Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Уайльд Франческа Сперанца

Люди тех древних времен, судя по всему, достигли значительного умения в ремесленных искусствах; у них должны были быть свои законы, религия и социальная культура, но как мало было бы известно о них, если бы немые свидетели прошлого человечества не были бы проинтерпретированы наукой. Археология и филология – единственно способны прояснить для нас картину прошлого; и отныне нельзя принимать уже ни одной теории, которая не выдержит проверки этими науками. Филолог прослеживает происхождение и родство нашего народа в корнях ирландского языка, в то время как привычки, образ жизни этих людей, их положение на лестнице цивилизации во время всех этих долгих веков бесписьменной истории можно прочесть только в буквах из камня, бронзы и золота на стенах нашей академии.

Ирландские рукописи хотя и являются древнейшими в Северо-Западной Европе, датируются временем едва ли более древним, чем V или VI век. Древнее этого периода мы входим в темную эпоху, где никакая литература или грамотность не излучают своего света; однако без помощи и того и другого археолог может восстановить первобытный мир и первобытного человека более правдиво и точно, чем даже если бы у него было и то и другое, поскольку факты в музее неизменны и постоянны и не переживают изменения от предрассудков и невежества – но мы должны помнить, что только наука может придать ценность этим фактам. Без ее помощи музей будет только свалкой интересного мусора. Археолог должен сочетать, синтезируя и охватывая все стороны вопроса, а затем расставить все в должном порядке; он должен с помощью эрудиции, охватывающей весь мир, расшифровывать эти загадочные, как прорицания Сивиллы, фрагменты прошлого; или же эти писания на стене, хотя бы они и выражали самые незыблемые истины истории, останутся нерасшифрованными иероглифами столь же бесполезными и ненужными для ученого, как алфавит неизвестного языка, который он не может преобразить в понятные слова. Все это сэр Уильям Уайльд совершил в Музее академии, и в его ясных, хорошо организованных работах мы можем прочесть каменные страницы нашей истории в свете всех научных и антикварных исследований прошлого и настоящего, собранных в один фокус.

Из имеющихся у нас фактов можно сделать следующий вывод: в отдаленную историческую эпоху (месье Буше де Перт [99] , хорошо известный французский писатель и антиквар, написал книгу, где доказывается, что все это было до потопа) все лицо земли было покрыто людьми – кочевниками,

которые говорили на одном языке и жили тем же самым грубым образом, не имея других орудий, кроме заостренных камней. Эта раса вымерла, и никакие исследования до сих пор не смогли открыть ее имени, языка, религии или то, в какое же время она существовала. Ни одной надписи, ни слова, ни буквы, вырезанной на каком-либо камне, не оставили они, чтобы удовлетворить мучительное любопытство исследователя. Однако следы их были найдены от Мексики до Японии – от татарских степей до пампы, по берегам каждого европейского моря и по побережьям двух океанов. Везде, где бы ни ступала нога человека в исторические времена, она уже ступала до того, как началась всякая история. Даже на этом нашем отдаленном острове следы этих людей рассеяны так густо, что, кажется, сама земля состоит из их останков. Затем другая раса захватила всю Европу – раса сравнительно культурная, которая принесла с собой основной элемент цивилизации – знание металлов. Они распространились по обеим сторонам Дуная; оставили свои следы в Италии и на берегах Балтики; захватили Швейцарию, Францию и Бельгию, давая имена рекам, которые они проходили, горам, которые пересекали, и городам, которые они основали, и имена эти сохраняются у них и до сего дня. Из Бельгии они распространились по Британии, и оттуда – или же от побережья Испании – они достигли Ирландии, где основали существующую ирландскую расу и принесли с собой знание металлов, искусство музыки и поэзии и все еще существующий ирландский язык. Историки называют этих людей кельтами. На континенте они были постепенно раздавлены римской и готской расой, а в Британии шедшими друг за другом завоеваниями. Но в Ирландии никаких завоеваний не было. Здесь старая кельтская раса жила и процветала, и здесь лишь ее язык, который во всех остальных местах слился в одно с готским и латинским, сохранил свое отдельное существование. Таким образом, английский язык является постепенно сформировавшимся продуктом и результатом последовательных завоеваний Англии. Но никакому народу-завоевателю никогда не удавалось достичь достаточной силы в Ирландии, чтобы повлиять на изначальный язык. Он все еще живет среди нас, живой, разговорный язык, тот же самый, как тысячи лет назад, когда кельтские народы впервые пересекли Дунай и дали ему то имя, которое он носит теперь. По этой причине все археологи Европы обратили свои взоры к нашему священному острову, как к великому музею кельтской расы. Так, профессор Келлер [100] из Цюриха усердно изучает формирование ирландских кранногов, сравнивая их со швейцарскими, а ученый Пикте [101] из Женевы требует долго откладывавшегося составления ирландского словаря с горячностью, которая заставляет нас стыдиться нашего собственного бесчувствия, поскольку без него сравнительной филологии недостает ее главного краеугольного камня. Великие факты в нашем музее, иллюстрированные, описанные и лежащие перед глазами ученых Европы в понятной форме, должны внести большой вклад в исправление грубых, несовершенных представлений континентальных авторов об ирландских древностях. Например, профессор Линденшмидт из Майнца уверял в одном из своих ранее опубликованных трудов, что все древние бронзовые изделия, найденные по эту сторону Альп, были импортированы из Этрурии, поскольку такой варварский народ, как ирландцы, никогда не смог бы изготовить их. Факт состоит в том, что крупнейшая, разнообразнейшая, наиболее богато декорированная коллекция бронзовых кельтов из всех существующих хранится в нашем музее вместе с многочисленными образцами форм, в которых они были отлиты, обнаруженными на том же самом месте, где древние ремесленники зажигали свои печи. Всеобщего интереса и потребности в информации достаточно, чтобы стимулировать наших ученых людей приложить свои силы; они должны понять, что в какой-то мере они ответственны перед Европой за должную сохранность наших древностей, самые грубые из которых могут рассказать какое-либо предание древности, точно так же, как простые борозды от колес на улицах мертвых Помпей показывают, что некогда здесь бурлила жизнь.

99

Буше Жак Кревкер Пертде (1788—1868) – французский археолог, один из первых исследователей каменного века.

100

Келлер Фердинанд (1800—1881) – швейцарский археолог, автор книги «Озерные жилища Швейцарии и других областей Европы».

101

Пикте Адольф (1799—1875) – швейцарский филолог, автор книги «О родстве кельтских языков с санскритом». Фактически составление словаря древне– и среднеирландского языка было закончено только в 1976 году.

Древнее ирландское искусство

Древнее искусство Ирландии самым замечательным образом показывает те отличительные качества ирландского характера, которые, как мы знаем из легендарных преданий, характеризовали наш народ с древнейших времен. Искренняя религиозная вера, любовь к роскошным цветам, наклонность выражать идеи символами и живое воображение, которое радуется всему странному и необычному, а зачастую – фантастическому и гротескному вместо абсолютного и реального в сочетании с терпеливой и тонкой утонченностью в деталях, столь истинно восточной по своему духу, являются особыми приметами ирландского орнамента. Все эти благоговейные, артистические, фантастические и изящные проявления особого кельтского духа находят полное и значительное выражение в чудесном блеске древнего ирландского искусства, как его можно видеть в основном в древних иллюстрированных рукописях.

Ирландские художники настолько славились своим совершенством в этом дорогостоящем виде искусства по всей христианской Европе в древние времена, что по просьбе многих народов Ирландия посылала множество своих самых ученых художников в качестве учителей и писцов в великие зарубежные школы и колледжи; многочисленные примеры умелой ирландской работы все еще существуют в континентальных библиотеках, где они числятся среди священнейших национальных сокровищ. В том, что касается полного и содержательного показа этой темы, невозможно переоценить художественную и историческую ценность великолепной работы мистера Вествуда [102] об англосаксонских и ирландских рукописях. Этот том содержит факсимиле из всех основных иллюстрированных кельтских рукописей Европы, выполненных с самой тщательной заботой, в основном самим мистером Вествудом; большинство из них изготовлялись с помощью увеличительного стекла – так мелки и изящны линии орнамента, который должно было воспроизвести. Фактически в том, что касается точности информации и богатства иллюстраций, этот том превосходит все до сих пор опубликованное по кельтскому искусству в Соединенном Королевстве и может быть расценен наравне с великолепной, но крайне дорогостоящей работой графа Батара о ранних французских манускриптах. Мистер Вествуд в своей ученой работе, предваряющей это издание, излагает свои взгляды на происхождение и развитие гиберно-саксонского искусства в первую тысячу лет христианской эры и находит в орнаменте (как уже заметил Кембл и другие) отличительный Opus Hibernicum, а также и Opus Anglicum, однако ирландский – более совершенный из двух и полностью отличается от континентального искусства той эпохи.

102

Вествуд Джон Обадия (1805—1893) – английский антиквар, палеограф и энтомолог; леди Уайльд имеет в виду его книгу Westwood J.O.Palжographia Sacra Pictoria: A Series of Illustrations of the Ancient Versions of the Bible copied from Illuminated Manuscripts executed between the Fourth and Sixteenth Centuries. London, 1843—1845.

Древнейшие рукописи Греции и Рима не показывают ничего похожего на это своеобразное кельтское искусство; ни итальянские мозаики, ни настенные росписи Геркуланума или Помпей – как бы ни были прекрасны найденные там изображения человеческих фигур; и византийское искусство тоже не содержит каких-либо подобных типов. Так откуда же ирландцы, признанные основоположники кельтского искусства в Европе, взяли свои идеи орнамента? Это одна из тайн истории, которая, как и происхождение круглых башен, все еще ожидает своего решения. Нужно пройти долгий путь, вплоть до далекого Востока, чтобы найти в орнаменте на древних индуистских храмах хоть что-то подобное типичной идее, которая красной нитью проходит через весь ирландский орнамент. Однако является неопровержимым фактом, и этот факт вполне доказан ученостью, трудолюбием и исследованиями мистера Вествуда, что в то время, когда изобразительное искусство практически вымерло в Италии и Греции и фактически едва ли существовало в других странах Европы – а именно с V до конца VIII века, – в Ирландии этот стиль искусства зародился, разрабатывался и был доведен до самого удивительного совершенства; он абсолютно отличается от стиля любой другой части цивилизованного мира; и этот стиль был принесен в другие страны ирландскими и саксонскими миссионерами; его приняли и ему подражали в школах Карла Великого и во всех других великих школах и монастырях, которые миссионеры основали на континенте.

В середине IX века влияние германских художников подействовало на искусство Англии, и вследствие более частого общения ученых людей с Римом здесь начали перенимать классические модели, ввели цветочный орнамент и фигуры в византийском стиле. С ними сочетался ирландский орнамент, в основном в обрамлении рисунка. Затем из Англии он постепенно исчез и был заменен франко-саксконским и тевтонским искусством; так что после X века мистер Вествуд не обнаружил ни одного англосаксонского манускрипта, выполненного в линдисфарнском или ирландском стиле. Однако еще много столетий он оставался в употреблении в Ирландии, хотя детали орнамента показывают мало той исключительной тонкости, что свойственна более ранним произведениям. Говоря о них, мистер Дигби Уайетт [103] замечает, что в тонкости работы и изящном, но при этом безупречном исполнении вся палеография не дает ничего подобного древнеирландским рукописям, особенно Келлской книге, самой чудесной из них всех. Так что не приходится удивляться, что когда Гиральд Камбрийский был в Ирландии в царствование Генриха II и ему показали иллюстрированную ирландскую рукопись, он воскликнул: «Это больше похоже на работу ангелов, чем людей!».

103

Уайетт Дигби Мэтью(1820—1877) – английский архитектор и искусствовед.

Особенности, которые характерны для истинного кельтского искусства – будь то в камне, в металлах или в рукописных миниатюрах, – состоят в исключительной и тончайшей разработке сложных деталей орнамента, таких как спирали, переплетенные ленты и перевитые змеи и другие силуэты животных, которые так знакомы всем, кто изучает сокровища нашего национального искусства в Музее Ирландской королевской академии. Эти формы всегда обнаруживаются во всем ирландском орнаменте. Буквицы и орнамент древних рукописей воспроизведены на гигантских каменных крестах и более тонкой работе по металлу в раках и реликвариях; и по этой идентичности орнамента можно определить возраст всех памятников искусства или руин, и предметы легко могут быть названы современными. Ирландцы с удивительной верностью придерживались своих своеобразных идей в области искусства по меньшей мере восемь сотен лет; и в то время, пока саксы кокетничали с франкским

искусством и в конце концов полностью отдались норманнскому влиянию, ирландцы сохраняли исключительную преданность древнему и национальному кельтскому типу. Эти древние художники действительно были ярко национальными: они давали миру идеи, но не получали ничего взамен. В их картинах Голиаф предстает в облике ирландского воина, а Давид несет в своих руках ирландскую арфу, в то время как Сам наш Господь на одной из ирландских скульптур представлен одетым в ирландское платье. Когда народ попал в XII веке под власть норманнов, норманнские идеи, естественно, восторжествовали; но все, что было самым прекрасным и интересным в древнем ирландском искусстве, относится к донорманнскому периоду: золотые украшения, роскошные рукописи, такие как Евангелия из Дарроу и Келлса; величайший из крестов со скульптурами в часовне Кормака, этой архитектурной жемчужине Западной Европы; богато украшенные реликварии, такие как рака Святого Манхана, «самый важный древний реликварий, который ныне существует на этих островах», пишет мистер Вествуд; и он особенно интересен для нас, ирландцев, тем засвидетельствованным фактом, что Родерик О’Коннор, последний король Ирландии, покрыл его чистым золотом, и он, как утверждают анналы, был самым прекрасным произведением искусства, когда-либо сделанным в Ирландии. Все эти свидетельства высокой культуры и художественного умения существо вали задолго до того, как норманнские авантюристы высадились на наших берегах. Однако ирландское искусство умерло вместе с ирландской независимостью, и в два века или около того после норманнского завоевания оно перестало существовать и было заменено псевдороманским или ирландским романским стилем. Однако ирландское искусство можно легко проследить во всему континенту по особому орнаменту, характерному для него; и везде, где среди древних манускриптов в зарубежных библиотеках оказывается такой, что превосходит все остальные своей особой красотой и твердостью почерка, а также изысканной тонкостью элегантных и сложных миниатюр, немедленно можно понять, что здесь или работала ирландская рука, или преподавал ирландский ум. Одни и те же символы и идеи красной нитью проходят через все – везде одинаково странные, растянутые, искаженные, переплетенные фигуры, та же самая мозаика переплетенных линий – такая тонкая, такая деликатная, такая богатая сверкающими цветами, что поля страницы кажутся посыпанными порошком из драгоценных камней. Есть что-то почти печальное в этой преданности виду искусства, в котором не было ничего, что могло бы возбуждать чувство или согреть сердце. В дереве или цветке нет отображения роскоши природы или блеска человеческой красоты; судя по всему, целью художника являлось скорее убить в себе человека, заставляя свой гений работать лишь над холодными абстракциями из спиралей и изогнутых линий и бесконечными геометрическими завитками и бесконечной монотонностью этих переплетенных линий, которые все продолжают и продолжают завиваться через века, словно изгибы тела змия-искусителя, которого они должны были символизировать через идущие одно за другим поколения нашего обреченного человечества. Действительно, эти художники принесли жертву на алтарь любви. Свою жизнь и труд всей своей жизни отдали они смиренно, молча, почтительно Господу и славе Слова Господнего. У них не было другой цели в жизни, и, когда их работа была сделана, работа столь прекрасная, что даже теперь ничто в мире не сможет сравниться с нею, из уст трудолюбивого художника не выходила тщеславная хвала самому себе; рукопись кончалась какими-нибудь простыми благочестивыми словами – его именем и его желанием, чтобы его помнили, как писца, наподобие orate pro me на древних надгробных камнях; это было все, о чем просил он или на что надеялся в обмен на годы своей молодости и жизнь, которую он воплотил в покрытых миниатюрами страницах Евангелий. Ибо в эти древние века искусство не существовало, кроме как в единении с религией. Человечество объединило все свои самые драгоценные ароматы, чтобы омыть ими ноги Иисуса. Прежде всего в Ирландии – на острове Святых – буквально все, что мог изобрести гений или исполнить рука художника, вкладывалось в какую-нибудь работу, которая могла бы напомнить людям о присутствии Господа, побудить их поклоняться Ему или поведать Его Слово; на Псалтыри, Евангелиях, крестах, драгоценных реликвариях, покрытых самоцветами раках, где хранились мощи ка ко го-нибудь святого, на золотых окладах священных книг. Но ничто не дошло до нас из этого времени, что показывало бы роскошь в повседневной жизни. Слово Божие покрывали золотым окладом, обогащали драгоценными камнями и эмалями, но люди продолжали жить своей старой простой жизнью в старых грубых хижинах; и даже короли отдавали свое богатство не на постройку дворцов, но чтобы строить церкви, чтобы завещать свое имущество монастырям, чтобы помогать делу Божьему и способствовать святым людям, которые были Его служителями в крестовом походе против зла, невежества и тьмы.

Не будет пустой похвальбой сказать, что в искусстве и религии ирландцы были учителями Европы с VII до X столетия. Мистер Вествуд посетил все великие библиотеки Англии и континента и нашел обильные свидетельства того, что в течение этого периода ирландское или гиберно-саксонское искусство распространилось по Европе. Греческие и латинские рукописи лишены миниатюр, но украшены вставочными картинками; ирландское искусство отличается от них во многом – среди всего прочего тем, что фигуры и богатый орнамент изображены на листках и полях самой книги. Вествуд дает факсимиле из ирландских рукописей, которые сейчас хранятся в библиотеках Оксфорда, Кембриджа, Дарэма, Личфилда, Солсбери, Ламбета, Британского музея и в других местах, и, переходя на континент, он воспользовался великими библиотеками Парижа, Руана, Булони, Санкт-Галленского монастыря, Милана, Рима, Мюнхена, Дармштадта, Стокгольма, Копенгагена и даже Санкт-Петербурга и таким образом доказал, какого совершенства более тысячи лет назад достигли ирландские художники или же саксонские художники, получившие образование в ирландских школах. Нет ничего странного в том, что в отношении раннего христианства Ирландия оказалась учительницей, ибо оно получило какое-то распространение среди народа уже во времена святого Иеронима, чуть позже – среди бриттов; но в конце VI века Августин и его монахи обнаружили, что вялые англосаксы все еще находятся в путах своего древнего язычества и поклонения Водану. Кельтская раса приняла христианскую веру с радостью еще в IV столетии, но принести свет в душу англосакса было нелегким делом. Во все времена она оказывалась по природе своей довольно темной. Саксонские племена в Германии не отказались от своих идолов, пока во второй половине VIII века их не вынудила к тому могучая принуждающая сила и острый меч Карла Великого.

Вместе с христианством в Ирландию пришло знание букв; по крайней мере, не было найдено никакой более древней надписи, нежели на каменном столбе Лугнадона, племянника святого Патрика, который все еще можно видеть близ руин часовни Святого Патрика на одном из прекрасных островов Лох-Корриб [104] ; а древнейший существующий в Ирландии манускрипт – это Книга из Армы, копия латинской версии Евангелия святого Иеронима, написанная старым романским почерком и очень ценная красотой письма и разнообразными изображениями, которые в ней содержатся. Ученость некогда, в эти ранние дни, была тут же посвящена служению Богу, и умножать копии Евангелий было достойным и благочестивым делом первых великих учителей и миссионеров. Книга из Дарроу и Книга из Келлса (обе они относятся к первой половине VI века) считаются делом рук самого святого Колумбы. Последняя, Келлская книга, заставляет всех критиков исполниться удивлением и восхищением. Она украшена больше чем какая-либо другая рукопись Евангелий, и ученые авторитеты утверждают, что она – «прекраснейшая из существующих рукописей столь ранней эпохи и великолепнейший образец каллиграфического искусства и искусства миниатюры во всем западном мире». Обе эти рукописи написаны латинским унциалом, общим для всей Европы в то время; и здесь можно мимоходом заметить, что так называемый ирландский алфавит – это просто латинский алфавит, преображенный первыми миссионерами с тем, чтобы он больше подходил к звукам ирландского языка [105] , так же как Ульфила, апостол готов, изобрел алфавит из смешанных греческих и латинских букв, чтобы записать свой перевод Библии на готский; и так же греческие миссионеры изобрели русский алфавит, который является модифицированной формой греческого для тех же целей. То, что ирландский язык сохранил старую форму латинских букв, в то время как большинство других народов Европы отбросили ее, достойно сожаления, так как ничто в наши дни так не облегчило бы изучение ирландского, когда у людей так мало свободного времени, чтобы с мучительными усилиями выводить варварские буквы давно минувшего века, как принятие современного латинского алфавита. Первая ирландская книга, когда-либо напечатанная, появилась в 1571 году, и теперь хранится в Бодлейанской библиотеке. Это катехизис ирландской грамматики, и с тех пор ирландский алфавит не пережил никакого изменения или улучшения. Примерно в конце VI века слава об ирландской учености и умении ирландских художников начала достигать Англии и оттуда – континента; ирландских писцов нанимали, чтобы делать копии Евангелий и учить великолепному искусству рукописной миниатюры в английских монастырях. С этого времени до конца IX века ирландцы из-за своей учености и благочестия были силой в Европе, – они хорошо знали греческий, как и латинский, и были великими учителями, преподавая христианскому миру схоластическую теологию. Евангелия из Линдисфарна, исполненные монахами Ионы в VII веке и теперь составляющие «славу Британского музея», образуют важнейший элемент в ранней истории кельтского искусства, поскольку эта книга, судя по всему, была основным примером для подражания для последующих художников. В великолепной рукописи Евангелия фолио в Копенгагене (X век), которая, как предполагается, была привезена в Данию королем Кнутом, фигура святого Матфея, который сидит, в то время как другой святой отводит занавес, скопирована из Евангелия из Линдисфарна, в то время как рамка – в стиле X века. Евангелие святого Чада, которое теперь хранится в библиотеке Личфилда, исполнено в ирландском стиле VIII века, и оно весьма замечательно тем, что в нем есть на полях пометки на латинском, англосаксонском и древнебриттском; последний – древнейший существующий на данный момент образец древнего бриттского языка. Миниатюры также скопированы из Евангелия из Линдисфарна. Известно, что святой Чад получил образование в Ирландии, в школе Святого Финиана. В Дарэме есть ирландское Евангелие VIII века. Евангелие Мак-Регала находится в Оксфорде, а Евангелие Мак-Дарана, самое маленькое и красивое из известных нам, хранится в архиепископском дворце в Ламбете. По мере прогресса саксонского искусства и того влияния, которое оказывали на него римские образцы, ирландских писцов использовали в основном там, где в особенности требовались элегантность, гармония цвета и чрезвычайная тонкость работы, например в рамках и буквицах. Так, Псалтырь святого Августина, который, как сказано, был привезен из Рима и который по стилю напоминает рукописного Вергилия V века, хранится в Ватикане, но рамки в нем выполнены в чисто кельтском стиле. На континенте также рамки в больших манускриптах в основном исполнялись руками ирландцев. Латинская копия Евангелия в Трире, которая, очевидно, была написана в одном из монастырей, основанных ирландцами вдоль Рейна, замечательна сочетанием кельтского, тевтонского и франко-византийского искусства. Рамки ирландские, в то время как фигуры – византийские. Эти иллюстрированные рамки сверкают и сияют, будто в них вставлены драгоценности, и, таким образом, они удивительно подходят к истинной цели всякого орнамента, которую мистер Рескин определяет, как быть «прекрасным на своем месте и совершенным в своей приспособленности к цели, для которой он используется».

104

См. работу сэра Уильяма Уайльда «Лох-Корриб, его берега и острова», где приведен рисунок с этой надписи. ( Примеч. авт.)

105

Это утверждение неверно. «Особыми» в ирландском алфавите являются только начертаниянекоторых букв (в частности, R выглядит примерно как русское «р»); для передачи «звуков ирландского языка», как древнего, так и современного, латинский алфавит даже в его ирландском варианте подходит очень плохо, и сравнение с готским и тем более с русским алфавитом (кириллицей) здесь неуместно. В древне-ирландском языке было более шестидесяти звуков, которые ирландские писцы были вынуждены весьма сложным образом передавать всего лишь 18 буквами латинского алфавита.