Легенда
Шрифт:
– Не будет он с тобой разговаривать. Занят. Жаб пересчитывает.
– Ты не поняла. Я не спрашиваю занят он или нет. – Вул зарычал почти по-волчьи. – Я сказал дело у нас к нему. Мир меняется, ни ужели не чувствуете, как силы вас покидают.
– Не пужай. Не боюсь. – Огрызнулась та. Берендейку своего еще позови. Мы теперь ученые. Спуску не дадим.
– Подожди Вул. – Подошел Федогран. – Так мы только поссоримся, но ни о чем не договоримся. – Взял он его за плечо. – Мы ведь действительно по делу. – Обернулся он к старухе. – Мир действительно быстро становится опасным для нежити. Скоро вас не будет на этом свете.
– Пустые слова. Чем докажешь? – Сощурилась Болотница.
– Да вроде и нечем доказать. – Растерялся парень. – Хотя, смотрю спина у тебя болит? Давно такое в последний раз было?
– Так это… Не было никогда, а прием тут моя спина. – Удивилась гостья. Твое дело какое?
– Так вот это и есть признак разрушения. Сначала спина, потом ноги, потом сляжешь и растаешь, как снег зимой. – Как можно убедительнее, помогая себе жестами сказал Федогран. Бабка задумалась.
– Допустим. – Уже более неуверенно произнесла она. – Только Болотник вам зачем? Он не воин, в битве не поможет?
– Никто его воевать не потащит, будь спокойна старая. – Встрял в разговор оборотень. – Нам от него небольшая помощь нужна. Подскажет, что надо, и мы уйдем, оставим ваше болото в покое.
– Помощь… - Хмыкнула старуха. – Так и нам помощь нужна. – Она подошла ближе, встав напротив Федограна, и принялась сверлить его лицо зелеными глазами. – Давайте баш на баш. Вы помогаете нам, мы помогаем вам?..
– И что попросишь в замен. – Вул не дал Федограну ответить и мгновенно согласиться, оттерев в сторону плечом и заняв его место.
– Светляков пять штук изловить, и мне отдать. – Выпалила старуха.
— Это чем же вам эти духи не угодили. – Усмехнулся Вул, с самой ехидной улыбкой, на какую только был способен.
– Нуу...
– Протянула Болотница. – Хотя чего тут скрывать. – Мельтешат по ночам и спать не дают. Совсем обнаглели. В глаза светят, и не боятся ничего. Спасу нет.
– Ну так пусть Хухлики поймают. – Не соглашался оборотень.
– Какие из них ловцы. Заплутать кого, глаза отвести, тут они мастера, а поймать… Не, ни пойдет. – Вздохнула и махнула рукой бабка.
– Так как же мы по топям их ловить-то будем? Дорог не зная? Потопнем все. – Не унимался упрямый оборотень.
– Так я вам хрусталики дам. На глаза наденете и все тропинки видны будут. Соглашайся. – Сменила она тон на заискивающий. – Я еще трость дам само вытягивающуюся, если что, из топи вытащить поможет... Ну ежели кто оступится.
– Ну если еще и трость… - Задумался упрямец. – Да еще и навсегда подарки отдашь, да потом к мужу проводишь…
– Все так и будет соколик, так и будет. – Поспешила согласиться старуха. – Все так и будет, и хрусталики, и тросточка, и к Болотнику, все исполню, только помоги.
– Уговорила языкастая, согласны мы. – Шишок влез в разговор к неудовольствию оборотня, видимо желавшего еще что-то выторговать за услугу.
— Вот и хорошо, вот и сговорились. – Запрыгала старуха словно десятилетняя девочка через скакалку. – Я быстро обернусь. Хрусталики и трость принесу. Нет с собой. Только не передумайте и не уйдите.
– Обижаешь бабка. – Нахмурился Бер. – Слово богатыря закон.
— Вот кто тебя за язык тянул, балабол. – Рявкнул на шишка Вул, когда старуха ушла.
– Скрывает что-то Болотница. Не верю я в сказку про Светляков. Тут что-то другое. Больно шустро она согласилась. Ну да что теперь… Слово дали, держать надо. – Вздохнул оборотень.
Глава 12 Энтомологи.
Вот чему я был очень сильно удивлен, дорогой мой читатель, так это тому, что очки не являются изобретением современности. Придумали их, оказывается, далеко до нас, и сделали это духи - хозяева болот, и не их вина, что человечество забыло столь полезную вещь, которую пришлось изобретать по новой.
Конечно же это были не современные оптические приборы, в элегантной оправе. Черные солнцезащитные линзы, перевязанные шнурком, с петельками на концах, чем-то напоминали предметы для подводного плавания. Одевший уже их, и крутящий в восхищении головой Вул, был похож на кота Базилио, из детского кино, а оттопыренные, перетянутые петлями уши, еще более дополняли этот образ.
– С такими штуками по болоту ходить одно удовольствие. – Вглядывался вдаль оборотень. – Все тропинки видно, словно по лесу идешь.
– А я же говорила, что помогу. Вот еще тросточка. – Болотница протянула корявый гнилой сук. – Ему даже приказывать не надо, просто подумаешь, он и вытянется.
– Залежалый товар пытаешься на нас скинуть? – Возмущенный шишок скосил на нее глаза и сощурился, скривившись в ехидной улыбке.
– Ты что же такое говоришь, маленький гаденыш. Да ей и трехсот лет нет, ее даже жучек еще не пробовал, даже плесень не касалась.
– А это что, по-твоему, старая? – Поддержал брата Бер, уткнув палец в характерное зеленое пятно. – Почечка набухает или листочек проклевывается?
– Так испачкала я ее, спешила, вот за тину и зацепилась. Смотри. – Протерла она палку рукавом, стерев грязь. – А еще, вот, я вам сеточку принесла. С ней ловчее будет Светляков ловить. – Вытащила она из-за пазухи что-то похожее на бредень. – И мешочек. Вы уж постарайтесь, соколики.
В очках было действительно удобно ходить по болоту. Все притопленные гати, все скрытые в жиже тропинки, все полыньи, подсвечивались, и каждая деталь имела свой цвет. Даже шишку достались черные линзы, несмотря на крохотный размер, и смотрелся он в них на столько забавно, что Федогран едва сдерживал смех.
Светляки представляли собой летающих, духов синего цвета, размером с бабочку капустницу, с крохотными светящимися синим, мерцающим цветом, крылышками. Эти мелкие создания были необычайно быстрыми, сбивались в стайки над самыми гибельными топями, и в добавок, ко всему, были разумны, безудержно говорливы, да и еще характер имели гадостно-веселый. Поймать их оказалось делом нелегким.
Залезть в топь, к ним по ближе, сойдя с тропы, было делом смертельно-глупым, а поймать издали в сеть, не получалось. Эти духи-насекомые, ловко уворачивались, предугадывая действия своеобразных этнологов, и вернувшись назад, нависали над валяющимся в грязи орудием лова, дразнились, высовывая розовые языки,расплываясь довольными, ехидными улыбками, на румяных, бородатых, рогатых рожицах, и сыпали оскорбительными шутками.