Легионер. Книга третья
Шрифт:
Той несчастной курице на полгода обывательских пересудов хватило. Ландсберг – не курица, тут до Санкт-Петербурга жалобы на «гуманничание» князя непременно докатятся! Может, не стоит лишний раз рисковать нарушением тюремного устава, бога гневить? Помог разжалованный военный сапёр с тоннелем – теперь можно и списать его со счетов.
Шаховской прошелся по кабинету, остановился у окна, забарабанил пальцами по стеклу.
Ландсберг обещал закончить исправление тоннеля в четыре дня. Невелик срок, потерпел князь! И грамотный арестант слово сдержал! Что же касаемо дальнейшего, в том числе обещанной должности и жалования… Тут слово придется держать, ничего не попишешь! И не от того, что перед осужденным стыдно будет – чувствовал заведывающий островными ссыльнокаторжными князь, что Ландсберг острову может еще пригодиться!
Шаховской вернулся за стол, так и не придя к окончательному решению. Ну не нравился, решительно не нравился ему этот Ландсберг! Еще со времени неприятной сцены во время плавания Шаховского взбесило его спокойствие и тяжелый, давящий взгляд. Нынче, во время опять-таки неприятного для князя и его болезненного самолюбия разговора, и уже на острове – Ландсберг держался с должной учтивостью, скромно. И давящего его взгляда на себе Шаховской больше не ловил. Но в том, что подобный Ландсбергу человек вряд ли забудет нанесенную ему обиду, Шаховской был уверен! И пароходную сцену он, конечно, помнит. И тут, обмани его князь с должностью и жалованием, – запомнит тем более! А вызывать гнев умного человека, будь то трижды каторжник, князю никак не хотелось. Долго Ландсберг будет ждать обещанного – а потом, видя, что обводят его вокруг носа, возьмет да и учудит большую гадость. С тем же тоннелем…
Черт с ним, решил Шаховской. Черт с ним! Желает ходить в статском – извольте, ваше каторжанское благородие! Он, схватив со стола серебряный колокольчик, яростно тряхнул им. Крикнул засунувшемуся делопроизводителю:
– Давыденкова ко мне! Жи-ва! Старших надзирателей, всех служащих по строительной части сюда! В бога, душу, и в сердце пресвятой богородицы!
– Слушшшсь, в-в-ше с-с-тво. Только, изволите ли видеть, почти все наши на Жонкьере! Шами же прикаж-жали, вашш-ство!
– Ты чего на меня шипишь как удав, Иван Сергеич? Знаю, помню про Жонкьер! Спохватились, мерзавцы! Раньше бы усердие показывали, когда Лозовский дурака с тоннелем валял! Найти всех, позвать!
– С-сл-ш…
– Опять?!
– Так что в видах отсутствия жу-жубов, ваш-ш-ш…
– Молчи, аспид! Иди и молча исполняй! И вот еще что, Иван Сергеич: как организуешь, съезди-ка сам, голубчик, на казенной коляске к портному! Как его там – право, не помню… Соломон, Мордехай, Иаков… В общем, который мне в последний раз мундир строил. Уразумел, Иван Сергеич?
– С-с-сл-ш…
– Не шипи, вижу, что уразумел. Так вот: и с тем Мордехаем поезжай на Жонкьер, и, пока я тут нашим «хвоста накручиваю», пускай он быстренько сымет мерку с Ландсберга этого. Скажешь: я велел! Статскую пару к вечеру этот Иаков чтоб построил! Скажешь, с меня потом и получит за заказ, прохвост иудейский. То есть, с канцелярии, – поправился князь.
– С-сш-л… То исть, того Ландсберга на накрутку к вашш-ст-ш… то исть, не звать?
– Умный ты, Иван Сергеич! – устало покивал Шаховской. – Умный и догадливый… Аж чрезмерно, иной раз! П-шшел, аспид!
Дверь за делопроизводителем захлопнулась, дрогнули тяжелые портьеры.
В тоннеле еще вовсю шли работы, но князь Шаховской, держа слово, подписал распоряжение, коим официально назначил ссыльнокаторжного Ландсберга на должность архитектора-инженера в Дуйском округе. Всем чинам тюремного администрации было еще раз приказано: Ландсберга, боже упаси, не трогать!
Явившись принимать дела по инженерно-строительной части округа, Карл убедился, что «пожалованная» князем должность ни в коей мере не является синекурой и выражением начальственной благодарности за оказанные услуги. Строительные дела на Сахалине находились в состоянии крайнего запустения, а их ведение, хоть и весьма педантичное, скорее, было заслугой многочисленных писарей и всей бюрократической машины.
Прежний исполняющий инженерную должность чиновник Чепланов, к тому же, исполняющий ее крайне невежественно и без знания предмета ведения – чувствовал себя оскорбленным тем, что не только вынужден сдавать дела каторжнику, но и, в конечном итоге, в дальнейшем работать под его патронажем! Он без конца нервно вертел головой в тесном воротничке мундира, к месту и не к месту отрывисто вопрошал: «Что-с?» и делал глубокомысленные замечания типа «Не думаю, что сей вопрос является предметом вашей компетенции, любезный!», или «С этим без вас разберутся, милейший!»
Под стать Чепланову вели себя с «каторжным инженеришкой» и многочисленные мастера и десятники, собравшиеся в конторе. Они не давали себе труда проявить к Карлу чуточку уважения как к специалисту, громко обменивались едкими замечаниями в его адрес, без конца курили отвратительные папиросы, нарочно стараясь пускать дым в его сторону.
Над объемистой грудой снесенных со всей окружной канцелярии бумаг, имевших к строительству прямое и косвенное отношение, пришлось призадуматься. Вместе с должностью окружного инженера-архитектора на Ландсберга свалились обязанности мастера, прораба, чертежника и счетовода, а также множество прочих. Тут был и многострадальный причал в Дуэ, регулярно сносимый каждым штормом, и прокладка дорог на север и на юг от каторжанской столицы, проектирование телеграфных линий и ремонт и строительство многочисленных здания в Дуэ и на Александровской ферме, сооружение новых тюрем в Тымовском…
К тому же, в архитектурной службе округа, к немалому удивлению Ландсберга, не оказалось не только чертежников, но и соответствующих вакансий. Подвинутый с места «архитектор» так и не смог вразумительно объяснить – каким образом сия служба раньше обходилась без столь необходимых специалистов. Зато сразу отрезал: штатами на сей счет округ не располагает – а посему, любезнейший, обойдетесь без чертежников. А коли не можете, так и занимайтесь этим сами…
Пришлось опять идти на поклон к князю.
Визит к полковнику Шаховскому оказался весьма своевременным: тот как раз собирался посылать за Ландсбергом, чтобы тот проиллюстрировал подробнейший доклад в столицу об открытии тоннеля имени самодержца Александра III наглядными чертежами.
– В вашей канцелярии нет чертежников? Ну, это вы сами, голубчик, поищите – вам с ними работать. Штатным расписанием, говорите, не предусмотрены? Ну, это мы поправим! Какое число чертежников вы полагаете достаточным, господин Ландсберг? Два-три человека на первое время? Ну и прекрасно, я распоряжусь. А уж людей потребных вам знаний сами ищите!
– С одним грамотным человеком, сведущим в архитектуре, я познакомился еще во время плавания, ваше сиятельство. Его бы…
– Из нового сплава? За что осужден? Впрочем, какая разница… Составьте прошение на мое имя, укажите его фамилию.
Помолчав, князь решил сразу определить новому инженеру-архитектору круг его обязанностей:
– Ландсберг, вы уже получили в окружном управлении должность инженера по строительству. Работы у нас много! Извольте ознакомиться с планами тюремной и гражданской администрации по строительству и благоустройству Дуйского поста. Полагаю, саперы, умеющие взрывать дома и мосты, должны знать и то, как они строятся, не так ли?