Лёка
Шрифт:
– И что, тебя устроит положение вечной любовницы? – поинтересовался Денис. – Или ты собираешься Свету отравить?
– Нет, – ответила Лёка серьезно. – Я собираюсь просто подождать. Бандиты редко живут долго, так что тесть Стаса – не вечен. Рано или поздно его отнесут на кладбище и положат под огромным черным памятником с надписью: «От братвы». И тогда – Стас мой. У Светы нет детей, а у меня, – она похлопала себя по животу, – будет! И потом, Стас меня любит, а ее – нет!
В комнате повисло молчание – мужчины недоуменно переглядывались.
Лёка дописала заявление и положила Саше на стол. Тот взглянул в него один раз и полез в сейф – за трудовой книжкой.
– Олька, – сказал Денис, смотря Лёку очень внимательно. – Ты его не любишь. Ты точно его не любишь!
– Наверное, ты прав, – ответила Лёка спокойно. – Но я не бездушная деревяшка – я очень хорошо к нему отношусь. Он хороший, веселый, добрый…
– Добрый?! – лицо Дениса вытянулось.
– Добрый, хоть и бандит, – подтвердила Лёка. – Больше всего на свете он любит возиться с кустами винограда у себя на даче, прикинь?! Он мне несколько рассказывал, как нужно правильно обрезать виноград, да чем его брызгать от грибка и насекомых. Обещает меня научить! Надеюсь, я во время этого урока не сдохну от скуки! А ему – в кайф! Видишь, какими странными бывают бандиты, Дениска! И потом, я уже не молоденькая девочка, которая думала, что перед нею открыты все дороги. Стас – мой единственный шанс! Но я собираюсь быть с ним честной. Я не буду портить ему жизнь – устраивать капризы, бесконечно тянуть из него деньги или наставлять ему рога. Я сделаю все для того, чтобы он не пожалел, что связался со мной!
– Смотри, Лёка, обожжешь крылья! – сказал Денис.
– Мне уже так говорили, – ответила Лёка. – Но я не боюсь.
Она направилась к двери. Бывшие коллеги смотрели ей вслед.
У двери она остановилась и в последний раз повернулась к ним.
– Чао, мальчики! – победно усмехнулась она. – Не скучайте без меня! Тебе, Дениска, я дарю свою чашку – хоть попьешь кофе из нормальной посуды!
– Мерси-с! – протянул Денис.
– В общем, пока! – она легким движением погладила мех своей шубки. –
Лёка вышла.
С ненавистной работой в фирме «Европак-Украина» было покончено.
С одиннадцати до двух Лёка обустраивала квартиру в соответствии со своими вкусами. Это не утомляло ее – жить в просторной квартире с дорогой мебелью она мечтала всю жизнь.
И это ведь только начало, только начало!
Стас приехал в половине третьего.
– О, – сказал он. – Тут уже уютнее!
Лёка звонко чмокнула его в щеку.
– Обживаюсь, – ответила она деловито. – Ты сегодня как? На часок? Или с ночевкой?
– Светка меня сегодня не ждет, – Стас состроил хитрую рожицу и подмигнул Лёке. – Она понимающая. Сказано – дела, значит – дела!
Он плюхнулся на широкий диван, расстегнул воротник дорогой рубашки.
– Как ты думаешь, она тебе верит? – спросила Лёка.
– Нет, конечно! – уверенно ответил Стас. – Я, кстати, тоже ей не мешаю на курорты одной ездить. Так и живем!
– Не очень здорово живете! – заметила Лёка. – Я не хотела бы так.
– В жизни не всегда получается, как хочется! – Стас потянулся за гитарой. – Но против тестя не попрешь, а он велел нам жить дружно!
– Ну, велел, так велел, – сказала Лёка. – А я утку запекла! Ты на кухню пойдешь или тебе сюда принести?
– Сюда, конечно! – Стас подергал струны, потом подкрутил колки, настраивая инструмент. – На востоке вообще люди едят не сидя, а лежа. Правильной жизни люди!
Пока Лёка накладывала в тарелку куски утки, хлеб, салат, Стас отстроил гитару. Брынькнул аккорд «ми минор» и остался доволен. Лёка поморщилась – Димка настраивал гитару куда лучше. Но Димка – это было так давно…
– В тебе было столько желаний, и месяц над нами светил, – затянул Стас песню Михаила Круга. – Когда по маляве, придя на свиданье, я розы тебе подарил!
Ни слуха, ни голоса у Стаса не было, и потому одна и та же песня всегда получалась у него по-разному. Стас это знал, но петь под гитару не стеснялся. Что тут поделать, если душа просит песни! А способности к музыке – они не у каждого есть! И что? И – ничего! Будем петь, как получается – ведь жизнь одна!
Лёка принесла еду. Стас тут же отложил гитару и принялся уплетать.
Лёке нравилось смотреть за тем, как он ест – быстро, жадно, как волк, и в то же время – очень аккуратно. Никогда бы Лёка не позволила Димке есть лежа на таком шикарном диване! Но Стас – не Димка, и к тому же, Стас никогда не ронял на диван ни крошки.
– Все очень здорово, – сказал Стас, вытирая жирные пальцы о специальное полотенце. – Но вот только это – не утка! То, что выращено на дворе, – это в принципе не утка.
– А что – утка? – не поняла Лёка.
Ей было немного досадно – она потратила на эту утку уйму времени!
– Утка – это дикая птица, которую нужно выследить, застрелить, приготовить на костре – в котелке или на вертеле! – заявил Стас. – Еще можно – в грунтовой печи! Вот тогда это будет настоящая утка!
– У меня нет никакой грунтовой печи, – сказала Лёка. – И я не могу купить такую утку ни в одном супермаркете Днепропетровска!
– А кто же ее покупает в супермаркете? – спросил Стас, вставая. – Мы ее сами добудем!
– Когда?
– Да сейчас!
Лёка вымученно улыбнулась.
– Стас, я не собираюсь опять ездить с тобой на природу, – сказала она как можно мягче. – Мне вполне хватило предыдущей рыбалки. Послушай, я беременная женщина и мне нельзя спать в палатке в декабре! К тому же, если помнишь – в прошлый раз мы так никого и поймали.
– В этот раз поймаем, точнее – подстрелим! – сказал Стас уверенно. – И спать в палатке не будем. У нас ведь машина, дорогая моя! Захотим домой – сядем и поедем!
Лёка размышляла. С одной стороны, хотелось остаться в своем гнездышке – нужно было еще так много обустроить… С другой…
– Хорошо! – сказала она. – Только чур – за городом машину веду я!
– Заметано! – сказал Стас и пошел одеваться. – Возьми с собой хлеб, соль, луковицу, зелень какую-нибудь и пару бутылок минералки. В магазин заезжать не будем!Пока ехали по городу джипом управлял Стас, но за городом они поменялись местами.
Лёка сидела за рулем в четвертый раз в жизни, но уже чувствовала себя достаточно уверенно, тем более что Стас не расслаблялся ни на секунду, и в любой момент был готов выхватить у нее руль.
– Так, мягче, мягче на педаль, – говорил он. – И не гони – рано тебе еще! Вот этого дятла на «Хонде» обгонять не надо – он сейчас сам от тебя оторвется! Видишь – он ушел вперед. А этот «Камаз» обходи – не дышать же нам всю дорогу его выхлопами. Ну, что же ты спишь?! Смелей – на встречной нет никого! Ну – вот и обогнали. А ты боялась!
Джип был с автоматической коробкой передач, и управлять им было легко.
– Стас! Нам надо ехать назад! – сказала Лёка, когда «Камаз» остался далеко позади.
– Почему? – удивился Стас.
– А чем мы, по-твоему, будем утку стрелять? У нас нет ружья.
– Ружья нет, но есть карабин «Сайга», – сообщил Стас. – По сути, это переделанный автомат Калашникова. Отличная штука!
Лёка так удивилась, что даже на миг оторвала взгляд от дороги и посмотрела на Стаса.
– Ты что, заранее знал, что мы на охоту поедем?!
– Нет, конечно! – усмехнулся Стас. – Просто карабин у меня всегда в машине.
– В городе?! – изумилась Лёка. – Зачем?!
Стас приоткрыл окно со своей стороны.
– Тебе не дует? – спросил он.
– Не дует, – ответила Лёка.
Стас закурил сигарету, старательно выпуская дым в окно.
– Карабин – вещь полезная, – сказал он. – А в жизни всякое бывает. Как-то раз один мой кореш в ресторане отдыхал. За соседним столиком мужички сидели, выпили, буянить начали. Потом они с моим корешем поссорились…
– Из-за чего поссорились? – полюбопытствовала Лёка, мельком взглянув на Стаса.
– Ты на дорогу смотри! – сказал Стас строго. – Мой кореш детишек защищал. Туда малолетние бомжата зашли, еду просили, а мужичкам это не понравилось, они толкнули кого-то – я подробностей не помню. А мой кореш очень не любит, когда малых обижают, и сам никогда ребенка не обидит! В общем, началась драка. И корешку моему надавали по сопатке – здоровые мужики оказались, тем более что их трое, а кореш один.
– И что?
– Ничего, – Стас выпустил в окно облачко дыма. – Мой корешок встал с пола, утер кровавые сопли, спокойно вышел из ресторана, подошел к своему БМВ, достал оттуда точно такой же карабин, как у меня, вернулся в ресторан и главному заводиле в грудь – бух!
– Убил?!
– А-то! Это все-таки карабин «Сайга», а не «мелкашка». Теперь мой корешок в России скрывается! Его в международный розыск объявили. Я сам как-то по делам заходил в отделение Интерпола, и видел там его фотографию. Прикинь – по всему миру ищут!
– Что ж в этом хорошего? – спросила Лёка. – Если бы он не стал стрелять, ему не пришлось бы скрываться.
– Это да, – кивнул Стас, и выбросил окурок в окно. – Но в нашей среде нельзя позволять себя безнаказанно бить! Такие условия игры. Знаешь, как в пословице: попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй! Так что особенного выбора у моего кореша не было. Лёка, вот тут останови! Дальше по грунтовой дороге поедем, я сам поведу.
Лёка вдавила в пол тормозную педаль. Машину дернуло, шины протестующе запищали.
– Ой! – взвизгнула Лёка.
Машина остановилась.
– Ну, что ты за человек! – сказал Стас, но не сердито, а глядя на Лёку с нежностью. – Ты мне новую резину спалишь! Говорил же тебе – мягче надо на педали нажимать! Мягче! Это – не трактор, это – тонкий механизм. Ладно, вылезай – по грунтовке тебе рано ездить! Угробишь нас еще!
Они поменялись местами, и дальше машину вел Стас. Вскоре они подъехали к неизвестному Лёке водоему.
Пустынное и безлюдное место не понравилось Лёке.
– Стас, а ты уверен, что здесь вообще есть утки? – спросила она.
Стас повернулся к ней.
– Сезон охоты на утку в Днепропетровской области заканчивается 28 декабря, – сообщил он. – А если бы утки отсюда улетали раньше, то он заканчивался бы в октябре или в ноябре. Согласна?
– Наверное, да! – не очень уверенно ответила Лёка и приоткрыла дверь в машине.
В машину проник не морозный, но все же довольно холодный воздух. Выходить из машины совершенно не хотелось.
– Как в прошлый раз будем ставить палатку? – спросила она и нахмурила брови.
Страсть Стаса к кострам и палаткам ей была уже известна. То, что у него всегда в машине карабин, она узнала только сегодня, но то, что у него всегда с собой палатка, котелок, саперная лопатка, топорик и дорогущий спиннинг – знала уже давно.
– Нет, – сказал Стас. – Я буду бить утку на перелете, поэтому не нужно пугать осторожную птицу яркой палаткой.
– На перелете? – не поняла Лёка.
Стас вздохнул – иногда Лёка не понимала самых простых вещей.
– Утки до сих пор не улетели на юг потому, что еще не замерзли водоемы, – начал он. – В прошлом году рано похолодало, и в декабре здесь уже не было ни одной утки. А сейчас тепло, и потому они здесь, родимые! Два раза в день утки перелетают из одного места в другое – так бывает всегда или почти всегда. Когда стемнеет, они полетят на ночную кормежку вон в те поля, – Стас указал рукой куда-то вдаль.
Лёка посмотрела по направлению его руки – никаких полей она не увидела, но решила поверить, что они там когда-то были.
– Как же ты будешь стрелять в темноте? – спросила она.
– Утки всегда пролетают над одним и тем же местом, – сказал Стас. – Я здесь охотился несколько раз, и потому знаю, где именно они полетят. Попасть в летящую утку не просто – у меня будет только один шанс. Но этот шанс неплохой – сейчас вечер тихий, облака низко, а значит, утки полетят низко и медленно. Если бы было ветрено или небо открытое, тогда они бы летели быстро и высоко. Сейчас, – он посмотрел на дорогущие швейцарские часы, – половина четвертого. В половине шестого уже будет темно, а значит – мы можем подстрелить отличную уточку!
– Мы?! – удивилась Лёка.
– Стрелять буду я, – сказал Стас. – А ты будешь мысленно со мной! Только подумай – отличная, вольная, жирная зимняя уточка! Какая вкуснятина!
Потом он отогнал машину в особое место, где она была скрыта ветвями деревьев, и, пока было светло, принялся собирать хворост от костра. Делал он все это сам – Лёка осталась в машине. Сначала она попыталась почитать – Стас всегда специально для нее возил в машине пару детективов – но книжка оказалась скучной, и Лёка принялась наблюдать из окна за своим принцем.
Стас, переодевшийся в теплый спортивный костюм и простецкую вязаную шапочку, орудовал топориком очень умело. На его лице была блаженная улыбка, он что-то мурлыкал себе под нос.
А Лёка думала, как все-таки странно устроена жизнь. Она любила сверкающее великолепие дорогих магазинов, шикарное убранство казино, блеск и мощь элитных машин. Этот мир – кичливый мир житейского успеха – манил ее, она жаждала стать его частью до дрожи в коленках. Когда-то она думала, что сможет ворваться в этот богатый мир с парадного хода, образно говоря, открыв двери ногой. Не получилось. Но она жаждала этого мира так сильно, что готова была пробраться через черную дверь – любовницей бандита.
А Стас был частью этого мира, но, строго говоря, этот мир был ему совсем не нужен! Да, по своему статусу ему приходилось бывать и в магазинах, и в казино, и машина у него была не из последних, но по-настоящему счастливым он бывал при других обстоятельствах. Выудить приличного толстолобика, подстрелить утку, спеть песню под гитару у костра вдалеке от города – вот что было Стасу особенно дорого. Он прекрасно разбирался в моторах и страшно любил ремонтировать свою машину собственноручно, хотя вполне мог себе позволить никогда не заглядывать под капот. Ну и, конечно – садоводство. Виноград, смородина, яблони, обрезки, прививки – все это он обожал и возился с ними с крестьянской сноровкой, вкладывая частичку души.
Лёка вдруг подумала, что Стас был бы вполне счастлив, живя обычной жизнью в деревне или в маленьком городишке, вроде Шахтерского, а его занесло в бандиты. Богатство и влияние досталось тому, кому оно было вовсе не нужно. Если бы Лёка владела всем этим и потеряла, она, наверное, выбросилась бы из окна, как выбрасывались американские богачи, разорившиеся во времена Великой депрессии. А Стас, потеряв свои фирмы, машину, модный костюм и швейцарские часы, только пожал бы плечами, уехал в какую-то глушь, и там до старости рылся в земле и удил в речке рыбу, считая, что жизнь удалась.
Стемнело. Стас достал из багажника карабин, потом натянул поверх спортивного костюма мешковатый комбинезон из какого-то водонепроницаемого материала.
– Зачем тебе это? – указывая на комбинезон, спросила Лёка.
– Так ведь у меня собаки нет, – сказал Стас. – А вдруг утка в воду упадет? Как я ее из декабрьской воды выуживать буду?
– И ты что, всегда с собой не только спиннинг возишь, но и это? – поморщилась Лёка.
– Почему бы и нет? Багажник огромный, там много полезных вещиц поместиться может! – хмыкнул Стас. – Никогда ведь не знаешь, когда придется поохотиться или порыбачить! Или когда драпать придется – у меня и на этот случай все готово! Ладно, я пошел. Да, кстати – свет в машине выключи. Утки могут его заметить. Нечего ужин волновать, а то голодными останемся!
– А что мне без света делать?! – возмутилась Лёка.
– Не знаю, – пожал плечами Стас. – Подремай, подумай о чем-то хорошем! Да не переживай – я не долго!
Лёка выключила свет, заглушила мотор. Печка выключилась, и Лёка с неудовольствием подумала, что пока Стас будет поджидать утку, машина совсем остынет. Впрочем, сейчас в салоне было вполне тепло, и Лёка удобно устроилась на широком сидении, укрывшись шубкой, как одеялом. Дремать – так дремать! Веки стали тяжелыми. Не прошло и пяти минут, как Лёка уснула.
Ей снился Димка. Он смотрел на нее преданными, щенячьими глазами, тянул к ней руки и приглашал танцевать. Она пыталась объяснить, что танцевать с ним больше не станет, но почему-то не могла. Потом высокий и стройный Димка начал уменьшаться в росте и становиться шире в плечах. Неожиданно Лёка поняла, что это Вася Шишкин. Глядя на нее такими же глазами, как были у Димки, Вася предлагал ей посмотреть на наручники и кобуры, которые остались от их отцов. Лёка хотела сказать, что уже и не помнит, куда положила эти детские сокровища – ведь она уехала из Шахтерского очень давно. Неожиданно Вася превратился в Сергея Николаевича Майорова. Он смотрел на Лёку грозно и собирался за что-то выругать, как вдруг совсем рядом что-то оглушительно загрохотало.
Лёка встрепенулась и проснулась. Огляделась вокруг – она была не дома! Где?! Ах да, это она заснула в машине Стаса, а грохот – это, неверное, ее принц выстрелил по проклятой утке!
На душе было гадко, как всегда, когда она видела во сне Димку. Лёка потянулась за сумочкой, хотела вытащить зеркальце, но потом подумала, что свет в машине, быть может, еще рано включать, а в темноте она ничего не увидит. В кармане шубки она нашла жвачку. Она спала, а значит, изо рта может плохо пахнуть, а до этого Лёка старалась не допускать никогда.
Раздались тяжелые шаги, дверца машины открылась.
– Чего в темноте сидим? – раздался радостный голос Стаса. – Включай свет! А лучше – вообще вылезай, а то ноги затекут!
– Подстрелил? – спросила Лёка, подавив невольный зевок.
– А-то! – Стас потряс перед ней темной грязноватой тушкой. – Ты смотри, какая утка! Слон летающий, а не утка! Называется кряква. Очень вкусная!
Пока Лёка вылезала из машины, Стас успел разжечь костер и поставить греться котелок с водой. Рядом он зажег еще один костер – в яме. Когда он успел выкопать ямку? И зачем ему два костра? Лёка хотела спросить, но передумала. Раз сделал, значит нужно.
Два костра здорово освещали местность, а Стасу не терпелось поделиться с Лёкой впечатлениями.
– Не думал, что буду так долго ждать! – взахлеб говорил он. – Сижу, сижу, ноги затекли. Но – не шевелюсь, утку спугнуть не хочу. Думал уже вставать и тебя будить – обгадился, мол, но гляжу – летят, летят! Я – ба-бах! Гляжу – есть, упала, причем не в воду упала! Ну, думаю, как же ее искать?…
Лёка пропускала хвальбу своего принца мимо ушей. Ее заботило другое: что делать с этой грязной, пропахнувшей рыбой тушкой? Она все-таки женщина, а значит, готовить добытое мужчиной мясо – ее дело. Блин…
Она взяла еще теплую тушку, брезгливо подержала ее в руках и попыталась вырвать из нее несколько перьев.
Перья не поддавались.
– Ты что делаешь?! – изумился Стас.
– А что, мы ее с перьями есть будем? – огрызнулась Лёка.
– Да ты что! Кто ж так утку потрошит! А воду я зачем грел?!
– Не знаю, зачем ты ее грел, – буркнула Лёка. – И вообще – я птицу в магазине покупаю, там она без перьев.
– Учись, салага! – добродушно усмехнувшись, сказал Стас. – Сначала утку нужно обдать кипятком, вот так!
– Фу, как завоняло! – поморщилась Лёка, с отвращением глядя на ошпаренную кипятком утку.
– Зато перья легко снимаются – гляди как! – чрезвычайно довольный, говорил Стас. – А теперь мы ее немного поддержим над огнем, вот так! Удалим лишнее – кишки ведь мы есть не будем, а, любимая? Натрем солью. Луковицу вот сюда… А теперь – в фольгу ее, родимую! А ты думала, что у меня фольги нет?! Ха! Фольга у меня всегда есть! А тут уже и дрова прогорели, получились отличные угли! – Стас указал на костер в яме. – Это, кстати, называется грунтовой печью! Сейчас мы туда положим нашу уточку, теперь дровишками прикроем – вот так! И, дорогая моя, часика через два получим настоящую утку! Отличную утку! Ты пальцы себе откусишь!
Пальцы Лёка не откусила, но приготовленная принцем утка и вправду оказалась отличной.
Домой они возвращались поздно вечером. Машину вел Стас – он не доверял Лёке вести джип в темноте. Стас устал и за рулем молчал.
Молчала и Лёка. Она не любила костры, не любила рыбалку, не любила охоту. Но она твердила себе, что обязана все это полюбить. Для того чтобы разделить ту часть жизни Стаса, где были казино и дорогие магазины, она должна была разделить с ним и ту часть его жизни, где были костры, охота и обрезка винограда. Лёка знала, что жена Стаса, Светлана, не ездит с ним на рыбалку и охоту никогда, да и на его любимой даче не была ни разу. Лёка собиралась подарить Стасу ребенка, собиралась ездить с ним на рыбалку, собиралась научиться правильно прививать и удобрять деревья.
Лёка собиралась сделать Стаса счастливым.
Да, у Светланы был плюс – ее могущественный папа, но если папа сойдет со сцены, у Светланы не будет против Лёки ни единого шанса!Глава 3
Месяцы перед родами пролетели в приятных хлопотах – Лёка впервые в жизни получила доступ к большим деньгам и теперь с удовольствием их тратила. Она купила хорошие кресла, посуду, роскошную детскую кроватку и шикарную коляску, забила шкафы одеждой для себя и ребенка. Она трижды ложилась в больницу «на сохранение» – давали о себе знать больные почки, но никаких настоящих неприятностей со стороны здоровья у Лёки не было. Поздние роды были тяжелыми, но Лёка справилась и с этим – в начале августа, спустя две недели после двадцать девятого дня рождения самой Лёки, у нее появился сын Даниил.
Стас приезжал ежедневно, и у Лёки не было поводов для волнения. Жаль, конечно, что он редко оставался у нее ночевать, но Лёка к этому привыкла.
В первый месяц маленький Данька практически не доставлял маме проблем – почти все время спал, и Лёке казалось, что в материнстве вообще нет ничего сложного. Второй месяц протекал сложнее – малыша начали мучить кишечные колики. Он плакал часами, а Лёка только то и делала, что давала ему укропную воду и таскала на руках, со скуки пялясь в телевизор. Теперь она жалела, что одна: если бы Стас смог хотя бы дважды за ночь встать к малышу, Лёка не чувствовала бы себя такой разбитой!
В тот октябрьский день Лёка уже привычно накручивала круги по квартире с хнычущим Данькой на руках и думала о том, что дальше так нельзя – надо бы вытребовать у Стаса денег на няню. Он даст, он не жадный! Лёка не хотела, чтобы в ее уютное гнездышко вторгалась еще какая-то женщина, пусть даже и помощница, но так больше продолжаться не могло – она падала с ног от усталости!
Наконец Данька задремал, но Лёка знала: попытка положить его в кроватку обернется новым плачем. Ладно, пусть спит на руках! Тяжело, зато тихо!
Чтобы чем-то себя занять, Лёка включила новости на местном телеканале и хмуро смотрела скучные сюжеты о заседаниях городских депутатов и нуждах местных школ. Внезапно ведущий сказал то, что заставило Лёку насторожиться.
– Только что стало известно, что сегодня, прямо среди белого дня, в центральном парке имени Лазаря Глобы был застрелен лидер одной из преступных группировок. Киллер подстерег его, когда тот выходил из своего автомобиля. Убийца выпустил три пули из автомата Калашникова. Одна улетела неизвестно куда, другая ранила случайного прохожего, а третья попала жертве прямо в грудь. От полученного ранения двадцатишестилетний мужчина скончался на месте. Киллер бросил на месте преступления автомат и скрылся.
Дальше следовала видеозапись с места происшествия.
Лёка увидела центральный городской парк, мелькнули карусели, потом показались раскрашенные палатки с игровыми автоматами. Напротив одной из них стоял огромный черный джип. Тот, кому был посвящен репортаж, лежал на спине рядом со своей машиной. Чуть дальше стояла карета «скорой» – врачи оказывали помощь случайному прохожему. Лежащему на земле они не помогали. Ему уже никто не мог помочь.
Лёка охнула и села на кровать. Лица убитого было не различить, но ей и не нужно было видеть его лицо. Эта одежда, эта откинутая в сторону рука, дорогущие часы, которые Лёка видела столько раз! Да и джип, у которого были такие знакомые номера… Увы – ошибки быть не могло!