Легенды и мифы Невского проспекта
Шрифт:
Дом № 17 по Малой Морской улице стал последним более или менее постоянным прибежищем Гоголя в Петербурге. 6 июня 1836 года Гоголь выехал за границу, а по возвращении оттуда поселился в Москве. В Северной столице с тех пор бывал только наездами.
Невский пр., 13/9. Фото 1900-х гг.
Невский пр., 13/9. Фото 2004 г.
Но вернемся непосредственно на Невский проспект. В доме № 13, построенном в первой четверти XVIII века архитектором В.И. Беретти, издавна располагались книжные лавки. Там и сейчас успешно работает один из магазинов торговой сети «Буквоед». Во второй половине XIX века в этом доме находились торговые лавки известного издателя и книготорговца Маврикия Осиповича Вольфа. В Северную столицу немецкий книготорговец Вольф приехал в 1848 году.
Вольф родился в 1825 году в Варшаве, в семье известного врача, который пользовался уважением в образованном польском обществе и был автором целого ряда медицинских монографий. Его дед служил лейб-медиком у австрийского императора Иосифа II.
Страсть к книгам у Вольфа проявилась рано. Известно, что уже в гимназии товарищи по классу называли его «книговедом». В книжной торговле Маврикий Осипович оказался с пятнадцати лет. Работал в книжных магазинах Польши, Германии, Франции. По прибытии в Петербург поступил в книжный магазин Я.А. Исакова заведующим французским отделом, а вскоре занялся изданием и распространением польских книг. В 1853 году он оставляет службу у Исакова и открывает собственную «универсальную книжную торговлю», одновременно выступая как издатель русских книг.
Вольф владел несколькими книжными магазинами: в Гостином дворе, на Караванной улице, на Невском проспекте. Значительное место на прилавках его магазинов занимали книги, выпущенные его же издательством. Издательство Вольфа было универсальным. В круг его интересов входило все, что могло иметь покупательский спрос и коммерческий успех, от учебной и философской литературы до книг для детей. Современники особо отмечали, что на прилавках книжной лавки Вольфа можно было встретить книги на семи языках, а иностранные газеты в тогдашнем Петербурге вообще можно было приобрести только в двух книжных магазинах, один из которых принадлежал Вольфу.
В литературном Петербурге Маврикия Осиповича Вольфа называли «царем русской книги». Его книжные лавки пользовались исключительно положительной репутацией. Это о нем в старом Петербурге почтительно говорили:
В Публичную войдешь – не найдешь.К Вольфу заглянешь – достанешь.Дом, где находилась книжная лавка Вольфа, в литературном Петербурге известен еще и тем, что здесь, в верхних этажах, у своего приятеля, камер-юнкера чиновника Коллегии иностранных дел А.П. Завадовского, одно время жил А.С. Грибоедов. Согласно петербургским преданиям, здесь он писал отдельные сцены своей бессмертной комедии «Горе от ума».
В Петербурге Грибоедов впервые появился в 1815 году. Вел довольно «рассеянный», как тогда говорили, образ жизни, сводившийся к вечерним посещениям литературных и светских салонов и ночным холостяцким пирушкам в среде гвардейской и театральной «золотой молодежи». Однажды он стал участником знаменитой так называемой четверной дуэли. Поводом для дуэли стала легкомысленная идея Грибоедова привезти балерину Авдотью Истомину на квартиру своего друга графа Завадовского, безуспешно ухаживавшего за нею. Истомина провела у Завадовского двое суток. Об этом стало известно ее любовнику, кавалергарду Василию Шереметеву, который немедленно вызвал Завадовского на дуэль. Секундантом Завадовского стал Грибоедов, Шереметева – корнет уланского полка Якубович. По условиям дуэли, в случае гибели одного из дуэлянтов стреляются их секунданты. Случились так, что Шереметев погиб. Предстоял поединок между Грибоедовым и Якубовичем. Однако начавшееся следствие по делу о дуэли и гибели одного из участников не позволило противникам встретиться сразу. Дуэль отложили. Но она состоялась. Грибоедов встретился с Якубовичем на Кавказе, на пути следования к месту службы в Персии. К тому времени прошли годы, страсти более или менее улеглись, и смертельного исхода поединка никто не желал. Якубович прицелился в ногу Грибоедова, но попал в мизинец его левой руки. Грибоедов вообще выстрелил в воздух.
С 1817 года Грибоедов служил в Коллегии иностранных дел. В 1824 году закончил работу над комедией «Горе от ума», отрывки из которой на следующий год были напечатаны в альманахе «Русская Талия». Тогда же впервые о комедии высказался Пушкин: «О стихах я не говорю, половина должна войти в пословицу». И действительно, если верить городскому фольклору, общее мнение на этот счет было единодушным. Наиболее удачно его сформулировала одна богатая меценатка, которая будто бы заявила: «Мне очень понравилось „Горе от ума“! Написать пьесу из общественных поговорок – это мило со стороны Грибоедова». Теперь это давно уже никого не удивляет. Цитаты и фрагменты комедии «Горе от ума» так и называют: «Грибоедовские поговорки».
Сохранилась легенда о том, как появилась комедия. Будто бы однажды Грибоедов опрометчиво пообещал некой женщине написать пьесу, которая затмит все, написанное ранее. И забыл об этом. И вот как-то та дама явилась к нему во сне и потребовала не позднее чем через год исполнить свое обещание. Пришлось вновь пообещать. Пробудившись от сна, Грибоедов начал писать, и через год пьеса «Горе от ума» была готова. Если верить фольклору, Грибоедов не собирался ее публиковать. Носил почему-то с собой. Однажды забыл рукопись в доме Виельгорского. И тот, согласно легенде, «распространил молву о ней», тем самым «способствовав решению автора отдать ее в печать». Первая постановка отдельных сцен комедии была осуществлена в год смерти писателя, в 1829 году. Текст комедии был подвергнут жестокой цензуре. Петербургская театральная публика, хорошо знавшая комедию в списках, была поражена, насколько можно было изуродовать ее на сцене. Наиболее откровенные острословы утверждали, что «после цензора в ней осталось много горя и никакого ума».
В 1828 году, после успешного заключения Туркманчайского мирного договора с Персией, Грибоедов в последний раз прибыл в Петербург. Остановился сначала в Демутовом трактире, а затем переехал в дом Косиковского. Через месяц после прибытия Грибоедов был назначен министром-резидентом в Тегеран. С отъездом торопили. А его мучили недобрые предчувствия. «Там моя могила, – говорил он друзьям. – Чувствую, что не увижу более России».
На противоположной стороне Невского проспекта находится дом № 14, на фасаде которого в 1962 году была укреплена мраморная доска с памятным для всех ленинградцев текстом блокадного времени: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». С юга, со стороны Пулковских высот, фашисты в течение всех девятисот дней блокады вели систематический прицельный огонь по Ленинграду. Парадокс военного времени: чистое безоблачное небо и солнечная сторона считались наиболее опасными. Тем не менее даже этот самый жуткий период в истории города не изменил традиционного отношения ленинградцев к четной стороне своего главного проспекта. Она, как и прежде, задолго до войны, задолго до революции, называется «Солнечной». По утверждению Дмитрия Сергеевича Лихачева, это «почти официальное название четных домов Невского проспекта».
Рядом стоящий дом № 16, современный вид которого дошел до нас с 1880 года, в конце XIX века был хорошо известен петербуржцам как «Музыкальный дом». В нем находилась Дирекция симфонических концертов графа А.Д. Шереметева – видного музыкального деятеля, дирижера и композитора. В 1882 году он основал собственный оркестр, от которого ведет начало Государственный симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии. Так что свое фольклорное название дом № 16 получил вполне заслуженно.
<