Лёхин с Шишиком на плече

Радин Сергей

— Это мысль. Елисей, что скажешь?

— Правду говорит Дормидонт Силыч. Колдовством сейчас много чего объяснить можно.

— Сыскарь поверит, Алексей Григорьич. Своими ж глазами тебя на полу среди яблок лицезрел. А что видел тебя бледного? Заверни чуть о странствиях души по миру. А кровь? Чем же ее еще можно объяснить? Только колдовством. Мол, дрался с какой другой душой… Ну и присочини — почто. Поверит, Алексей Григорьич, ей-богу поверит!

— Да зачем сочинять что-то, придумывая доказательства своей причастности к черной магии! — с досадой сказал призрак безымянного агента. Он не старался, как

Дормидонт Силыч, вести себя по-человечески, и висел в дверном проеме. Счастливый Линь Тай, хихикая, носился вокруг него, изображая пловца. — Глядя этому новоявленному сыщику в глаза, вы, Алексей Григорьич, перечислите все его анкетные данные, расскажете о семейном положении и обо всех увлечениях, вплоть до увлечений на стороне, каковые у нашего сегодняшнего гостя имеются в количестве двух штук. Разоблачение гарантированно заткнет ему рот и отвадит от вашей персоны раз и навсегда.

— Тоже дело! — согласился Дормидонт Силыч. — Так как, Алексей Григорьич, займешься разоблачением?

— Расскажем, расскажем вам все, что узнали, — мрачно пообещал призрак безымянного агента. — А что забудете — подскажем. Он-то нас не услышит.

— Посмотрим по ситуации, — пообещал Лехин, думая, что призраки не учли одной малюсенькой подробности обсуждаемого: он, Лехин, и правда может считать себя колдуном, хотя бы потому, что активно общаться с призраками и духами может лишь настоящий специалист по паранормальным контактам. Кем колдун и является… Хотя ладно. Мелочь — она и есть мелочь.

Картошку запил Лехин топленым молоком. Теперь, когда хозяин знал о присутствии домового да когда самому заниматься готовкой было некогда, Елисей вовсю кухарничал на деревенский манер. Печки, конечно, в его владениях не было, но домовой, ничтоже сумняшеся, освоил духовку. Молоко выезжало с решетки коричневато-румяное — не с пленкой, а почти с корочкой, влажной и ароматной. Как выяснилось, Елисею только дай волю — он на верхних конфорках только кипяток к чаю будет ставить.

— Очухался! — прокомментировал домовой негромкий голос детектива: "Есть кто дома?"

— Павел Иванович, идите сюда! — позвал Лехин и спросил Елисея: — У нас чаю для него найдется?

— Неужто супостата чаем поить будем?

— А давай попробуем! — задорно предложил Лехин. — Хорошим чаем! Какой только у колдуна и бывает!

Домовой насупился, будто стараясь угадать задумку хозяина. Судя по тому, как он вдруг ухмыльнулся в пушистую бородищу, — все-таки сообразил.

Сыщик появился в сопровождении свиты привидений, и Лехин невольно улыбнулся, в очередной раз посетовав про себя, что постороннему нельзя увидеть и призрачную толпу.

— Садитесь. Чаю будете? Или кофе?

— Чаю, пожалуй, — осторожно ответил Павел Иванович, присаживаясь за стол. Кажется, то, что хозяин назвал его по имени, его очень смутило, и он старался вспомнить, представлялся ли.

Стол стоял у окна, широким подоконником соединенный с другим столом — для готовки. Именно так, через подоконник, привык бегать Елисей от газовой плиты. Вот и сейчас он зажег под чайником огонь и бегом потащил на обеденный стол с подоконника корзинку с печеньем и пряниками. Печенье любил Лехин, а пряники купил сегодня, узнав, что Елисей с Никодимом время от времени устраивают ночные посиделки с "поболтушками" и что нет для них ничего вкуснее пряников. На рынке не впервые подумалось и о самоваре.

Корзинка суховато стукнула. Павел Иванович вздрогнул. Для него-то корзинка спрыгнула с подоконника и проехалась по столу. Но хозяин квартиры молчал и даже не собирался наливать чай гостю.

Зазвенела чайная ложка, брошенная в чашку. Павел Иванович содрогнулся всем телом и медленно, стараясь не показать замешательства и страха, развернулся от обеденного стола к кухонному.

Чайник наклонился с плиты, и струйка кипятка зажурчала в чашку. Потом к чашке подлетел заварочный чайник, белый, в красный горох. Потом чашка вознеслась, чтобы аккуратно воссесть на блюдце, и, наконец, поплыла в воздухе, пока не приземлилась перед частным детективом.

Елисей насмешливо раскланялся под неслышные аплодисменты восхищенных привидений и уселся на подоконник, уперев локти в колени, а щеки — в ладоши.

Теперь представление продолжил Лехин.

— Сахару? — предложил он, пододвигая гостю сахарницу и корзинку.

— Нет, спасибо.

Павел Иванович взял было чашку, но едва не ошпарился и был вынужден поставить ее назад — пальцы крупно дрожали.

— В таком случае, не будем затягивать разговор. Сколько вам заплатила моя Бывшая Жена?

— Почему вы решили, что… Я просто шел мимо, на верхний этаж, и увидел открытую дверь. Не подумайте ничего плохого! Мне показалось, что-то случилось. Я вошел…

— И увидел хозяина лежащим среди яблок, с мечом в руках.

— Это был меч?!

— Складной, Послушайте, Павел Иванович, беседа у нас получается довольно странная. Вы уж передайте Жене моей Бывшей, что денег с этой квартиры она урвать не сможет, как ни старается. Квартира куплена через некоторое время после расторжения брака и на деньги, которые появились гораздо позже.

— Но откуда вы взяли?!

— Я скажу вам чистейшую правду. Но поверите ли вы ей, Павел Иванович? Я специалист по разрешению конфликтов паранормального плана. — "Специалиста" Лехин придумал только что и очень гордился удачной формулировкой. — Если бы вы поверили, это бы объяснило вам все: и то, что я знаю, кто вы такой — оригинальное название, кстати, у вашего агентства — "Бюро находок"; и то, откуда я сколотил состояние за короткий срок, чтобы купить эту квартиру. Ведь, как вы знаете, хотя бы понаслышке, все колдуны берут за свои консультации достаточно крупные гонорары.

Павел Иванович вдруг презрительно хмыкнул. Лехин сразу сообразил, что это реакция на слово "колдун".

— Павел Иванович, как мы договариваемся? Вы прекращаете слежку?

— Какая слежка! Упаси Господи!

Разумеется, сыщик цеплялся за соломинку, все еще надеясь на невинное "проходил мимо". Он вновь открыл рот, но Лехин вовремя сориентировался и сухо высказал:

— Никогда не считал себя шантажистом, но сейчас очень хочется набрать номер вашего домашнего телефона — интересно он у вас заканчивается, на три семерки, любимое число экстрасенсов, — и поговорить с вашей женой. Как ласково, однако, вы ее зовете — Светик-Светлячок. И, будучи таким ласковым, успеваете устраивать набеги на сторону? И зачем вам эта черноглазая кикимора? Ваша Света гораздо интереснее. Ну, так что — звонить, или вы прекращаете слежку?