Легенды рябинового леса
Шрифт:
Я наблюдала за отражением лица фейри в стекле. Его глаза закрылись, а ноздри раздулись.
— Мне не нужно, чтобы кто-то оставался, — сказала я, хотя не хотела оставаться одна. Что, если Стелла вернётся?
Папин взгляд метнулся к Эйсу. Должно быть, он почувствовал напряжение фейри, потому что сказал:
— Вообще-то, я могу остаться.
— Нет, Дерек, тебе нужно пойти домой и отдохнуть, — сказала Этта.
— Я отдохну, когда умру, — выпалил в ответ папа.
Касс убрала чёлку с опухших
— Пожалуйста, не говорите о смерти. Слишком много всего этого происходит здесь.
Эйс, наконец, отвернулся от окна.
— Мистер Прайс, я обещаю присматривать за вашей дочерью, пока вы не вернётесь. Как я уже говорил вам, я всё равно редко сплю по ночам.
Папа потёр большим пальцем ухо.
— Чего ты хочешь, Катори?
Мой бедный отец выглядел таким истощённым, что я сказала:
— Я хочу, чтобы ты отдохнул.
Он вздохнул.
— Ладно. Но позвони мне, если передумаешь или тебе что-нибудь понадобится.
— Сменить одежду было бы неплохо, — сказала я, гадая, куда делась моя. Не то чтобы я хотела надеть её снова. Я боялась, что она будет пахнуть пылью Стеллы.
Папа кивнул.
— Да. Я возьму что-нибудь. Может быть, Касс сможет помочь мне в этом.
— Это была бы хорошая идея, — сказала я с улыбкой. Я немного беспокоилась, какой наряд принесёт мне отец. Плюс я действительно не хотела, чтобы он рылся в моём ящике с нижним бельём.
— Рад, что с тобой всё в порядке, — сказал Джимми, сжимая бейсболку между пальцами. Он надел её на голову, и она поглотила несколько дюймов лба.
Я улыбнулась.
— Спасибо, Джимми.
Он кивнул. Улыбнулся в ответ. Кивнул Эйсу. Когда он не получил никакой реакции от фейри, его улыбка исчезла, и он повернулся, чтобы уйти, ведя за собой мать.
— Пока, милая, — сказала она.
Папа поцеловал меня в кончик носа, прежде чем выйти вслед за Эттой и Джимми.
Касс ушла последней. Она пожелала мне спокойной ночи и предупредила, чтобы я не делала глупостей, пока её не будет — например, снова подавилась собственной слюной.
— Люблю тебя, — сказала я ей, прежде чем она закрыла дверь.
Непрерывный писк пульсометра и жужжание лампочек долгое время были единственными звуками в комнате.
— Что это за… такое отношение? — наконец спросила я.
Пристальный взгляд Эйса, который был прикован ко всему, кроме моего лица, впился в меня, а затем опустился к моему горлу.
Я коснулась своей шеи. Была ли там дыра? Я даже не почувствовала повязки.
— Что…
— В тот день, когда меня не было, была ли голубая луна?
Мои пальцы замерли на середине исследования.
— Голубая…
Я села. Резким движением я отстегнула свой кардиомонитор. Машина вышла из строя.
Эйс ударил по нему кулаком. Его кулак разбил экран.
Кровь отхлынула от моего лица. Изменилась ли я? Стала ли я охотником? Неужели кровь Каджики уничтожила мою сторону фейри?
Я провела инвентаризацию того, что я чувствовала. Потрёпанная. Уставшая. Как будто я участвовала в драке. Я не чувствовала себя особенно сильной. И я не чувствовала себя особенно по-другому.
— О чем ты… говоришь? — спросила я, горло всё ещё саднило.
— Посмотри на себя.
Я нахмурилась. Если бы во мне было что-то другое, разве мой отец, Касс и другие не упомянули бы об этом?
— Здесь нет зеркала.
Он резко выдохнул.
— В окно. Посмотри на себя в окно.
Я встала с кровати на дрожащих ногах. Как жеребёнок, который учится держать равновесие, я медленно подошла к окну. Эйс проследил за мной взглядом, но не предложил поддержки. Его руки всё ещё были сложены, челюсть всё ещё сжата.
В футе от тёмного стекла я подняла взгляд на своё отражение.
А потом я ахнула.
ГЛАВА 37. НОВОЕ ТАТУ
Вокруг моей шеи тянулась замысловатая арабеска с завитками, шипами и плавными изгибами. Она продолжалась почти до верхнего позвонка и пульсировала, как татуировки Каджики. Моему затуманенному мозгу потребовалась секунда, чтобы понять, откуда это взялось.
— Я конфисковала пыль Стеллы?
— Ты охотница. Ты мне скажи, — голос Эйса был обжигающим.
Я вздрогнула. Комната была похожа на холодильник. Я прикоснулась к татуировке, почувствовала, как она бьётся под кончиками пальцев, как пульс. Она была живой. Я ожидала, что она задушит меня, пробьёт кожу и снова просочится в гортань.
Дрожа, я подняла лицо, повернула голову из стороны в сторону. Я поискала дыру, которую, как я помнила, чувствовала, но всё, что я увидела, была татуировка.
— Почему папа и остальные ничего не сказали?
— Я посыпал твою шею пылью, чтобы они увидели повязку.
Рефлекторно я закрыла рот. Старалась не дышать.
— Расслабься. Я не планирую заканчивать неудачную попытку Стеллы убить тебя. Хотя мне, наверное, следовало бы.
Боль заполнила во мне те места, которые больше не болели.
— Почему ты… так говоришь?
— Почему ты выбрала их, Кэт?
Мурашки пробежали по моим рукам от мрачности его голоса.
— Я их не выбирала, — пробормотала я.
— Тогда откуда у тебя эта грёбанная татуировка на шее? — он взревел. — Как получилось, что рана на твоём плече зажила?