Легенды нашего края. Золотая ловушка
Шрифт:
– В рот не возьму. Краснокожие братья легко спиваются, – подтвердил Сан Севан. – Но не служители великого Маниту.
– Ушам своим не верю.
– Таков наш культ. Маниту сурово карает отступников – сводит с ума, насылает порчу, лишает зрения и слуха.
– Это ужасно, мой друг. Конечно, во всем надо знать меру. Глоток бренди сейчас бы вернул наши силы, а родниковая вода лишь утолит жажду.
– Ты бледнолицый. Тебе не понять наших обычаев.
– Но почему же? У меня много друзей среди краснокожих людей.
Шаман кивнул:
– Мне
– Признаться, о чем-то подобном я давно задумывался, но не было средств. Теперь они есть. Мы купим остров и переселим туда всех краснокожих из резерваций, где они обречены на вымирание. Ваш народ возродится.
– Такова воля Великого Маниту!
– И твоя, Сан Севан, и моя – вместе мы сила! Это варварство запирать людей в безводной пустыне. Этот остров станет землей обетованной для краснокожих.
– И бледнолицым не будет туда ходу.
– А я?
– Ты наш брат, Мару.
Пирогу нашли в том месте, где я ее и оставил.
Путь наш лежал в Новый Орлеан.
– Я надеюсь купить остров у штата за бесценок – деньги в казну нужны, а остров необитаем. Тысяч за десять-одиннадцать долларов. А здесь, – я кивнул на мешок с золотом, – тысяч двести будет, не меньше. Главное, чтобы никто не догадался, зачем он нам нужен.
Шаман ничего не говорил – сидел с непроницаемым лицом.
– Если все пойдет хорошо, нам достанет денег и на обустройство острова.
На второй день пути наша пирога вошла в один из многочисленных протоков дельты великой реки. К концу третьего дня мы увидели индейские хижины на берегу. Человеку, который стоял у кромки воды и смотрел на нас было по крайней мере семьдесят лет. Длинная снежно-белая шевелюра и того же цвета клинышком борода. Карие глаза взглядом, кажется, прожигает насквозь. С моим попутчиком знаком много лет.
Они обменялись обычными индейскими приветствиями – когда рука от сердца простирается навстречу гостю.
– Доброго пути, Сан Тен Севан.
– Да пребудет с тобой Маниту великий вождь Морена.
– Кто с тобой в лодке?
– Белый охотник Мару.
В знак смиренного согласия я наклонил голову. И для меня оно было таким.
– Имя Мару известно жителям Отца Вод.
И с этим нельзя было не согласиться – у меня много друзей среди краснокожих и ни одного врага. Восхищение, прозвучавшее в голосе вождя, внушало надежду на гостеприимство.
– Далек ли ваш путь?
– Мы правим в город бледнолицых в устье этой реки…
– Но вы промахнулись – на этой протоке нет городов.
На месте шамана я бы не стал распространяться о нашем маршруте. Но с другой стороны – не зная маршрута, как до конечной цели дойти?
– Нам надо вернуться? – шаман озаботился.
– Я дам вам двух воинов, которые знают дорогу. Вы с ними спуститесь к соленой воде, п другой протокой подниметесь в город белых. Они же и обеспечат вам безопасность в пути.
– Нам что-то угрожает? – спросил я.
– На великой реке всегда много народа – это и бледнолицые бандиты, и беглые чернокожие и дети Маниту, охотящиеся за скальпами бледнолицых.
Суровая складка на лбу и потяжелевший взгляд подтверждали – дальше без его воинов никак.
– Я прошел долгий путь по Отцу Вод – от Больших озер до этих мест и нигде не встретил людей, желающих отнять мою жизнь.
– Ты смелый охотник, Мару.
– Вот именно – охотник, а не воин: я не люблю проливать кровь человека.
Шаман молча стоял, но впитывал каждое слово.
– Разведчики донесли мне, – заявил Морена, – что в соленой воде напротив устья Отца Вод стоит большой корабль. Возле него много лодок. Возможно, бледнолицые готовят набег.
– Вы следите за ними? – поинтересовался Сан Севан.
– На берегу мои воины. Они сразу предупредят, если лодки бледнолицых войдут в устье реки.
– Будет война?
– Время покажет.
Сан Тен Севан принял приглашение вождя отдохнуть в его хижине. Я остался ночевать в лодке. Как только они ушли, на берегу появилась группа краснокожих – мужчины, женщины, дети. На меня они старались не обращать внимания. Тем не менее, я из пироги вылез поразмять кости, подошел к ним, завел разговор и тут же нашел контакт – за бизоний рог с серебряными цепочкой и окантовкой, который мне подарили в миссии на берегу Онтарио святые отцы, выменял у местных жителей полмешка маиса и мешок сушеной рыбы.
Не знаю как шамана, а меня при виде высоких бортов с портами для пушек корабля, стоявшего с зарифленными парусами много мористее от мелководного устья, охватило сознание собственной ничтожности.
Был полный штиль, вода как зеркало. Выйдя из реки в голубые воды залива, мы повернули на восток, надеясь, если нам не помешают, достичь по новой протоке Нового Орлеана.
– Смотри, – шаман кивнул на корабль. – Пушка.
Я повернул голову. Один из портов был открыт и в его проем высунулось чугунное жерло. Я даже предположить не мог, что по нам будут стрелять из орудия – хотя, конечно, мушкет не достанет. Шаман застыл, словно громом пораженный. Да, неприятный момент. У меня противно заныло под ложечкой, и это проявление слабости здорово разозлило.
Я облизнул пересохшие губы. Спокойно. Бояться нечего. Даже если выстрелят, они не будут в нас целить – бабахнут по курсу, как приказ лечь в дрейф или подойти к борту судна. Нас наверняка рассмотрели в подзорную трубу и увидели, что в пироге есть белый. Нет, не будут стрелять по нам.
Только подумал, раздался громоподобный выстрел – ядро, утюжа воздух, будто взбираясь по барханам, пронеслось далеко впереди, взорвалось на берегу, подняв приличный букет песка и спугнув тучи птиц.
Точно предупреждают. А может, пристреливаются?