Легкомысленная соблазнительница

Райс Хайди

– Не глупи – ничего я не волнуюсь. – На самом деле она до смерти боялась, причем сама не понимала почему. Но ему явно не стоило об этом знать.

– Ручаюсь, они будут исключительно любезны. Южные манеры предполагают учтивое обращение. – Картер провел пальцем по щеке Джины и улыбнулся, но в его взгляде мелькнула резкость, а голос предостерегающе понизился. – И в любом случае у тебя просто нет выбора. Или ты пойдешь по доброй воле, или я переброшу тебя через плечо и отволоку туда силой.

Дразнящая улыбка еще играла на губах Картера, но Джина видела

решимость в его вскинутом подбородке и сжатой челюсти. Обычно она наслаждалась спором, но сейчас колени безвольно подогнулись, а паническая пульсация в животе усилилась. Оставалось лишь согласиться на единственный оставшийся у нее вариант – пока она не смогла бы придумать другой – неохотно сдаться.

– Что ж, будь по-твоему, я пойду! Но не жди, что я стану наслаждаться этим!

Дразнящая улыбка превратилась в торжествующую ухмылку.

– Это христианская конгрегационалистская церковь, моя сладкая. Ее посещение способствует спасению бессмертной души и обрастанию хорошими деловыми связями. И если ты столп общества вроде меня, тебе строго воспрещается пропускать службу, в противном случае за спиной начнутся разговоры. А наслаждаться службой совсем не обязательно.

– Потрясающе. – Джина поплелась в ванную, рассчитывая по привычке надолго застрять в душе, чтобы позлить Картера и отсрочить неизбежное. Но не успела она хлопнуть дверью, как за спиной насмешливо прозвучало:

– Давай побыстрее. У тебя всего десять минут, потом я зайду и вытащу тебя оттуда.

«Ну почему он видит меня насквозь?» – с досадой подумала Джина.

Спустя десять минут она узнала, что он не шутил и насчет ванной.

Глава 13

– Ты собираешься дуться целый день или я все-таки могу рассчитывать на улыбку в ближайшее время?

Картер усмехнулся, заметив хмурый взгляд, который Джина метнула на него с пассажирского сиденья. Он знал, это было избитое наблюдение, но сердитой она выглядела необычайно мило. Особенно сейчас, когда они неслись по прибрежной дороге и ветер раздувал ее желтое платье.

– Кстати, ты еще не объяснил, с чего тебе вздумалось тащить меня в церковь. – Она враждебно взглянула на него. – Помимо, разумеется, очевидной причины.

Картер переключил передачу, чтобы одолеть поворот, и хмыкнул:

– Какой же?

– Похоже, ты просто кайфуешь, выводя меня из себя.

– Эй, разве я виноват в том, что ты выглядишь такой чертовски сексуальной, когда дуешься?

Она закатила глаза:

– О, обещаю, скоро я буду не просто дуться, а рвать и метать!

Тронутый неуверенной дрожью в ее голосе, Картер потянулся к Джине и успокаивающе потрепал ее по бедру.

В самом начале это было просто игрой: держать ее за руку на людях, ласкаться с ней в постели каждое утро, слышать все эти вздохи капитуляции всякий раз, когда его стараниями их отношения становились еще немного ближе… Но на прошлой неделе Картер вдруг осознал: он жить не может без того, чтобы не подтолкнуть Джину бросить вызов каким-то своим

ограничениям. Ему нравилось наблюдать, как далеко можно зайти, – и это уже не казалось игрой. Эта женщина источала сексуальную самоуверенность, а в моменты уязвимости еще больше интриговала и очаровывала, вызывая желание сломать ее барьеры – понять, откуда взялась эта незащищенность, и навсегда от нее избавить.

Картер знал, что ранимость Джины отчасти связана с ее отцом, который, как она призналась однажды в миг откровенности, в подростковом возрасте выгнал ее из дома. Но Картер не мог отделаться от неприятной мысли о том, что состояние Джины как-то связано с ним самим и тем, что произошло между ними десять лет назад. Каждый раз, когда он пытался заговорить об этом, она как воды в рот набирала.

– Ну перестань, моя сладкая… Клянусь, все будет не так плохо.

Перехватив ее скептический взгляд, Картер сосредоточил внимание на дороге.

– Почему ты так хочешь, чтобы я была там? – напрямик спросила Джина.

У него не было ответа на этот вопрос – по крайней мере, такого, который он желал бы озвучить. Да, он хотел дать понять окружающим, что они вместе. Но как он мог сказать Джине об этом? Признаться, как устал притворяться, что их отношения сводятся исключительно к сексу?

Он знал, что Джина скоро уедет, и давно смирился с этим. С тех пор как рухнул его брак, Картер взял себе за правило не привязываться к женщинам. Но даже в мимолетных романах ему не нравилось прибегать к ухищрениям. А еще меньше ему нравилось упорное желание Джины держать их роман в секрете. Почему они не могли наслаждаться обществом друг друга на людях точно так же, как и наедине? Картер понимал: появившись в церкви, куда всегда ходила его семья, с Джиной, он заставит людей считать, что у них серьезные отношения. Джина этого не знала – так что же ее так пугало?

– Нет никакой особой причины, – и глазом не моргнув солгал он. – Я просто подумал, что будет круто пригласить тебя туда, познакомить с людьми.

– Знаешь, что совершенно сводит меня с ума? – раздраженно бросила Джина. – То, что ты или отвечаешь вопросом на вопрос, или даешь мне ответ, который ровным счетом ничего не значит.

Картер захихикал:

– Бред! Я – открытая книга. – Он и в самом деле говорил о своем прошлом гораздо откровеннее ее. – Ну-ка, валяй спрашивай все что хочется!

Джина тут же повернулась к нему, и Картер осознал, что опрометчиво дал ей слишком большую свободу действий.

– Хорошо, тогда ответь мне: почему ты ненавидишь своего отца?

О, как же ему хотелось удариться головой о руль!

– А почему ты хочешь это знать?

– Ты ведь не собираешься снова отвечать вопросом на вопрос?

Вот так, он попался на собственный крючок! Но решил не доставлять Джине удовольствия, увиливая от объяснений.

Картер сбросил скорость, въезжая на переполненную стоянку церкви. Втискивая машину на единственное свободное место в конце ряда, он выдавил из себя безразлично-монотонным голосом: