Легенда
Шрифт:
— Черт, — кричу я, закатывая глаза и выгибая спину навстречу ему. Нашего возбуждения и его слюны хватает, чтобы смягчить движения, и боль меня отпускает, я теряюсь в ощущении этого мужчины, который берет от меня то, что хочет, но с заботой.
Может, он и не в состоянии спасти меня, но, по крайней мере, в этот момент он весь мой, а я весь его.
— Боже, ты такой красивый, когда лежишь подо мной, — говорит он хриплым, сдавленным от похоти голосом, от которого у меня кровь стынет в жилах еще сильнее. —
Я ненавижу, что мое сердце бьется сильнее от этих слов, как будто я впервые за несколько лет увидел солнце.
Боль перерастает в удовольствие, когда Крейн начинает двигать бедрами, наши животы напрягаются, мы потеем все сильнее с каждой секундой. Ощущение его тела ни с чем не сравнимо, я тянусь вверх, ногтями оставляю на его лопатках углубления в форме полумесяца, его локти упираются по обе стороны от моих плеч.
Пот начинает капать с него мне на грудь, скапливаясь на животе, кровать скрипит, наше прерывистое дыхание и стоны наполняют пространство маленькой комнаты.
— Сэр, — говорю я, задыхаясь, вспоминая прошлый год.
— М-м-м? — дыхание поверхностное и напряженное, он прижимается влажным от пота лбом к моему.
— Можно мне с тобой? — шепчу я.
«Я хочу кончить», — хочу сказать. Мышцы моих бедер напрягаются, когда я пытаюсь сдержать оргазм. Но это слишком хорошо, слишком приятно.
Вот так, быть с ним.
Слишком прекрасно.
Он отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза, его зрачки черные и безумные, самообладание на пределе.
— Да, — шепчет он в ответ.
Он сильно прижимается ко мне бедрами, безудержными толчками, от которых моя спина выгибается дугой, рот раскрывается в хриплом крике, я кончаю. Оргазм — сильный, ядовитый монстр, который вонзает когти в мое тело после долгой муки. Член дергается вместе с бьющимися в конвульсиях конечностями, густые струи спермы выплескиваются между нашими животами.
— О, господи, — бормочет Крейн, тяжело дыша, и я знаю его, знаю его тело, знаю, что он не может сдержаться. Теперь он двигается быстрее и жестче, его член смазывается моим горячим семенем, а затем он отклоняет шею назад и кончает, распространяя внутри меня тепло и липкость.
Затем замирает, и его голова утыкается в изгиб моей шеи, и когда он наваливается на меня всем своим весом, я обхватываю его руками за спину и прижимаю к себе. Хочу спросить, что случилось, что произошло сегодня, но не хочу его торопить. Сначала ему нужно выплеснуть эмоции.
Мы просто остаемся лежать, тяжело дыша, наши сердца почти сталкиваются, бешено бьются о грудные клетки. Где-то в глубине души я знаю, что Гессенец все еще там, ждет наступления ночи. Но в данный момент это всего лишь я.
И на этот раз я просто наслаждаюсь.
Никакого
Никакой ненависти.
Наконец Крейн отстраняется и, протянув руку, убирает волосы с моего лба своими длинными, изящными пальцами, а я уже и забыл, как сильно скучал по такому. По тому, что происходит потом. В этот раз наш секс не был грубым, но, несмотря на это, тишина необходима.
— Я хочу тебя для себя, Бром, — мягко говорит Крейн, его взгляд скользит по моим губам, носу и бровям. — И Кэт тоже, но не очень хочу, чтобы вы были вместе.
У меня в груди все сжимается от собственнического чувства.
— Это не тебе решать.
— Возможно, и нет, — размышляет он, одаривая меня мимолетной улыбкой. — Но это то, чего я хочу.
— Обладать нами обоими, но не делиться.
— Что-то в этом роде.
— Я не удивлен.
— Да, что ж, мне предстоит тяжелая битва, — говорит он с усталым вздохом. Кладет свою длинную ногу на мою, щекоча волосами, и опускает голову рядом с моей на подушку, его тело слишком высокое и крупное, чтобы полностью поместиться на односпальной кровати. — В конце концов, ты золотой мальчик, Бром.
Я фыркаю.
— Они бы так не подумали, если бы знали, что Гессенец все еще во мне. Нашу помолвку с Кэт устроили не из-за меня как личности. Не из-за того, что я вырос в знатной семье, или что родители хотели для меня лучшего, или что они считают меня хорошим, достойным человеком, — когда я признаю это, боль пронзает меня насквозь. — Я вижу, как они смотрят на меня, будто я, черт возьми, даже не существую. Будто я просто отродье. Это сделка, вот и все. Я золотой мальчик для этих ведьм, потому что так диктует некто по имени Горуун.
При этих словах он напрягается.
Я нервно сглатываю.
— Ты выяснил, кто такой Горуун?
Он кивает, облизывая губы.
— Да. Сегодня я узнал много нового, и ничего хорошего.
Я поворачиваю голову, видя его страдальческое выражение и морщинку между черных бровей.
— Неважно. Если не хочешь говорить Кэт, то можешь сказать мне. Я справлюсь. Я тоже должен быть в состоянии защитить ее.
Он пристально смотрит на меня, его губы шевелятся, когда он проводит языком по зубам.
Черт возьми, Крейн, что ты узнал?
— Сегодня Сестра Леона вызвала меня в кабинет, — начинает он, и я не ожидал этого услышать.
— Зачем?
— Из-за того, что я трахнул Кэт, — прямо говорит он. — Она хочет, чтобы я все прекратил.
Неподдельная гордость и чувство собственности вспыхивают во мне, как будто я завоевал девушку на турнире.
— Да, знаю, — говорит он, читая мои мысли. — Неплохая новость для тебя. Но не для меня. Ведь меня могут уволить.