Легион призраков
Шрифт:
Дайен счел целесообразным вернуться к прежней теме, сколь бы ни была она неприятна.
— Но как удалось скрыть такое преступление? Если, как сказала эта женщина-врач, мой… моя, — Дайен облизал пересохшие губы, — тетушка совершила убийство…
— Скрыть это было совсем не трудно, — сказал Саган. — Видите ли, Ваше величество, ничто не должно было ложиться пятном на репутацию представителей Королевской крови. Это было просто недопустимо. Тогда ученым-генетикам пришлось бы признать, что они допустили ошибку. Какой скандал, какую панику вызвало бы это среди населения? Каково было бы людям узнать, что такие могущественные существа, как мы, носители Королевской крови, тоже подвержены слабостям и недостаткам простых смертных? Разумеется, ужасное преступление, совершенное особой Королевской крови, необходимо было сохранить в строжайшей тайне. Я убежден, что с этим справились быстро и решительно. Вашу тетушку упрятали в надежное место, придумав какие-то достоверные объяснения ее исчезновения. Что-то вроде публичного объявления о решении уйти в женский монастырь. Королевским советникам не составило труда сочинить такую версию. А уж потом они позаботились о том, чтобы о принцессе вспоминали как можно реже. Не то чтобы ее имени избегали, но просто забыли о нем, никогда не произносили вслух. Она исчезла из поля зрения, исчезла из памяти людей. Всех, кроме одного человека.
Дайен вздрогнул. У него подкашивались ноги, и он вынужден был сесть. Расстегнул воротник френча. По лицу Дайена струился пот.
Саган смотрел в окно, на звезды.
— Одного не могу я понять в этой истории, — сказал он. — Какую роль играет в ней Панта.
— Кто такой этот Панта? — спросил Дайен. — Я знаю, кто он или кем он был, но почему его значение столь велико? Он давно уже умер.
— Потом что, умер он или нет, Панта — соединительное звено между двумя внешне не связанными между собой событиями: рождением незаконного сына короля двадцать восемь лет тому назад и возникновением силы, называющей себя «Легионом Призраков», двадцать восемь лет спустя. Какую планету избрал этот «Легион» в качестве своей опорной базы? Валломброзу — Долину Теней. А кто открыл эту планету? Гарт Панта.
— И он же забрал с собой новорожденного ребенка, — сказал Дайен, оживившись.
— Вот это и непонятно мне. Какой здесь смысл? Судите сами, Ваше величество. — Саган отошел от окна и приблизился к королю. — Панта был герой, известный во многих галактиках. Из того, что я читал о нем, следует, что он заслужил такую репутацию. Он принадлежал к лицам Королевской крови, был богат, прославлен. Искусный пилот, блестящий ученый. И еще он был человеком с ненасытной любознательностью, посвятившим свою жизнь научным исследованиям, открытиям. У него не было семьи, постоянного дома, он постоянно пребывал в движении, в поисках приключений.
— Кажется, я понимаю, в чем суть, — не очень уверенно сказал Дайен. — Зачем такой человек взвалил на себя такое бремя — ребенка?
— И вскоре после этого исчез.
— Если верить Дикстеру, Панта высадился на необитаемой планете где-то далеко за пределами нашей галактики. Есть некоторые основания полагать, что он взорвал свой космоплан, чтобы избежать медленной и мучительной смерти от удушья.
— Нет, — с сомнением покачал головой Саган. — Я и тогда отнесся к этому скептически. Только не Панта. Он был из тех, кто борется за выживание до последнего вздоха. Такую «смерть» было бы слишком легко «подделать», сфальсифицировать. Тела пилота нет. Лишь обломки корабля парят где-то в космосе.
— Кто-нибудь расследовал причину и обстоятельства его гибели?
— Конечно, сир. Его смерть явилась необыкновенной сенсацией, загадкой века. Весьма обстоятельно обсуждались свидетельства того, что он сам взорвал себя. Один простой факт окончательно убедил всех, что Панта действительно погиб.
— Какой же?
— Никто и никогда больше не видел его и ничего о нем не слышал, — пожал плечами Саган. — Если бы он был затворником, если бы избегал славы, — продолжал Саган, — люди поверили бы, что он инсценировал собственную смерть, исчезнув из поля зрения. Но Панта был знаменитостью. Он привлекал к себе всеобщее внимание, и это нравилось ему. Телезвезда! Его имя было на устах у сотен миллионов людей по всей галактике! Исчезновению такого человека из поля зрения общественности было только одно объяснение — его нет в живых.
— Вполне возможно, — не сразу сказал Дайен, — или он открыл нечто столь ценное, что возместило бы его потери, нечто такое, чего он не хотел делить ни с кем другим.
— Сына короля, — тихо произнес Саган.
— Незаконнорожденного сына короля, — возразил Дайен. — Плод преступной любви, результат кровосмешения. Его никогда не признает ни одно общество во всей галактике!
— Однако это мальчик королевского происхождения. Верно, ваш кузен может оказаться слабоумным, генетическим несчастьем, выродком, но может оказаться и генетическим чудом.
Дайен взглянул на свою правую ладонь, на вспухшие шрамы и потер их левой рукой.
— Болят, сир? — спросил Саган.
— Да, — с огорчением ответил Дайен. — Болят. Каждый раз, как я прикасаюсь к гемомечу, боль становится все сильней и сильней. И сны вижу чаще. Но как вы узнали?
Саган вытянул вперед свою правую руку, поднял длинный рукав своей сутаны и показал Дайену ладонь.
— Значит, и у вас… — сказал Дайен. — Но как, как он делает это?
— Не забывайте про гемомеч. Я уже когда-то говорил вам: те, кто имеет доступ к нему — если они сильны, — приобретают могущественное влияние на умы других людей.
— Меч? Но как же мог он получить доступ к нему?… — Помолчав, Дайен сам же и ответил на свой вопрос: — Панта!
— Именно. Может быть, в этом — наиболее веское доказательство, что Гарт Панта не погиб двадцать восемь лет назад где-то в космосе.
— Но вы же не прикасались к гемомечу! Ваш меч был уничтожен. Если бы… — Дайен запнулся, не решаясь продолжать.
— Если бы я не вернулся на прежнюю стезю? Нет, сир. — Саган снова опустил вниз длинный, просторный рукав своей сутаны, разгладил грубую ткань и спрятал в рукаве руку. — Я принял обет послушания, когда получил свое новое имя. Тогда же я поклялся, что никогда в этой жизни моя рука не прикоснется к смертельному оружию. Этой клятвы я никогда не нарушал и не нарушу. Много лет я не брал в руки кровавого меча. Наш кузен — он и со мной в родстве, хотя и дальнем, — смог установить связь со мной. Это была некая грубая разновидность ментального общения.
— Но зачем он делает это, милорд? Чего он хочет?
— Вспомните прошлое, Дайен, — подумав, ответил Саган. — Вспомните семнадцатилетнего юношу, который похитил космоплан и улетел на нем, чтобы встретить Командующего, виновного в смерти сотен людей, а также в смерти человека, которого этот юноша безмерно любил. Вы помните этого юношу, Дайен? Когда он явился ко мне, то рисковал не только своей собственной жизнью, но и жизнью своих друзей. Зачем тот юноша шел на такой риск? Зачем явился он ко мне? Зачем нашел меня?
— Я хотел знать правду, — сказал Дайен, как будто оправдываясь и чувствуя себя обвиненным в совершении преступления. — Кто и что я был тогда?
— И только, сир? Других объяснений у вас нет?
Дайен не ответил на этот вопрос.
Саган взял руку короля в свою, дотронулся до правой ладони Дайена, до шрамов. Прикосновение милорда было мягким, даже нежным, но Дайен вздрогнул от боли.
— Вас влекло ко мне, как комету влечет к солнцу. Вы не знали, зачем пришли, но вы искали… до тех пор пока ваша нога не ступила на мой корабль. И тогда вы узнали, поняли. Вы хотели того же, чего и я, Дайен. Вот зачем вы и пришли ко мне. По той же причине пришел и ваш кузен.