Легкие горы
Шрифт:
Саженцы
Бабушка Тася все видит и все знает. Вчера она крепко поругалась с Катей. У Кати был день рождения, и приехали гости, было шумно, весело, было тепло, и после застолья ходили купаться. Все хвалили Динку, какой она замечательный подарок маме сделала, и было так легко и хорошо. И только бабушка Тася видела, как смотрела Динка на Катю, когда та разговаривала чуть приглушенным голосом с кем-то по телефону, ласковым таким голосом, готовым в любую минуту рассыпаться смехом. И когда потом шепталась со Светой. Видела баба Тася, как далеко заплыла Динка после
— Тебе кто звонил-то? — спросила она Катю.
— Когда? Сегодня? Кто мне сегодня только не звонил!
— Катерина! — сказала тогда бабушка Тася в лоб. — Хватит ребенка мучить! Она же не ест, не спит, только и думает о том, как бы ты ее назад не отдала!
— Мама!
— Вот тебе и мама! Это только я да ты знаем, что ты ее никогда не отдашь, а дите? Она, думаешь, понимает? Да ты посмотри на нее только, когда он тебе звонит, она ж с моста в реку готова, а ты и бровью не ведешь, будто не видишь…
— Мама, да я…
— Сергей, конечно, мужик хороший, но только он взрослый человек, и ты за него не в ответе, был он, и нет его, а ты раз дите взяла, то отвечай за нее и жалей ее. И каждую ее слезинку береги. Вот и весь тебе мой сказ.
— Бабушка, так она… — попыталась сказать Света, но бабушка Тася ее перебила:
— А ты тоже! Узнаю, что Юрася обижаете, — в дом не пущу.
И бабушка Тася ушла, сердито хлопнув дверью, а Света и Катя опустились на скамейку. Света попыталась улыбнуться:
— Разве мы его обижаем? Катя, мы же наоборот! Диван новый купили, купаться вместе ходят…
“Неужели она правда все понимает, все видит, а я не замечаю?” — думала о своем Катя.
— Нет, ну правда, чего она на нас набросилась? Катя, я тебе по секрету, ты никому, это сюрприз! Знаешь, почему папа с Юрасем и Сережа ночевать не остались? Они за саженцами поехали.
— Куда? За какими саженцами?
— За сосновыми! Завтра привезут, будем высаживать.
— На поляне? — развернулась к Свете Катя.
— На поляне. Вот тебе еще один подарок!
— Светка, ты… — Катя порывисто обняла Свету, а сама все думала о Динке.
Саженцы привезли рано утром. Дед Телятьев забил в ворота, крикнул:
— Эй, народ, принимай лес новый, молодой!
Динка глаза открыла, а понять ничего не может: какой лес, откуда? То ли сон это еще, то ли уже взаправду.
А дед Телятьев дальше по Легким горам шел, к Мироновым постучал, на посадку позвал, и к Лазаревым, фермера Петрова от дел оторвал, но тот даже не рассердился, а отправил с Телятьевым обоих сыновей.
У ворот стоял грузовик, а в грузовике — сосеночки, крохотные, с Динкину руку, а среди них Юрась, и дядя Саша, и дядя Сережа.
Все высыпали во двор, мама, смеясь, сказала:
— Саша, где вы их взяли? Ты ограбил лесничество?
— Ничуть не бывало. Все по-честному, купил по сходной цене, сто штук.
— Мы разорены! — сказала Ника, но дядя Саша только рукой махнул.
Все Легкие горы пришли новые сосны сажать, все семь дворов. Дядя Саша привез с собой и специалиста-лесовода из лесничества, Пашу. Ребятам поручили засаживать поляну, остальные тоже разбились на группы: решено было даже на Шихе посадить, дед Телятьев сказал, что раньше он весь-весь зеленый был. Юрась рыл ямки, Динка сажала, и Юрась вдруг сказал:
— А мне собаку купят. Родители пообещали.
Динка вскинула на него глаза.
Юрась будто бы смутился и пробормотал:
— Дядя Сережа, он хороший, и про комнату я зря тогда…
Динка кивнула. Может, ее мама тоже когда-нибудь выйдет замуж, только за хорошего, и чтобы он не знал, что Динка приемная.
Пили чай и говорили о Женьке. Он сидел в плеере, и было непонятно, слышит он или нет. Тетя Аня сказала:
— Совсем от рук отбился. Не пойду, говорит, в десятый, хоть режьте. Вот что делать, Кать? У нас ведь и Андрюша медалист, и Миша… он, наверное, с красным дипломом закончит… А этот! Ну в кого такой балбес?
— Если не в школу, то куда? Все равно же куда-то надо… Жень! — позвала его Катя. Женька снял одно “ухо”. — Жень, ты кем быть хочешь?
— В смысле?
— Ну, в прямом… после школы куда идти-то собираешься? Кем работать?
Женька вдруг очень смутился, даже покраснел и улыбнулся своей ломаной улыбкой.
— Да не знаю я…
— А когда знать будешь? В школу не хочешь, надо определяться тогда с техникумом. Сейчас без образования даже в дворники не берут…
Женька опять скривил рот улыбкой, пожал плечом и вставил наушник.
— Вот и весь разговор, — сказала тетя Аня. — Хоть бы отец на него повлиял, так нет, во всем потакает: младшенький!
Динка смотрела на Женьку и удивлялась. Как можно не знать, кем хочешь быть? Вот Динка давно уже знает, с начала лета, что будет дрессировщиком собак, будет их всему учить и в цирке с ними выступать. “На арррене-е-е Дина Хорсова и ее питомцы!” А Женька такой большой и не знает… Странно.
Потом все стали разъезжаться. Уехал лесовод Паша на своем тряском грузовичке, а вместе с ним, в кузове, уехала и Катя. Она смотрела на Динку, стоящую у калитки с Юлой и бабушкой Тасей, и думала о том, что сказала ей вчера мама про Динку и Сережу. Тяжело было Кате. В городе Аня с Петей уговорили ее зайти к ним, и Катя, хоть и устала, неожиданно для себя согласилась. Наверное, ей не хотелось быть сейчас одной в пустой квартире, наедине со своими тяжелыми мыслями.
У Пети и Ани дома всегда идеальная чистота, чай всегда вкусный и есть что к чаю, но Кате не сиделось и не разговаривалось, она уже жалела, что зашла. Женька закрылся у себя в комнате, и Катя зачем-то пошла за ним следом. Женька снял наконец-то свой плеер и неловко присел на диван, будто Катя — это не Катя, а завуч, который будет сейчас его обрабатывать.
— Хорошо у тебя в комнате, так светло, — сказала Катя неловко. Больше сказать ей было нечего, и она уже развернулась, чтобы выйти. И тут увидела на столе фотографии.