Легион павших. VI - VII Акт
Шрифт:
Ободряюще похлопав Есхарию по спине, Райз резко отстранился и направился прочь.
— Проваливай отсюда, — не оборачиваясь, бросил он. — И больше не выводи меня своей дуростью.
— Райз, главнокомандующий в бешенстве! — в отчаянии выпалил Есхария. — Къярт — некромант, посягнувший на святыню, опорочивший ее, поставивший под сомнение сами устои Братства! Стоит ему закончить войну с Ордой, и охота на него не прекратится!
— Намекаешь, что нам следует перейти на ее сторону уже сейчас? — Райз остановился и с ухмылкой посмотрел на порученца.
Есхария в растерянности
Перейти на сторону Орды. Эта мысль уже посещала Райза, но сейчас он впервые озвучил ее вслух — для того, чтобы распробовать на вкус, а не с целью напугать порученца.
Райз просчитывал все возможные исходы противостояния с Ордой и не вычеркивал из списка даже совсем немыслимые. И чем дальше, чем больше враг раскрывал свою мощь, тем привлекательнее казался план смены стороны.
Все принятые им ранее решения учитывали эту возможность. Сбрасывая козырь за козырем, Райз метил сразу в несколько целей: как можно больше отсрочить их поражение, а заодно донести до Орды мысль, что их уничтожение невыгодно.
Возвращение Химеры из мертвых одновременно вносило в план некоторые корректировки и в то же время способствовало его реализации — при удачном стечении обстоятельств.
— Райз, прошу, дай мне хоть что-то, что я могу принести главнокомандующему, чтобы успокоить его и заверить, что после войны Къярт не натравит Химеру на Союз.
Райз возвел глаза к небу и вздохнул. Интересно, что бы сказал Есхария, узнай он, что исполин призван третьей ступенью и не подчиняется Къярту? Что Химера сам не позволяет тому отойти больше, чем на сотню шагов, и что, если ему взбредет в голову, он хоть сейчас может пойти крушить дома в столице?
Смирившись, что Есхария так просто не отцепится, Райз устало протянул:
— Ну чего ты хочешь? Чего тебе надо?
— Поговорить с Химерой.
— С чего ты взял, что он будет с тобой разговаривать?
— Я...
— Ладно, не напрягайся. Что он должен тебе сказать, чтобы ты был доволен?
— Откуда мне знать? Когда я смогу поговорить с ним, я...
— Вот по дороге к своему главнокомандующему и поразмысли о том, что такого должен был сообщить тебе исполин, чтобы все наконец угомонились. И когда явишься на поклон, расскажешь о состоявшейся беседе с «идолом», которому вы «поклонялись» многие века, и что он тебе нашептал.
— Но ведь это...
— Это все твои проблемы, Есхария: твой командир, твое Братство, твое проклятое государство, которое сейчас жрет Орда. Раньше надо было думать. Мне больше нечего тебе сказать. Проваливай.
Больше Есхария не лез.
Райз возвращался к костру в дурном расположении духа, но вид Къярта и Кары, беседующих в теплом свете огня, враз стесал острые углы.
— Возникли какие-то трудности? — участливо поинтересовался напарник.
— Никаких. Есхария пытался качать права, видать, от безделья, но я по доброте душевной нашел, чем ему заняться.
— Почему было не пойти ему навстречу? Пускай бы подошел. Что бы это изменило?
— Ты же сам сейчас признаешь, что ничего, — Райз уселся на спину разлегшегося на его шкуре Клыка. — Так какой смысл ему подходить?
— Я могу...? — Кара посмотрела на Райза.
— Конечно, зачем спрашивать? Я уже здесь, так что делай, что хочешь, — ответил он, натянув невозмутимую улыбку, от которой сразу заныли скулы.
Ни секунды не медля, Кара оставила место у костра и, провожаемая взглядами, направилась к Химере.
После того, как тот проявил к ней невиданную благосклонность, Кара отходила от исполина только тогда, когда ей нужно было заступить на дежурство возле Къярта. Словно пытаясь наверстать упущенное время, день за днем, пока они наведывались в ближайшие захоронения паладинов и восстанавливали численность войска, Кара проводила рядом с Химерой. Сперва она стояла у его ног, затем он предложил ей подняться на его ладонь. А как-то раз, выйдя с территории захоронения в сопровождении новой группы призванных, они застали ее сидящей на плече Химеры и о чем-то оживленно ему рассказывающей. Был ли хотя бы раз, когда она столь же воодушевленно участвовала в беседе? Райз не припоминал.
Все бы ничего, но надежда, что Химера ответит хотя бы Каре, и они смогут вытащить из него информацию, не оправдала себя. В итоге все, что они получили, это готового бесконечно слушать Кару исполина, и ее саму, не отходящую от него ни на шаг.
И пока паладины с завистью наблюдали с безопасного расстояния, Къярт бросал на исполина украдкой взгляды, а Райз следил за происходящим сцепив зубы, Кара не только говорила с Химерой, но и изучала его в непосредственной близи.
Так она обнаружила, что его наручные клинки покрывала роспись. Заметив ее интерес, Химера отсоединил один и положил перед Карой на землю, чтобы та могла сполна утолить свое любопытство.
От самого острия и до основания лезвие клинка пронизывали перламутровые прожилки, срастались в рисунки птиц. Если их создал не исполин, а нанес кто-то другой, на работу он потратил не один год.
Птичья роспись присутствовала и на венчающем хвост шипе, и на клыках, и даже на «серпах» за спиной, к которым гигант поднял Кару, чтобы она могла их изучить.
От благоволения, которое Химера к ней проявлял, сводило челюсть. Без чьих-либо просьб и приглашений он взялся ее опекать, и едва на землю падали первые капли зачастивших апрельских дождей, спешил поднять над ее головой хвост с выпущенными «плавниками». И всякий раз Клык считал невероятной забавой на нем повиснуть вцепившись зубами. На удивление, что протез, что кость со вставленными в нее болтами, раз за разом выдерживали вес дурной гривьей туши.
Они вернулись к третьей линии обороны спустя неделю, когда разведчики сообщили о приближении небольшой части Орды. За прошедшие без сражений дни Къярту удалось призвать больше трех тысяч паладинов, восстановив численность призванной армии, что была на момент столкновения с Ордой еще у Троана. Увы, восполнить силы виторэ было не так просто.
Закончив с регулярной вечерней проверкой разведчиков, собранных Осмельдом на севере сил и Есхарии, Къярт какое-то время в молчании сидел у костра, а бледно-желтая взвесь вокруг него зеленела пятнами, описывая всю его нешуточную внутреннюю борьбу.