Легенда
Шрифт:
– Где этот браслет искать? – Федогран посмотрел на старика, но тот отвел взгляд.
– Прости ты меня парень. Втянул я тебя… Жил себе, в своем будущем, и горя не знал. А здесь практически на смерть пойдешь.
– Не пугай дед, и не извиняйся. Я может только тут и понял, что значит жить по-настоящему. И уж если мне будет суждено сгинуть, то я знаю за что. Мир должен остаться таким какой он есть сейчас. Не хочу, чтобы забыли прошлое. Хочу, чтобы мои потомки помнили нас, и видели, что они не одни разумны на земле. Хочу, чтобы вот такие шишки. – Он пихнул задумчивого Ильку пальцем в бок. – И дальше подшучивали над людьми, и что бы Баюн рассказывал сказки, русалки
– Правильная кровь в тебе, Федогран. Рад, что я не ошибся. – Кивнул и улыбнулся Чащун, только вот улыбка его не была веселой. – Браслет, мне в руки принесете. В нем Велес заточен. В последней битве богов он не ту сторону выбрал. А теперь не то время, чтобы старые обиды помнить. Я с ним поговорю, объясню все и освобожу. Он сохранил в себе силы, не на что в узилище их тратить было. Он поможет в битве. В Северные болота вам теперь путь, в черные топи. Там вход в подземный мир. Мир Индрика-Зверя. У него браслет. Попробуйте с ним договориться. Он, конечно, характер имеет скверный, но должен понять. Про меня не рассказывайте, недолюбливаем мы друг друга, а вот на Ягиру ссылайтесь. Они одной богине служат.
– Я знаю дорогу. – Кивнул Вул. – Был там. С Берендеем Хухликов гоняли, они в тот год распоясались, и житья людям в соседних селениях не давали. Вот мы и расчищали топи. Давно это было, но дорога туда в памяти осталась.
– С тобой понятно. – Вздохнул Чащун положив руку на плечо оборотня. – Вы с Федограном одной судьбой повязаны, еще со времен легендарных предков, можно сказать кровью, а вот остальных я спросить обязан. Они добровольно присоединились, по собственной воле, и заставлять их, на смерть идти, без спроса, я права не имею. Ты, Илька, и ты, Бер, вам решать, неволить никто не будет. Вы можете уйти. Старая клятва не в счет, обстоятельства изменились. Никто не осудит.
– Уйти? – Шишок даже подпрыгнул от негодования. – Ты чего старый несешь? Сдурел на старости, или мухоморов обожрался? Как я могу уйти от того, кто меня братом назвал? Как я могу клятву нарушить? Я остаюсь до конца. Да и интересно мне, что дальше будет. Только дурак добровольно откажется быть участником событий, которые станут легендами. На веках в памяти останутся. Нет уж, уволь. Я может и шутейный дух, но не дурак, и не трус.
– Так это…- Пробурчал медведь, когда Илька замолчал, отвернулся насупившись и недовольно засопел, что-то бормоча себе под нос. – Я тоже несогласный. Как же я братов одних оставлю? Не гоже это – в бою да беде бросать. Как я после этого Алинке да Данке в глаза посмотрю? А Агли с Камалом? Отцу с мамкой наконец? Да, я после такого жить не смогу. После такого только в омут, да и то Водяной не примет. Не дело это. Я остаюсь, и то же до конца пойду. Если уж суждено будет голову сложить, так хоть не стыдно будет перед предками. Пусть лучше они, встречая меня у Калинова моста, гордятся своим потомком, чем отворачиваются и говорят: «Трус». – Он замолчал, и посмотрел в глаза Чащуна. – Ты не посмеешь меня выгнать. Я остаюсь в любом случае.
– Ты еще меня спроси, дурак старый, на чьей я стороне, и не сбегу ли когда прижмет? – Возмутилась Ягира. – Это же надо такое удумать, богатырям их слово вернуть. Не будь сейчас так тяжко, я бы с тобой поссорилась, и даже по рылу твоему бесстыжему заехала, но время не то. Силы для другого поберечь надобно. – Она перевела взгляд со сконфуженного духа жизни, на Федограна. – Вот тебе парень перстенек с топазом. На палец не одевай, это не подарок. Отдашь Индрике-Зверю, это знак, что ты от меня пришел. Доказательство. Иначе не поверит. Говори с ним уважительно. Он, с богами, Родом в одно и то же время создан. Он прародитель всей живности, что по земле бегает, по воде плавает, и по воздуху летает. Древний, как сама земля.
Расскажи ему все без утайки, как на духу. Совета спроси, он любит наставлять на путь истинный, вот и не мешай ему высказаться. Выслушай уважительно и поблагодари, даже если не согласен. Вот когда он свои нотации закончит, вот тогда и проси браслет, а лучше подведи разговор так, чтобы он сам его отдать захотел. Надеюсь на тебя и братьев твоих названных. Не подведите. От этого многое зависит.
Северные болота выглядели как заполярная тундра, сошедшая с картинок про заполярье. (Кто видел, тот поймет, а кто не видел, картинки посмотрите). Куда ни кинь взгляд - поле, покрытое мхом с лужами озер и топей, разбросанных хаотично неизвестным, нерадивым сеятелем, только в отличие от твердой, северной почвы, тут каждый шаг мог обернуться смертью. Утонуть в болотной жиже, быть сожранным квакнувшей запахом торфа пастью коричневой трясины, тут на много легче, чем выжить.
Путешественники остановились на краю мшистой, сырой, поросшей низкими кривыми березками и заплесневелыми, полу желтыми елками, поляне. Дальше идти, не зная дороги было смертельно опасно и от того глупо.
– Подождем. – Спрыгнул с коня Вул. – Думаю нас долго без внимания не оставят. Нам Болотник нужен, он точно вход в подземелье знает, но он дух ленивый, сам на встречу не выйдет. Нужно самим к нему идти. Только без поводыря мы утопнем. Дождемся кого нибудь и попросим проводить. Тут духи любопытные, гостей без внимания не оставят.
– Согласен. – Присоединился к нему Федогран. – Лошадей стреножим и лагерем временным встанем. Место правда неприятное, и сырое, но выбора у нас все равно нет.
Просидели до сумерек. Болото вздыхало вонючим газом, шуршало на ветру камышом, квакало лягушками, но интереса к гостям не проявляло, не считать же проползшую гадюку посланцем местного хозяина. Только когда месяц показался на горизонте произошли изменения. Покряхтывая и похрамывая, сгорбившись, почти до земли, на поляну вышла из сумерек бабушка.
Маленькая росточком, худенькая, с распущенными седыми волосами она остановилась неподалеку, внимательно рассматривая гостей. Потянула воздух крючковатым носом, и сощурила зеленые глаза, под мохнатыми бровями.
– Заблудились, соколы? Дорогу через топь ищите? Помочь? Я могу проводить. – Голос у нее на удивление оказался приятным и вызывающим доверие.
– Будем благодарны бабуля. – Подскочил Бер. – Нам бы к Болотнику.
– Таки к нему самому? – Удивилась гостья. – Это по какому такому поводу, позвольте спросить?
– Сядь. – Вул ухватил за край кольчуги медведя и потянул на себя. – Она нас в топь зазывает, заманивает… Карга старая… Не признала, Болотница? – Обратился он к старухе. – А ведь мы с тобой встречались.
– Как тебя не признать, оборотень. Такого разве забудешь. – Хмыкнула она, скривив бледные губы, в подобии улыбки, обнажив беззубые десна. – Только вот признавать не хочется, после того, что вы тут с Берендеем натворили.
– Так вы сами с муженьком виноваты, распустили Хухликов, те трех девок в трясине и утопили, вот крестьяне и осерчали на вас, да нас позвали на выручку. Но то дело прошлое. Дело у нас к Болотнику, важное и срочное.