Легенда Португалии
Шрифт:
– Молчать, женщина! – гаркнул зять, но не всерьез. – Что ты понимаешь в деревьях-то!
– Да уж побольше твоего! Кто вишню не хотел рубить? Я тебе говорила, что она гнилая!
– Гнилая, а плодоносила!
– Где там плодоносила? Три вишенки на вершине?
Женя вздохнул. Обратная дорога обещала быть долгой.
Но, к его удивлению, родственники перестали его раздражать так сильно, как в начале путешествия – пообвыкся, видимо. Человек ко всему привыкает и приспосабливается к таким ситуациям, которые существо более нежное давно бы ввергли в нервную трясучку и довели до безвременной кончины во цвете лет. «Ниссан» ехал по знакомому уже шоссе, мимо летели холмы, крохотные часовенки, городки, деревни и виноградники, и Женя вдруг подумал, что за прошедшие несколько дней он привык к Португалии и даже этого не заметил. То ли потому, что она не казалась столь насыщенно туристической, как многие другие страны, то ли оттого, что была простой и вместе с тем – чужой, но гостеприимной. В других местах он часто беспокоился, что не знает языка (выручал английский или французский), а здесь это оказалось неважно. Ты приехал, тебя приняли и ты живешь – все просто, зачем усложнять-то. Вот монастыри, ходи в них. Вот портвейн, пей его. Вот люди, снимай их, смотри, как они живут, а если тебе что-то нужно, спроси, и они с удовольствием помогут.
Наверное, это все иллюзия, и на самом деле местная жизнь гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, но Ильясову хотелось сейчас, чтобы она была вот такой простой, какой ему помнилась. Хоть что-то пусть будет просто – если не личная жизнь, так португальская. Он не станет вникать. Он запомнит эту страну как место, где попросту растет виноград, стоят аккуратные дома, а в горах есть водопады. И в пещере Пасть Дьявола недалеко от Кашкаиша гремит вода. Пусть это будет просто красивая, мудрая, забавная и насыщенная страна – и все.
В Коимбру добрались к вечеру, и ворота в «Quinta das L'agrimas» показались такими родными, словно ворота на даче Малиновского, которые приходилось каждый раз открывать и закрывать с неимоверными усилиями – такова была их подлая натура. Женя высадил родственников у главного входа, отогнал машину на парковку и вошел в свой номер со стороны сада. Бросил на кровать рюкзак, вышел в коридор и постучался к Софи.
Она открыла не сразу – заспанная, завернутая в плед.
– Привет. Вы хорошо доехали?
– Ага. – Она зевнула. – И быстро. Анатоль отправился к себе в отель, а я сплю. Почему-то очень захотелось спать.
– Это стресс, – объяснил Женя. – Ты не простудилась?
Софи покачала головой.
– Нет, всего лишь устала. Я не буду ужинать, лягу спать, а завтра все по плану, ладно? Извини.
– Тебе не за что извиняться.
Она улыбнулась и закрыла дверь.
Женя еще немного постоял в коридоре, глядя на ковровую дорожку и на японский садик во внутреннем дворике, а потом ушел к себе, достал ноутбук и пристроил на столике. Если нет возможности как-то изменить ситуацию, надо либо лечь спать, либо заняться делом. Сгрузить и обработать часть фотографий – меньше придется возиться в Москве.
Где-то через час в номер к Ильясову постучала Люся.
– Мы хотим пойти в Коимбру, найти какой-нибудь ресторан, посидеть… Хочешь с нами?
– Нет, спасибо. Машину брать будете? – Вот до чего дошел – готов доверить «Ниссан» Васе!
Сестра покачала головой.
– Мы же пить будем, да тут и пешком два шага. Точно не хочешь? Васька говорит, чтоб я тебя тащила.
– Люсь, идите вдвоем. Не потеряйтесь только.
– Да мы вчера уже ходили и не потерялись.
Так вот почему их не было в гостиной вместе с Софи, Анатолем и швейцарцами!
– Ну, тогда ладно. Приятной прогулки.
Он сел обратно за стол и проработал еще два часа, пока не начали слипаться глаза. Отправив ноутбук в спячку, Женя принял душ, забрался в постель, но еще долго лежал без сна и размышлял о своей незавидной доле.
…Телефонный звонок разбудил его около половины третьего ночи. Недоумевая, в чем дело, Ильясов нашарил джинсы, в кармане которых надрывался мобильник, посмотрел на экранчик, ничего спросонья и без очков не понял и, чертыхнувшись, нажал кнопку ответа.
– Да!
– Слышь, Женюр, – полился из трубки чуть виноватый Васин бас, – ты это… не мог бы выручить?
– Что такое?
– Да мы тут с Люськой… – Вася умолк, затем продолжил: – Короче, в полиции сидим. Приедь за нами, а? Пожалуйста.
13
Полицейский участок Ильясов отыскал не сразу; сначала пришлось изрядно покружить по Коимбре, всматриваясь в названия улиц и слушая недовольное бурчание Котика. Часть улиц ремонтировали, а потому приходилось кататься в объезд, по улочкам с односторонним движением, туда-сюда по холмам. Когда вчера бродил тут пешком, все это радовало; сейчас Ильясова устроило бы, если б Коимбра состояла из одной-единственной улицы, и нужный ему дом находился в самом ее начале. Пару раз Женя останавливал праздношатающихся местных, видимо возвращавшихся домой из баров, с ненавистью выдавливал прочитанную только что в путеводителе фразу: «Onde fica a esquadra policial? [13] » – выслушивал путаные, непонятные ответы и рулил туда, куда ему указывали. Наконец нашлась и нужная улица, и участок, освещенный, несмотря на позднее время.
13
Где полицейский участок? (порт.)
Здесь повеяло неожиданным уютом: несмотря на то, что цвет стен, казенный, светло-бежевый, наводил на мысль о строгой официальности происходящего, остальное настраивало на миролюбивый лад: фотографии на стенах (бравые полицейские обнимаются друг с другом и скалятся на фотографа от широты веселой португальской души), аккуратные папочки на стеллажах (с непонятными надписями, такими безобидными с виду, но, возможно, повествующими о кошмарных преступлениях), фикус в кадке (ухоженный) и кофеварка на отдельном столике (весело мигает лампочками). Женя вошел, оглядел это все, отметил почему-то, что на самой большой полицейской фотографии какая-то беда с фокусом, и поинтересовался родственниками.
Судьба оказалась милостива к уставшему и разозленному герою: один из полицейских, высокий, плотный, в овальных очках, прекрасно говорил по-английски.
– Мануэл Гонсалу, – представился он, – сержант полиции Коимбры. Бэзил Чесноков, – он выговаривал имена очень тщательно и при этом заглядывал в свои бумаги, – и Льюдмила Чеснокова – ваши родственники?
– Моя сестра и ее муж. В чем они провинились?
– Осквернение общественной собственности и культурного наследия, – принялся загибать пальцы Гонсалу, – отказ заплатить штраф. Сопротивление при аресте… правда, незначительное.