Легенды выживших (сборник)

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

Справа послышался сочный хлопок ладонью по губам, сменившийся хрустом и влажным чавканьем. Это Живот закинул в голову порцию попкорна.

— О, господи, — простонал Томпсон, которому вдруг разом расхотелось шутить.

По экранному небу полетел смешной маленький самолет, и два пацана завороженно смотрели вверх, мечтая о том, как они совсем-совсем скоро станут настоящими летчиками.

Вдруг голова справа перестала чавкать и повернулась к Томпсону.

— Вы раньше видели этот фильм, — спросила голова.

— Нет, — с металлом в голосе ответил Томпсон.

— О,

в таком случае вы получите незабываемое наслаждение, — обрадовалась голова, мягко трогая при этом Томпсона за рукав оплывшими пальцами руки. — Смотрите, сейчас папаша вот этого ребенка…

— Мистер, давайте просто смотреть фильм, — жестко сказал Томпсон. — И желательно молча.

Голова обиженно булькнула проглоченным концом предложения, после чего отвернулась и ожесточенно зачавкала, горстями черпая попкорн из ведра и просыпая при этом некоторое количество невидимых в темноте комочков сушеной кукурузы на брюки Томпсона. Джек чувствовал, как стучит по его ноге невидимый дождь при каждом зачерпывании, и слышал, как падают на пол набитые воздухом кукурузные зерна, сопровождаемые громким чавканьем соседа, заглушающим громовые раскаты стереозвука.

Томпсон обернулся. Зал был заполнен до отказа, пересесть было решительно некуда. Мода в Америке — страшная сила…

— Ты знаешь, иногда мне очень хочется убить человека, — задумчиво произнес лейтенант Томпсон. — Причем совсем не преступника.

Доббс сидел уставившись в экран. На его бледном в призрачном свете экрана лице не отразилось ничего.

— Терпи, коллега, — прошептал он, не отрываясь от экрана. Томпсон понял, что и напарник ни черта не воспринимает из того, что происходит на экране, и просто еле-еле сдерживается, чтобы не вытащить свой «бульдог» и не разрядить барабан в жирное брюхо чавкающего справа зрителя…

Фильм кончился. По экрану пошли титры. Под потолком зажглись фигурные люстры. Зал разразился аплодисментами. Некоторые зрители аплодировали стоя.

— А знаешь, — громко сказал Томпсон, поворачиваясь к Доббсу. — Одно время я был в командировке в России. Так там их полицейский может запросто вытащить дубинку и огреть по горбу любого придурка, жрущего попкорн и треплющегося во время сеанса. И ему за это ничего не будет.

— Здорово, — мечтательно отозвался Доббс. — Какая мудрая и продвинутая страна.

Увенчанный головой Живот возмущенно фыркнул, но поспешил, на всякий случай, резво вытащить себя из кресла и ринуться вниз по проходу, расталкивая напопкорненным брюхом степенно плетущихся к выходу зрителей…

— Надеюсь, на сегодня это все? — мрачно спросил Томпсон, выруливая из подворотни на шоссе.

— Не совсем, — кисло улыбнулся сержант. — Последний рывок, сэр. Кинозал при Музее современного искусства. Там обычно крутят так называемые «фильмы не для всех».

— «Не для всех» — это для кого? — настороженно спросил лейтенант.

— Вы правильно поняли, сэр, — с несчастным лицом произнес сержант Доббс. — Бывшие интеллигентные люди, шизофреники от живописи, кино и скульптуры и просто люди со съехавшей крышей. Можно после сеанса увозить в участок сразу всех — каждый второй без сомнения будет маньяком.

— Неисповедимы пути наши, — хмуро произнес смирившийся с судьбой Томпсон. — Надеюсь, на этом и закончится это проклятое дежурство.

Кинозал при Музее был из того же стада, что и «Аризона», только другой масти. На этот раз убитое временем здание выкрасили в иссиня-жуковый цвет, а проблему рекламы решили довольно просто. По черной стене намалеванные автомобильной краской тянулись громадные, на удивление ровные и четкие белые буквы.

— «Закон проклятого» — прочел Томпсон. — Понятно. И просто. Перед каждым новым фильмом старое название замазывается черной краской, а поверху пишется новое. И сегодня, судя по названию, мы попали на конкретную ерунду.

— Необязательно, — отозвался Доббс. — Здесь крутят всякое. От откровенной чернухи до подлинных, но спорных шедевров. Причем впервые. Прокрутят пару раз — и ждут реакции критиков. Как правило, неофициальной. Кстати, пробные показы «Спасения» и «Сплошной кровавой линии» были именно здесь.

— А это о чем? — спросил Томпсон, кивнув на надпись.

— Понятия не имею, — пожал плечами сержант. — Говорят, кто-то продал обалденный сюжет чуть ли не самому Спилбергу, тот снял картину, а теперь опасается выпускать ее на широкий экран.

— Угрохал кучу денег, не просчитав результата, а теперь боится? — усомнился Томпсон, привычно паркуясь на задворках кинотеатра возле унылого ряда мусорных баков.

— Ему-то что, Спилбергу-то? — хмыкнул Доббс. — Теперь он может себе позволить работать ради искусства. Подумаешь, пара десятков миллионов. Настоящий художник работает ради самой работы. Чистый дзен. Путь ради пути, а не ради конечной цели.

Томпсон покосился на напарника и вылез из машины…

В помещении кассы стояла очередь человек в двадцать, при виде которой Томпсон сразу же вспомнил слова сержанта насчет того, что каждый второй посетитель этого кинотеатра потенциальный убийца.

Половина очереди дымила, зажав в желтых зубах тлеющие «бычки». Те, кто не носил бандан с костями-черепами и татуировок с той же тематикой на обнаженных до плеч руках, были либо в черных плащах а-ля Джек потрошитель, либо в кожаных «косухах», под которыми так удобно прятать маленькие израильские «Узи». Обещанной Доббсом творческой интеллигенции, во всяком случае такой, какой себе представлял ее Томпсон, не наблюдалось вовсе. Зато в воздухе тесного помещения наблюдался устойчивый плотный туман с характерным запахом марихуаны.

Как только напарники переступили порог, очередь, как по команде, повернула головы в их сторону.

— Копы, — презрительно скривился квадратный молодец латиноамериканской наружности, длинно сплюнув на пол, и вся очередь, как по команде, отвернулась. Причем никто даже не предпринял попытки избавиться от дымящегося «косяка».

— Это и есть столпы живописи и скульптуры? — буркнул Томпсон через плечо.

— Вы ж сами сказали — неисповедимы пути и все такое. Что мешает этим людям в свободное время заниматься искусством?