Легион павших. I - III Акт
Шрифт:
Чертова Аелитт. Если он не даст ей желаемое, она убьет мальчика. А затем приведет следующего ребенка. Уповать на то, что она решит, что ошиблась, и Къярту просто плевать, не стоило. Как она и сказала, его взгляд был слишком красноречив. Но даже если она решит попробовать что-то другое, готов ли он пожертвовать жизнью ребенка? Окажись на его месте Райз, и Къярт был уверен: тот даже и раздумывать не стал бы. Да и что тут думать? Подчинись ей один раз — и придется подчиняться все последующие.
Но Къярт не смог. Понимал, что продолжать ничего не делать — верное решение, но не смог переступить через себя. И пусть в голове громыхал
— Верное решение, мышонок, — она прочла все в его взгляде и коснулась макушки стоящего на коленях парня. — Я встречу тебя на той стороне, мой воин. Забирай его, мышонок.
Она отступила на шаг назад, и Къярт коснулся его плеча.
Внутри приговоренного было невероятно много энергии. Не столько, сколько в спруте, но в разы больше, чем у Дамериона. Она хлынула в руку жидким огнем, на мгновение одурманила сознание.
Когда парень замертво упал на камень у его ног, Къярт замер. В глазах женщин читалось непонимание и даже капля осуждения. Аелитт же торжествовала.
— Первый уровень, мышонок. Я жду.
Къярт опустил взгляд. Если выкинуть какой-то фокус, она точно убьет ребенка. А он толком ничего не знает о ее силе, силе ее помощниц и силе того, кого он должен был призвать. Делать ставку на то, что бритоголовый сможет с ними справиться — безумие. Нет, Аелитт не стала бы так рисковать, тем более если она не первый раз имеет дело с некромантом.
Одной рукой Къярт коснулся головы парня, другой — своего предплечья. Пусть сейчас он ничего не может противопоставить Аелитт, но это изменится, когда он узнает о ней и о месте вокруг больше. Он надеялся, что сможет это изменить.
Окунуться в заводь было подобно глотку свежего воздуха. Здесь не было сдерживающих его цепей. Не было Аелитт. Только соленая вода, белоснежный песок и якорь, удерживающий душу Ашши.
Къярт не ожидал, что ему будет настолько приятно увидеть ее — будто он был не один, запертый в клетке, из которой не мог вырваться. Хотел бы он остаться здесь. Но бегство не являлось решением. Тем более когда это было всего лишь бегство внутрь собственного сознания.
От искомой души, как и от всех остальных, веяло жаром. Желая поскорее со всем закончить, Къярт шагнул в нее.
Он родился в этом месте и никогда не покидал его стен. Он рос вместе с другими мальчиками, тогда как девочек воспитывали отдельно. Не знал ни матери, ни отца, только двух женщин, смотрей, которые обучали и тренировали их. Они звали это место гнездом, а себя — фуриями. Когда-то давно так их назвали люди. Так и осталось. У них не было истории, не было прошлого. Только настоящее и Аелитт. Кроме смотрей и тех, с кем он рос, она была единственной, кого он видел. Где-то в гнезде были и другие. Были взрослые, такие как Оока, пусть они и выглядели одногодками. Но для призванных время останавливалось, а значит тому с равной вероятностью могло быть как двадцать, так и все сто. Как долго жила Аелитт никто не знал.
Фурии умели трансформироваться. Участки чешуи, местами покрывающей их человеческие тела, свидетельствовали о том, что у фурии достаточно сил для превращения.
Но детям было запрещено превращаться. Во всяком случае, мальчикам. Их всех ждало «перерождение», в процессе которого они умирали и возвращались в роли призванных — кто-то первого уровня, а кто-то, кому повезет, второго. В царящем в гнезде матриархальном строю для них не было иного пути. Наверное, потому им и запрещали трансформироваться, чтобы они не отрастили крылья и не сбежали на край мира.
Къярт открыл глаза и посмотрел на Аелитт. Точка привязки чернела на руке.
Смотреи двинулись было к призванному, чтобы не дать тому пошевелиться, пока контроль над ним полностью принадлежит Къярту, но Аелитт остановила их:
— Нет. Уйдите, — в ее голосе зазвучали властные нотки, но она тут же смягчилась, когда смотреи покинули зал. — Молодец, мышонок. Ты все делаешь правильно.
Она открыла стоящую на столе шкатулку и достала из нее три иглы, головки которых соединяла тонкая цепь; переступила через продолжающего лежать на полу призванного и затянула цепи.
— Будет немного больно.
Къярт покосился на зависшую над меткой иглу и вздохнул. Что же всех так тянет нашпиговать его иголками? Что в прошлой жизни, что в этой.
На игле, кроме едва различимого рисунка были зазубрины, как на рыболовном крючке. Так что попытка вытащить ее привела бы к повреждению печати. Хороший способ лишить Аелитт ее бойцов, но вряд ли это сможет ему помочь.
— Я очень аккуратно, обещаю, — сказала Аелитт и воткнула первую иглу по самое ушко.
И правда, всего лишь укол, за которым последовали еще два, а затем — ничего. Словно между ним и призванным встала прозрачная стена. Къярт по-прежнему чувствовал его, мог передать энергию, но не мог отдать приказ или поставить какую-либо из печатей.
— Вот и все, крошка-мышонок, — Аелитт взъерошила его волосы. — А ты столько упрямился. И зачем?
Призванный поднялся на ноги и вышел из зала.
— Я уже приказала Ооке вернуть мальчика родителям. Рада, что ты образумился. Мне бы не хотелось причинять ему вред.
Къярт тихо хмыкнул и закрыл глаза. Конечно же. Именно поэтому она и притащила ребенка сюда — чтобы не причинять вред.
— Я не монстр, мышонок, — Аелитт коснулась его подбородка и повернула лицо к себе, вынуждая встретиться с ней взглядом. — Мы не вредим людям без крайней необходимости. Бессмысленная жестокость — прерогатива человеческого вида. Почему ты осуждаешь меня, при этом являясь некромантом? Вы же не щадите никого, заботитесь только о собственной выгоде. А я всего-то пытаюсь обеспечить выживание моей семьи. Так что я не думаю, что один из тех, кто без малейших зазрений совести истязает своих же собратьев, имеет право осуждать меня.
Къярт дернул головой, высвобождая подбородок из ее пальцев.
— Ты очень странный, крошка-мышонок, — задумчиво произнесла она и ушла.
В словах Аелитт был смысл. Ополчившись на фурию, Къярт даже не подумал о том, что в ее глазах он — очередное чудище, которое та же Кара незамедлительно убила бы. И пусть он стал некромантом не по собственной воле и не собирался перенимать их привычки и обычаи, об этом знали только он и Райз.
После того, как он дал ей желаемое, Аелитт стала приходить чаще. Каждый раз она приводила нового парня, с трепетом ждущего «перерождения». Теперь Къярт точно знал, что они с радостью готовы принять свою судьбу. Но иначе и быть не могло: с самого младенчества их убеждали в том, что это их долг, и что, переродившись, они обретут еще большую силу и долголетие. Что, впрочем, не было ложью.