я разошлю гонцов. В Иберлен, Лумей, Падану — во все сопредельные Гарланду королевства. Мы создадим настоящий союз. Пообещаем разделить Гарланд на несколько частей, если они вступят в войну на нашей стороне. Когда у нас будет коалиция, мы отомстим за прежнее поражение. Через год или два. До тех пор Клифф не осмелится сам напасть, а потом он окажется загнан в свою берлогу.
— Обращаться к надменным лордам Иберлена,
— Этот честный бой закончится вашей смертью, — сказал Эдвард прямо.
— Вы считаете меня плохим воином, Фэринтайн?
— Вы хороший воин, Грейдан, — губы сэра Эдварда чуть дрогнули. — Но во вражеской армии — в три раза больше хороших воинов, чем вы можете собрать. Я не хочу надевать вашу корону после вашей смерти. Пусть лучше вам наследует ваш сын, когда родится.
— Да, — сказал Хендрик с наконец прорвавшейся яростью, — вы не хотите рисковать, и потому предлагаете обратиться к интригам, подкупу и коварным посылам. Я и в самом деле сожалею, что у реки Твейн погиб не тот Фэринтайн. Будь здесь Гилмор, он бы меня поддержал. Фостер, чего вы молчите? Выскажитесь наконец. Вы поддерживаете меня или этого эльфийского лорденыша?
Сэр Гэрис пожал плечами.
— Я не король, и вряд ли им стану когда-нибудь. Решаете здесь вы. Но ваши решения мне по душе. Отправляйтесь на войну, и я поскачу на нее вместе с вами.
— Вот слова настоящего мужчины, — Хендрик подошел к Гэрису и крепко пожал ему руку. — Я не жалею, что взял вас в свою гвардию. В бою вы будете драться по правую руку от меня, как дрался бы Гилмор, а Эдвард — по левую, потому что ничего большего он не заслужил. Сейчас я покину вас, милорды. Моя королева напугана, и я желаю ее успокоить. Точите мечи — они скоро вам понадобятся.
Король развернулся и скрылся в своих покоях.
Какое-то время все собравшиеся молчали. Наконец лорд Эдвард сказал:
— Я вижу, вы пришлись ему по душе, сэр Гэрис. Я снова чувствую себя так, как чувствовал всю жизнь. С моим братом они тоже были неразлей вода.
— Скучаете по нему? — спросил Фостер со странным выражением лица.
Герцог Фэринтайн помедлил, прежде чем ответить.
— О мертвых принято либо молчать, либо говорить правду, — вымолвил он наконец. — Я предпочту быть искренним. Мы плохо ладили с Гилмором, и чем дальше, тем хуже. Гилмор слишком восхищался Хендриком. С годами он стал бездумным и жестоким. В последний наш разговор мы поругались. А теперь Хендрик обезумел от желания отомстить за него и, видимо, хочет погубить королевство.
— Вы трус, герцог, — сказал Гэрис ему резко. — Да простится мне такая прямота, но вы трус. Я не удивлен, что победил вас в бою. В вас нет мужества.
— Вы победили меня в бою, — ответил Эдвард ему ровным тоном, — потому что я поддался вам, сэр Гэрис. Мне безразличны победы на турнирах, я не настолько тщеславен. Просто стараюсь набраться опыта с разными противниками, потому и принимаю участие в такого рода забавах. Я встретил воина, который достойно владел мечом, и не видел ничего зазорного в том, чтоб уступить ему первенство. Теперь, когда вы знаете это, ваша спесь немного убавилась?
Около минуты Гэрис смотрел на лорда Фэринтайна молча, не говоря ни слова. Дэрри сделалось не по себе. Он скосил глаза в сторону Гленана, и увидел, что тот тоже встревожен.
— Я думаю, нас скоро рассудит война, — сказал Гэрис сухо. — Не забудьте на нее явиться. Война — не турнир, на ней и умереть можно. Дэрри, пошли отсюда. Почистишь мою одежду и оружие, — Фостер решительно двинулся к лестнице, ведущей вниз.
Дэрри чуть помедлил, прежде чем идти за ним следом. В ушах у него чуть звенело — слишком много удивительных событий вместил в себя закончившийся день. Внезапные враги, становящиеся внезапно товарищами; слишком много выпитого после заката вина и слишком много мертвецов, валяющихся под ногами после полуночи. Безумный, сумасшедший день. Конечно, именно на что-то подобное Гледерик и рассчитывал, когда сбегал из родительского дома, однако реальность превзошла самые смелые его ожидания. Ссорящиеся короли и герцоги; дерзкие рыцари и наемные убийцы; королевства, сцепившиеся в смертельной вражде. Все как в отцовских побасенках, рассказанных у камина.
Юный оруженосец задумчиво посмотрел на Эдварда Фэринтайна и Гленана Кэбри, и затем сказал:
— Гленан, рад знакомству с тобой. Надеюсь, мы станем хорошими друзьями. Как увидишь Джеральда — передавай привет, и скажи, что он многое пропустил. Лорд Фэринтайн, вы самый умный человек в этом королевстве. Обычно такие люди долго не живут, так что будьте, пожалуйста, осторожней. Мое почтение, господа, — и он побежал вслед за Гэрисом Фостером, размышляя, какие еще заботы и хлопоты приготовила им всем судьба в дальнейшем.
Глава шестая
Те солдаты с востока, что согласились сражаться на стороне Хендрика, явились через пять дней. Две тысячи воинов, и командовал ими капитан, назвавшийся Остромиром. Это был рослый мужчина лет сорока, носивший черные доспехи. Волосы у него были полностью седые, перетянутые на лбу обручем из черненого серебра. Гэрису этот человек сразу понравился — настоящий вояка, опытный и закаленный в боях. На языке северных королевств Остромир говорил с легким акцентом.
— В ваших землях, я слышал, последнее время спокойно? — осведомился Гэрис.
— С тех пор, как Ильмерград заключил договор с великим князем — и в самом деле спокойно, — подтвердил чужеземец. — Это вы, на западе, режете друг друга без конца и без смысла. Что остается честному воину в такие дни? Податься к вам. Это лучше, чем охранять торговцев из Арэйны или Чины.
— Здесь вы не заскучаете, — посулил Гэрис. — Мой король платит звонкой монетой, а драка предстоит жаркая.
— Судя по тому, что я слышал — и в самом деле жаркая, — согласился Остромир. — Сэр Фостер, вы вроде не обделены умом. Объясните, какого лешего происходит в добром Таэрверне? Даже с моим отрядом ваш замечательный король набирает едва ли десять, ну может быть двенадцать тысяч бойцов. И это считая солдат из Либурна, чью службу он также оплатил. Клифф Рэдгар может выставить против вас пять тысяч конницы и двенадцать, если не пятнадцать тысяч пехоты. На что вы надеетесь?