Легкая поступь железного века...
Шрифт:
— О Боже!
— Да. Надеюсь, что ошиблась… И все же выходить во двор тебе опасно, могут перехватить в доме.
— Что ты задумала? — Наденька нервно дрожала.
— У садовой калитки ждет Сенька с лошадьми. А у меня… вот.
Откуда-то из-под камзола Наталья выудила туго скрученную веревку. Надя всплеснула руками и хотела что-то возразить, но подруга ее уже прилаживала веревку к окну, приговаривая:
— Здесь не высоко… Если ты никогда не делала этого раньше… Конечно же, не делала. Но это легко! Минута — и мы у калитки. А так, пока проберешься к черному ходу через весь ваш дом…
—
В дверь забарабанили.
— Надежда, откройте! — раздался голос Фалькенберга. — У вас кто-то есть!
— Убирайтесь прочь! — закричала Наденька вне себя, и слезы, на этот раз злые, вновь блеснули в ее глазах.
— Надя, сюда, быстрее… — зашептала Наталья.
За дверью послышались женские рыдания, их перекрыл мужской голос:
— Надежда, если вы сию секунду не откроете, я своими руками задушу вашу горничную! Я уже держу ее за горло, она плачет. Я не шучу! Иначе мне не войти, эти чертовы двери не выломаешь… Ну!
— Подлец! — воскликнула Наденька, задрожав уже не от страха, а от негодования, и бросилась к двери. Наталья едва успела спрятаться в маленькой нише за занавесью.
Фалькенберг не вошел, а вломился. Взглянув на него, Надя ощутила настоящий ужас: серые глаза немца были почти безумны.
— Кто здесь, кроме вас?! Видели, как горничная привела к вам кого-то, но она молчит!
Надя быстро огляделась, Натальи не было видно, и она чуть-чуть успокоилась.
— Как видите, здесь никого нет! — она нервно, издевательски рассмеялась. — Да если б кто и был… Какое право вы имеете вламываться ко мне с таким… с таким бесстыдством, с такой наглостью! Немедленно выйдите, и пришлите ко мне мою Дашу.
— Она кого-то привела к вам! — упрямо повторил немец. — Это видел…
— Карп Петрович? — Надя вновь засмеялась недобрым смехом. — Да я просто прикажу выпороть этого наглого соглядатая на конюшне. Сейчас же прикажу!
— Не прикажите, — прошипел Фалькенберг, — поскольку это мой дом, со всеми слугами и вообще всем, что в нем находится.
— Что?! Да как вы…
— Таково распоряжение вашего дражайшего родителя, дорогая Надин! Я жду с минуты на минуту отца Франциска, который обвенчает нас по желанию вашего батюшки.
— Ах, так! — глаза Наденьки сузились. — Значит, это правда? И вы думаете, что графиня Прокудина согласиться венчаться по католическому обряду с безродным проходимцем?
— А вас не спросят, милая фройлен, повторяю, это желание вашего отца. Позднее, если пожелаете, мы сможем вторично обвенчаться в православной Церкви, дабы не смущать ваших соотечественников.
— Где мой отец?
— Пока ничего сказать вам не могу.
— Зато мне есть, что сказать вам! — Надя негодовала, голос ее срывался. — Ваш дорогой отец Франциск — французский агент, не так ли? Надо было бы полной дурой быть, чтобы жить в нашем петербургском доме и не заметить странностей, то и дело там приключавшихся. А теперь послушайте меня, гер Иоганн… один человек по моему приказу следил за флигелем, где жил ваш духовник. Преданный слуга, он уже выполнял некие поручения моего отца… Теперь он согласился помогать мне. Никто не знал, что я слежу за вами! — она нервно хохотнула. — Странные визиты, ночные гости… и даже сам великолепный Жано Лесток! На хорошем месте выстроен сей крошечный домик — многое можно разглядеть из моей комнаты в щель занавесок… Вы же были уверены, что под крылышком моего отца будете в безопасности? Вы не ожидали ничего подобного с моей стороны?
— Вы правы, фройлен, мы не ожидали… — Фалькенберг опустился в кресло и слушал, по-видимому, спокойно.
— Однажды я повелела обыскать ваш флигель в отсутствии отца Франциска, — Надя расходилась все сильнее, — когда у нас на кухне усыпили его единственного слугу…
— Достойная дочка графа Прокудина… — пробормотал Иоганн. — Действительно, не подозревал, что за ангельской внешностью кроется столь коварный противник. Вы делали все это по просьбе Александра Вельяминова?
Надю будто ударили.
— А при чем здесь… Я хотела защитить от вас своего полубезумного отца!
— И что же было дальше?
— Дальше? Мне принесли бумаги, я их переписала, и мой человек вернул их на место. А накануне он перехватил на постоялом дворе письма у курьера, что отправил ваш аббат или кто он там… Я не успела ни с кем посоветоваться, я боялась… А жаль! Но теперь я знаю одно: если вы не оставите меня в покое, эти бумаги будут переданы по назначению. В моем доме можете их не искать — спрятаны они надежно.
— Я вам не верю, — лениво отозвался Фалькенберг. — Если бы кто-то шарил в доме отца Франциска, то, сколь бы аккуратно сделано это не было, он все равно бы заметил! А вашему слуге, думаю, далеко до аккуратности в таком деле.
— У моего слуги, как я вам сказала, есть некоторый опыт… хотя я, конечно, недостаточно хорошо знаю ваше ремесло. Стало быть, мне повезло, что произошло это как раз в то время, когда отец Франциск исчез на несколько дней… до того, как вы увезли меня.
— Вы лжете.
— Нет, не лгу. Шифровки, письма… с именем кардинала де Флери…
— А я и не знал, что вы разбираетесь в политике…
И прежде, чем Наденька опомнилась, Иоганн вскочил с кресла. И вот уже Надя сидела, почти не дыша, с силой вжатая в это самое кресло немцем.
— Нет ничего глупее, чем самовольно и самонадеянно затеянная женщиной мужская игра! — изрек Фалькенберг, сильнее и сильнее сжимая девушку, так что она уже едва сдерживала крик боли. — Вы мне сейчас же, сию минуту расскажете все! Где эти бумаги? Где вы их спрятали?
Он тряхнул ее, она вскрикнула.
— Я жду! Не отвечаете? Этого-то вы не учли, да? Того, что я силой вырву у вас все, о чем вы желали бы умолчать? Странно… с чего бы это вам считать меня рыцарем, ведь вы меня ненавидите! Могу порадовать — я вас тоже. Мне ничего не стоит свернуть вашу хрупкую шейку! — от напускного спокойствия немца не осталось следа. — Рано или поздно я так и сделаю! Вы думаете, я жажду жениться на вас? Да я ненавижу вас сильнее, чем вы меня, потому что из-за вас мне придется оставить мечты о женщине, которую я люблю! Но такова воля отца Франциска… Отвечайте, где бумаги, или… Будет очень больно, сударыня! А потом я, не дожидаясь венчания, сделаю вас моей женщиной, после чего вам и в голову не придет затевать против меня какие-то игры…