Легенды и мифы Невского проспекта
Шрифт:
В воспоминаниях многих ленинградцев Невский не всегда был таким праздничным и фееричным. В сокровищнице городского фольклора хранится легенда 1970-х годов о нищей старушке, ежедневно стоявшей с протянутой рукой на тротуаре Невского проспекта. В то время это было редкостью не потому, что в городе не было нищих, а потому, что такой способ существования был под строгим запретом и немедленно пресекался органами правопорядка. Однако старушку почему-то щадили, к ней привыкли, и вокруг нее постепенно начали складываться легенды. Согласно одной из них, старушка вовсе не была голодной и нуждающейся в куске хлеба. Просто у нее было такое, как сейчас принято говорить, хобби. На собранные деньги она покупала хлеб и разбрасывала его голубям в сквере перед Пушкинским театром. Кто знает, как появилась легенда. Может быть, потому, что кормление голубей также не поощрялось властями и сочувствие горожан вызывали не только нищенствующая бабушка, но и сами гонимые голуби. Действительно, если верить фольклору, и та и другие исчезли из городской среды одновременно. Голуби куда-то улетели, а вслед за этим прохожие вдруг с изумлением заметили, что нет и старушки на своем традиционном месте.
Свое официальное наименование Невский получил только в 1781 году. Не от Невы, с которой проспект не соприкасается ни в своем начале, ни в конце, а от Александро-Невского монастыря, который в XVIII веке чаще всего называли Невским. До этого проспект именовался по-разному, чаще всего – «Першпективой», или «Большой перспективной дорогой». Среди народа имело хождение название «Дорога святого Александра Невского». Это название до сих пор обыгрывается в школьном фольклоре: «Почему Невский проспект так называется?» – «Потому что на нем жил Александр Невский». Впервые свое название Невский утратил в октябре 1918 года. Он был переименован в проспект 25-го Октября. Искреннее удивление и откровенное непонимание этого курьезного факта отразилось в фольклоре того времени. Сохранился анекдот о старушке, которая спрашивает у милиционера, как пройти в «Пассаж». «Пойдете с 3-го Июля до 25-го Октября…», – «Милый, это мне три месяца топать?!» Улицей 3-го Июля называлась в то время Садовая. «Только в Ленинграде октябрь граничит с июлем», – горько шутили ленинградцы. Сохранилась частушка, в которой зафиксировано это переименование Невского проспекта:
Вправде стало ожиданье:Нету более царя.Стречу милку на свиданьиНа проспекте Октября.Об этом псевдониме Невского проспекта сохраняется память в таком анекдоте советского времени. «Кондуктор! Мне надо сойти на Невском». – «На Невском? Это надо было сойти в конце семнадцатого года». Подлинное историческое имя Невскому вернули только в 1944 году. Это переименование было встречено ленинградцами с особым энтузиазмом. Между тем в фольклоре это событие осталось незамеченным, надо думать, потому что, несмотря на временную потерю своего исторического имени, для горожан их главный проспект всегда оставался Невским.
Когда перемолвиться не с кем,Когда не найти тропу,Я выхожу на Невский,Чтобы нырнуть в толпу.И раскрываю поры,И входит в меня светлоРаспахнутых рук СобораЦелительное тепло.И где-то у Дома книгиВ преддверии мира словСбрасываю веригиТяжелого бреда снов.На Невском к свои истокамПамять уводит вдаль.И только бы жить по Блоку,Чтоб было, как было встарь. ***Собственно Невский проспект от Адмиралтейства до площади Восстания в плане представляет собой часть гигантской топографической конструкции, образованной Невским и Вознесенским проспектами и Гороховой улицей посередине. В городской мифологии эта конструкция известна как «Петербургский», или «Невский трезубец», а сами улицы – «Лучи», или «Адмиралтейские лучи». Все три магистрали под равными углами отходят от Адмиралтейства и приблизительно на равном расстоянии друг от друга пересекаются радиальными полукружиями улиц, рек и каналов. Город рос и развивался вокруг них, и сложившийся принцип трехлучевой системы оставался основополагающим в петербургско-ленинградском градостроении на протяжении более чем двух столетий. Достаточно напомнить, что в предвоенном, 1936 года, генеральном плане развития Ленинграда предполагалось среднюю перспективу – Гороховую улицу (в то время – улицу Дзержинского) продлить шоссейной дорогой до Колпина, а Варшавский вокзал, замкнувший в 1851 году перспективу Вознесенского проспекта, снести.
Нелишне вспомнить и о том, что впервые опыт типового строительства жилых домов был предпринят в Петербурге еще при Петре I. И именно на Невском проспекте. Разработанные архитекторами Трезини и Леблоном так называемые образцовые дома для «бедных», «именитых» и «зело именитых», по которым должны были застраиваться улицы Петербурга, представляли собой не что иное, как попытку стандартизировать все строительство. В 1768 году Екатерина II учредила Комиссию для устройства городов Санкт-Петербурга и Москвы, в обязанности которой вменялось создание «всем городам, их строениям и улицам специальных планов по каждой губернии особо». Комиссия за время своего существования успела перепланировать 416 городов из 497, существовавших тогда в России. Первым крупным городом в этом ряду была Тверь. При проектировании Твери был использован петербургский опыт. Проект предполагал и трехлучевую застройку вдоль набережной Волги, и регламентацию высоты зданий, которые, как в столице, повышались от периферии к центру, и деление жилой застройки на кварталы, и строительство «сплошной фасадою», и т. д. и т. п. Словом, как в Петербурге. В стране появилась даже соответствующая пословица: «Тверь городок – Петербурга уголок», по аналогии со старинной формулой древнерусского сходства: «Ярославль городок – Москвы уголок».
В 1736 году в Петербурге случился опустошительный пожар, в пламени которого был уничтожен огромный район Больших и Малых Морских слобод от Адмиралтейства до реки Мойки. Долгое время погорелые места непосредственно вблизи Адмиралтейства «пожарного страха ради» вообще не застраивались. Только в 60-х годах XVIII века А.В. Квасов распланировал новые кварталы, определившие начало Невского проспекта. В это же время здесь, на правой, нечетной стороне Невского проспекта был выстроен деревянный Зимний дворец для проживания царской семьи на время строительства существующего ныне Зимнего дворца. В 1762 году деревянный дворец разобрали, частично сохранив флигель, в котором отвели место для мастерской французского скульптора Этьена Мориса Фальконе, приглашенного в Петербург для работы над памятником Петру I. Окончательно флигель снесли только в 1780-х годах, после завершения работы над памятником, за ненадобностью.
К началу XIX века этот участок на углу Невского проспекта и Малой Морской улицы числился «пустым» и принадлежал казне. В 1802–1803 годах он был приобретен братьями Семеном и Сергеем Берниковыми, которые возвели два дома. Дом № 7 принадлежал Семену, а № 9 – Сергею. В начале XX века оба дома приобрел купец 1-й гильдии М.И. Вавельберг.
Вавельберг принадлежал к семье польских банкиров, основавших в 1848 году семейный банк в Варшаве. Через два десятилетия они учредили отделение банка в Петербурге. Отделение находилось на Невском проспекте, 25. К началу XX века, когда руководство банкирским домом взял на себя почетный потомственный гражданин Петербурга купец 1-й гильдии выпускник Петербургского университета Михаил Ипполитович Вавельберг, финансовые успехи фирмы поставили ее в один ряд с крупнейшими банкирскими домами России.
О том, какой репутацией пользовался Вавельберг в Петербурге, можно судить по общественным обязанностям, которые возложило на него петербургское общество. Вавельберг был потомственным почетным гражданином Петербурга, членом Общества распространения просвещения среди евреев, членом казначейства Еврейского колонизаторского общества и попечителем дешевой столовой Римско-католического благотворительного общества.
В 1912 году на одном из самых престижных участков Петербурга, на углу Невского проспекта и Малой Морской улицы, по проекту модного в то время петербургского архитектора М.М. Перетятковича было построено здание для семейного торгового банка Вавельбергов.
Дом Вавельберга. Невский пр., 7–9/1. Фото 1900-х гг.
Дом Вавельберга. Невский пр., 7–9/1. Фото 1914 г.
Это величественное сооружение, облицованное мощными блоками темного, грубо обработанного гранита, выполнено в стиле итальянских дворцов эпохи Возрождения. В Петербурге его прозвали «Дворец дожей», «Палаццо дожей», «Персидский дом» или «Денежное палаццо». В летопись петербургского зодчества этот дом вошел под именем «Дом Вавельберга», а в историю петербургского городского фольклора легендой о том, как богатый и немногословный банкир принимал дом от строителей. Он долго водил их по многочисленным лестницам, коридорам и переходам и, не найдя к чему придраться, в конце концов остановился у входных дверей. Долго смотрел на бронзовую табличку с надписью: «Толкать от себя». Потом повернулся к строителям и проговорил: «Это не мой принцип. Переделайте на: „Тянуть к себе“».