Легкая нажива
Шрифт:
— Даже если и так, то вы были бы самой свободной женщиной такого рода, потому что я не смогу бывать здесь больше трех дней и только раз в год.
Бетти наклонилась к нему и, понизив голос, спросила:
— Ну зачем вы опять приехали сюда? Чтобы вас снова ощипали? Я слышала, вы приехали играть.
— На этот раз все может обернуться несколько по-иному, миз Бетти.
— Гомер, Гомер! Это они так говорят. Но так не бывает!
— Я бы на вашем месте не беспокоился за старого Гомера. Я немного занялся изучением этого дела после того раза. Если человек все время ставит, то по теории вероятности, которая отдает преимущество
Она взяла одну из фишек.
— Ну, сто долларов, вот и все. Только лента сверху. — Бетти повернула фишку к свету. — Подпись Макса Хейнса! Зачем?
— Это немножко повышает их в цене. До двадцати пяти тысяч за штуку. Так мы с ним договорились.
Бетти в испуге вернула фишку:
— Боже мой! Десять штук! Уберите, мне не по себе от них. Когда же вы, намерены пустить их в дело?
— Уже начал, миз Бетти. Начал с восьми, а теперь их десять. Если дело пойдет, как я рассчитываю, то завтра у меня будет еще три-четыре таких и три-четыре, а может и пять, в понедельник, и я поеду домой. А в чем дело? Вы как-то странно сейчас смотрели.
— Ничего особенного, Гомер.
— Что случилось?
— Я просто... У меня ужасное предчувствие, будто вы знаете, как обыграть казино, — если кто-нибудь в мире вообще может это сделать... Ужасное предчувствие, что вы выиграете.
— А чего ж тут плохого?
— О, я так, шучу.
— Но вы, кажется, напуганы?
— Иногда это не очень хорошо — много выигрывать.
Секунду-другую Гомер разглядывал ее.
— Не беспокойтесь. Разумеется, им не захочется без борьбы упускать деньги. Но я не первый день на свете. Когда мне было двадцать два года, один человек отнял у меня мои деньги. Три сотни золотом. Он прискакал на взмыленной лошади, ранил меня, забрал лошадь, деньги и оставил меня подыхать. Но через три месяца я собирался жениться, и у меня не было времени умирать. Я прошел четыре мили, прополз три и, воя от боли, как-то преодолел еще две, потом немного отдохнул. Затем я развел огонь на рельсах и остановил поезд, идущий на Сан-Антонио: Через три недели я поправился, прихватил друзей и пошел с ними навестить того друга. Мы его немного подвесили, потом приспустили, чтобы он смог говорить, и, когда он признался в содеянном и сказал, где деньги, мы повесили его уже окончательно. С тех пор никто ничего не брал у меня без моего согласия. Так что за меня не беспокойтесь.
Бетти улыбнулась и дотронулась до его руки:
— О'кей, бесстрашный старец.
— На вас что-то благотворно действует, я бы сказал.
— В каком смысле?
— У вас на лице написано, миз Бетти. Вы как будто вошли в пору цветения. Подозреваю, вы нашли друга.
— Нашла, Гомер. Я действительно нашла его.
— Собираетесь пожениться?
Бетти покачала головой:
— Нет.
— Почему? Вы не такая глупенькая, чтобы связываться с женатым мужчиной.
— Нет, он не женат.
— Тогда что вас удерживает?
— Мне кажется, я слишком люблю его, Гомер.
— Будь я проклят, если когда-нибудь понимал женщин!
— Не шумите, Гомер. Я счастлива. Мне этого пока достаточно, разве так не бывает?
— Бывает, конечно. Вы выглядите счастливой, девочка. Значит, это то, что вам сейчас нужно.
— Он
— Интересно, кто ж это такой? Уж не сам ли?..
— Гомер, клянусь, вы почти ревнуете. Спасибо вам, дорогой. Этого парня зовут Хью Даррен. Он новый управляющий отелем... с августа прошлого года.
— Сейчас здесь куда лучше, чем в прошлом году.
— Он мастер своего дела, Гомер.
— Это кое-что значит, девочка. Для меня не очень важно, кого вы там подцепили на крючок, важно, чтобы это был мужчина, который делает свое дело лучше других. И не важно, кладет ли он кирпичи или управляет банком. Классные профессионалы — это люди крепкие и гордые. А это главное. Очень рад, что вы счастливы, миз Бетти. А теперь извините меня, я пойду. Тяжелая это работа — стоять на ногах у стола и ни на минуту не упускать нить игры.
— Спокойной ночи, Гомер. Я так рада, что снова увидела вас, дорогой.
Хью находился в своем кабинете, когда позвонили из службы регистрации. Сотрудник службы слегка нервным голосом сказал, что с Хью выразил желание поговорить мистер Гомер Гэллоуэлл, который находится рядом. Хью взглянул на часы и поспешил к двери. Шел второй час ночи.
— Здравствуйте, мистер Гэллоуэлл. Меня зовут Даррен. Чем могу вам помочь?
Гэллоуэлл так долго оценивающе смотрел на Хью, что молчание становилось уже неприличным.
— Просто хотел взглянуть на тебя, сынок. Говорят, ты хорошо работаешь.
— Благодарю вас. Вы довольны номером?
— Великоват для меня, Даррен.
— Если вам что-то понадобится, в любое время...
— Когда я чего хочу, я говорю громко и внятно, сынок. Насчет этого будь спокоен. Хочу попросить об одной вещи: убери оттуда эту машину. Я не собираюсь на ней играть, и она не окупит своего пребывания в моем номере. Не люблю бездельников, даже если это машина.
Хью подозвал служащего, тихо распорядился и сказал:
— Пока вы будете подниматься в номер, ее там уже не будет, мистер Гэллоуэлл.
— Вот это сервис, Даррен. Я что вспомнил... В прошлый раз, когда я здесь был... я не встретил человека. Все-таки я в им могилы не вырыл... Единственно достойное лицо — это была девушка, Доусон, но она не вязалась с этим местом. Может, ты тоже исключение, сынок.
— Хотел бы думать, что да, мистер Гэллоуэлл.
— Не хочу тебе мешать так думать, Даррен. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр.
Когда старик скрылся в кабине лифта, Хью повернулся к служащему:
— Что бы все это значило?
— Черт его знает. Может быть, тебе собираются дать работу в Техасе, Хью.
— Спасибо, перебьюсь.
Прежде чем пойти спать, он зашел в «Африк», был как раз перерыв между выступлениями Бетти. Увидев Хью, она оставила столик друзей и, нахмурив брови, пошла ему навстречу.
— Тебя, случайно, не уволили? Что мне проку с тебя, если ты не выспишься?
— Я только на минутку, посмотреть, прежде чем пойти спать, на человека, единственно достойного, с техасской точки зрения, во всем отеле...