Лекарство от амнезии
Шрифт:
– Стараемся.
И дед туда же. Включил отпугивающую опцию. Взялся Ромку испытывать. Запугает вопросами, а мне потом придется первую помощь оказывать.
– Хозяйка на стол собирает, – дед открыл дверь, приглашая нас в дом.
«Сделано руками деда», – объяснила я.
– Они у тебя замечательные.
Я согласно кивнула. Золотые. Все сломанные приборы в поселке несут деду, а всех больных везут отцу.
Жар печи резко ударяет в лицо, и я чувствую, как оно быстро оттаивает в натопленной комнате. Боб отряхивается и сразу направляется на доклад: «Внучка доставлена живая и невредимая». Бабушка достает ароматные
– Школьница, рассказывай о своих успехах, – бабуля смотрит на меня с улыбкой, – Первое полугодие на отлично?
С полным ртом, обжигая небо и язык горячим пирожком, мотаю головой. Сейчас мне не до разговоров. Наблюдаю за Ромкой, который застрял взглядом на полке, где выстроились в ряд модели машинок из картона.
– Очень красивые. Вы сами мастерили?
– Конструктор рядом с тобой, – опередил меня папа.
Бабушка принесла пиалы супа с облачками пара, и я пропустила ее ближе к столу.
– Так это вы сделали? – Рома пытался соединить в своем мозгу машины и бабушку в цветочном фартуке.
– Нет, что ты, милый, – рассмеялась бабуля, явно польщенная, – Я могу картошку заставить цвести, а по машинам у нас Женька специалист.
– Ты?
«Ага».
– Мне очень понравилось.
У Ромки вытягивается лицо, а кожа в области шрама становится более гладкой и ровной. Мне так нравится его удивлять.
«Ты сделал меня счастливой», – сказала моя улыбка.
За разговорами время летело незаметно. Темнеет рано. Папа повез Ромку на станцию, а мы с Викой поспешили во двор, пока еще можно разглядеть друг друга. Повалилась с разбега в сугроб, лежу как на пуховом одеяле и машу руками и ногами, как крыльями, делаю снежного ангела и думаю о своем, земном. Такой чудесный вечер, и Ромка. Напоминаю себе снежинку и кружусь вокруг Вики, напевая себе новогоднюю песню:
«Снежинку хрупкую спрячь в ладонь,
Желание загадай…»
Чтобы такое попросить у снежного ангела? Свое самое заветное? Чтобы родители снова были вместе?
Смотрю на Вику, которая загребая полную лопату, чистит дорожки и старательно сооружает снежную насыпь, чтобы залить горку.
Звук мотора. В темноте слепят фары, я зажмуриваюсь и замираю на месте. К воротам подъезжает незнакомая машина. В ушах стучит, будто сердце спряталось там и громко бьется. Совсем как тогда, семь лет назад.
***
Это были часы рая – никаких ссор, спокойствие и веселье. Папа увез нас из «замка», и мы спрятались на даче. Мы играли в снежки, делали ангелов на снегу, «кучу малу» и лепили снеговиков. Я уже не помнила, когда так много смеялась.
К воротам подъехала черная машина. Она резко выделялась на фоне белого снега и производила ощущение гроба внесенного на свадебную церемонию. Оттуда вышли черные люди. Веселье утонуло в звуках приглушенного мотора и хлопка двери.
Я почувствовала скрытую угрозу в том, как смотрели незваные черные скалы, как напрягся за считанные секунды папа.
– Уведи детей в дом, – велел папа, и мы с бабушкой побежали, так и не дав прозреть нашей снежной бабе.
Дед вышел нам на встречу и даже не улыбнулся. На его лбу был начерчен целый ряд восклицательных знаков – морщин, он плотно закрыл за нами дверь на ключ.
– Собирайтесь, – сказала бабушка, и принялась паковать наши школьные рюкзаки.
Куда? У нее есть план, где спрятаться от бандитов, куда убежать, чтобы нас всех не поубивали?
Я посмотрела, как сестра укладывает подарки отца в сумку, и отвернулась к окну. Прилипла лбом к стеклу и стала смотреть во двор. Машина сдала назад, и я повернулась к бабушке, чтобы сделать ей знак распаковываться. Они уезжают. Бабушка и Карина были увлечены поисками вещей и не смотрели в мою сторону. Я снова глянула в окно, чтобы до конца убедиться, что приготовления неоправданны.
Снег полетел из-под колес машины, резко набирающей скорость и врезающейся в ворота. Хлипкое проволочное ограждение было не предназначено для военных атак и сдалось без боя, упав при первом ударе. Справившись с одним соперником, броневик не остановился и продолжил свой путь, резким толчком отбросил отца.
Я безмолвно вскрикнула и зажала рот рукой, будто испугавшись звука, который мог сорваться с губ и выдать наше местонахождение. Надо позвонить в полицию, надо кому-то сообщить! Я отскочила от окна и бросилась к двери, остановившись на пол пути перед преградой – бабушкой и сестрой. Моя голова тряслась, глаза рвались из орбит, будто хотели отделиться и покатиться спасать папу, руки колотили невидимого противника, а рот разрывался от немого «папа».
– Не надо бояться, – спокойно сказала бабушка и взяла меня за руку, будто ничего не произошло.
Я вырвалась и продолжала трястись. Она не понимает, что происходит. Она не видела того, что видела я. На моих глазах они только что убили папу.
– Идем. Эти люди отвезут вас домой.
О чем она? Эти бандиты? Какое отношение они имеют к дому? Какое бы не имели, я не сдвинусь с места и никуда не поеду. Наш дом здесь. Кто-то запутал бабушку, и мне нужно срочно объяснить ей, что происходит. Но как?
Бабушка вывела нас с сестрой на веранду, и я была рада. Там она могла увидеть все сама через большое стекло в двери. Тогда она, наконец, сделает что-то, чтобы спасти отца и спрячет нас с сестрой от убийц.
Я потянула сестру за рукав. Надо спрятаться здесь, показывала я на стол с длинной скатертью, но она смотрела на меня как на сумасшедшую, и продолжала стоять с бабушкой у самой двери. Я отшатнулась.
Все пространство стекла заполнила чернота. Квадратное лицо смотрело с угрозой, и я радовалась тому, что нас защищает дверной замок. Я спряталась под столом и молила сестру пойти ко мне, но она упрямо и смело стояла прямо перед бандитом. Сейчас он выломает дверь. Я замотала головой в попытке воспротивиться. Крик «нет» так и не сорвался с моих губ. Бабушка открыла дверь и отдала сестру бандитам.