Легенда Португалии
Шрифт:
Сюда, по всей видимости, выходили двери кухонь и стояли мусорные баки, от которых исходил соответствующий аромат: мусоровоз еще не приехал, чтобы все это забрать. Но надо торопиться. До утра совсем недалеко, скоро рассветет, а такие мерзавцы, как Анатоль, предпочитают обделывать свои делишки под покровом ночи. Вероятно, что он вскоре попытается смыться.
Узкий проход вывел Женьку к внутренней парковке отеля: сюда заезжали по специальным карточкам, через другие ворота. Площадку освещали тусклые фонари в форме шаров, и в их тусклом свете Ильясов с удовлетворением увидал черный «Ягуар». Вряд ли Анатоль бросил свою драгоценную машину, а значит, он еще здесь. Женя остановился в тени, прикидывая расположение камер, и обнаружил две, обе нацеленные на парковку. Если какая-то и снимает отель, отсюда ее не видно или ее попросту нет: за парковкой простирался сад, темный и тихий в этот час, но одуряюще пахнувший.
Женя двинулся вдоль стены, по газону, и, остановившись, посмотрел вверх. Стена была разукрашена каменными тварями не меньше, чем фасад, и вдоль третьего этажа тянулся довольно широкий карниз, оными тварюгами подпираемый. Почти все окна были темными, и лишь одно, посередине, светилось. Триста двенадцатый – или нет?
Ильясов прикинул, что лезть лучше сбоку, и поставил ногу на водосточную трубу.
Труба отозвалась еле слышным гулом, однако выдержала вес. Рывок, еще рывок, и вот уже рядом скалится каменная морда, так хорошо сделанная, что все зубы можно пересчитать. Женя непочтительно схватился за клыкастую пасть и подтянулся повыше. Утро было совсем близко, и камень оказался мокрым от влаги. Этого Ильясов не предусмотрел.
«Если упаду, то вряд ли расшибусь сильно, но шуму наделаю».
Подождав для верности, он перенес вес на левую ногу и продвинулся еще на полметра. Здесь имелся чешуйчатый хвост, однако подошва соскользнула с него, и ловкий лазутчик едва не сверзился вниз, тут же мысленно обругав себя последними словами. Следующая опора нашлась легко, затем удачно подвернулся каменный цветок, на который можно встать и дотянуться до карниза.
Только как на него взобраться?
Карниз шел над головой – шириной сантиметров тридцать, основательный, в мелких узорчиках, и не лень же было! Чуть отклонившись, Женя изучил обстановку, а затем, подумав: «Была не была!» – одним движением за карниз уцепился.
Пальцы соскользнули.
К счастью, левая рука держалась надежно, а потому он все-таки не свалился. Вернулся на завоеванную позицию, шепотом выругавшись, и попробовал еще раз.
Удалось.
Он подтянулся, положил на карниз локоть, перекинул левую руку на очередной цветок (благослови, господь, архитектора!), подтянулся снова и встал коленом на узкую каменную полоску. А где колено – там и все остальное.
Женя стоял, прижимаясь к стене и держась за каменные цветы, усики и пимпочки. Он чувствовал щекой холодную шероховатую поверхность мрамора и думал, что сегодня чертовски удачный день. Если быть точным, удачная ночь.
Ильясов глубоко вдохнул, выдохнул и сделал первый шаг к окну.
Идти оказалось гораздо легче, чем лезть. Женя надеялся, что постояльцы номеров, мимо окон которых предстояло пройти, спят и не увидят, что по карнизу кто-то шастает. Если в отеле поднимается тревога, это может спугнуть Анатоля.
Впрочем, не уйдет. Некуда уже.
Окно в освещенный номер было распахнуто, и, не доходя до него, Женя услышал негромкие голоса. Говорили по-французски двое мужчин, и это внезапно сильно озадачило Ильясова. Он рассчитывал встретить лицом к лицу Анатоля. Второй-то кто?
– …Надо уходить!
– Мы не можем так ее оставить! – возразил Анатоль. Его голос звучал встревоженно. – Ты ведь понимаешь, что она пустит по нашему следу полицию?
– Мы обсуждаем это второй час. Мы могли бы уже пересечь границу! – Его собеседник говорил высоко, почти визжал, и по всему видно, что он сильно волнуется.
– Я хочу добиться от нее… Софи! Еще не поздно все исправить! Почему ты не хочешь согласиться?
Девушка не ответила и, осторожно заглянув в комнату, Женька понял, почему.
Номер был небольшой, а потому Софи, со связанными руками, ногами и заклеенным ртом, лежала на кровати. Рядом с нею стояли двое – Анатоль и незнакомый Жене человек, невысокий мужчина средних лет с жиденькими черными волосами.
Интересно, сколько прошло времени? Вряд ли больше пяти минут. Полиция пока не явилась. Меж тем, если эта парочка авантюристов, которые так нервничают, решит, что терять им больше нечего…
– Я на такое не подписывался! – плаксивым тоном уведомил Анатоля незнакомец. – Если хочешь руки марать, делай сам, а я не подписывался! – И он добавил пару незнакомых Женьке слов – видимо, сленг или неведомые ругательства.
– Тихо! – прикрикнул на него Анатоль и пристально взглянул на Софи. – Может, возьмем ее с собой?
– Куда? К крыше привяжем?!
– В багажник. Она маленькая, а он вместительный.
Софи дернулась и замычала что-то, легко идентифицируемое как проклятия.
– Ты сдвинулся? – ахнул мужичонка. – А если остановят?
– Пусть сначала догонят.
– Это невозможно, Анатоль. Она не согласится. И даже если согласится, мы не получим денег. Она хитрая сучка. – Он размахнулся и ударил Софи по щеке так, что ее голова дернулась. – Да? Хитрая!
Ну все, хватит, решил Ильясов.
Одним движением перебросив себя к окну, он толкнул створки и с грохотом спрыгнул на пол номера. Услыхав этот грохот, Вася все понял правильно без специальных указаний. Дверь распахнулась и впечаталась в стену; Женька прыгнул на Анатоля, у которого от ужаса гадко искривился рот, и оба покатились по полу, сшибив тонконогий столик. Со столика рухнула поддельная китайская ваза, угодив Анатолю точно по темечку. Ильясова осыпало осколками, и он от души врезал по ненавистной рекламной морде поддельного художника. Делорм всхлипнул и обмяк, Женька вломил еще раз и, тяжело дыша, остановился: он не ожидал, что противник окажется настолько хлипким.
Тьфу ты, мерзавец. Даже не побьешь его как следует…
Ильясов с отвращением оттолкнул от себя Анатоля, поднялся, убедился, что Вася скрутил своего противника в бараний рог, и шагнул к кровати, доставая нож из чехла на поясе. Этот ножик Ильясов всегда возил с собой в багаже, полагая, что пригодится. И пригождалось – открутить какой-нибудь винтик, багет нарезать, а теперь вот…
– Тихо, Софи, – сказал он ей. – Все. Тихо.
Он разрезал клейкую ленту сначала у нее на щиколотках, потом на руках и осторожно отлепил кусок ото рта; Софи тяжело задышала, а потом смачно, красиво выругалась.