Лекарство против СПИДа
Шрифт:
— Знакомый следователь? — с непередаваемой интонацией переспросил Юрий. — У тебя теперь, наверное, повсюду знакомые…
— В общем, да, но это совсем не то, что ты подумал. Это не клиент, а бывший протеже моего покойного отца. Мы встретились с ним случайно, во время одной облавы, когда нашу лавочку накрыл ОМОН и всех отвезли в отделение. Он узнал меня первым, отпустил да еще оставил свой телефон. Ну так что?
— Пожалуй, позвони.
— Тогда договорились. Завтра ты звонишь мне, а я уже скажу, на какое время он тебе назначит. Ты не хочешь меня поцеловать?
Юрий вздрогнул, заглянул в ее вдруг ставшие такими знакомыми хитрые
— Мои чары тебя еще волнуют? — с тихим лукавством спросила она, когда они чуть отодвинулись друг от друга, продолжая при этом обниматься.
— Да….развратница, да!
В этот момент раздался звонок в дверь. Они с сожалением разжали объятия, Юрий помог ей надеть шубу и еще раз, с какой-то новообретенной нежностью, поцеловал.
— До завтра.
— До завтра.
Лариса ушла, а он вернулся в большую комнату, лег на диван и вдруг с удивлением обнаружил, что глаза его застилают слезы.
На следующий день Юрий с трудом дождался двенадцати часов дня — раньше такие дамы просто не просыпаются! — и нетерпеливо набрал телефон Ларисы.
— Привет, — слегка охрипшим голосом, нежно сказала она, — ты чего так долго не звонишь, я тебя жду с самого утра.
— Не хотел тебя будить.
— А-а, понятно… — и она невесело рассмеялась, — хорошо знаком с образом жизни «ночных бабочек». В газетах пишут, что мы просыпаемся не раньше полудня, а потом до вечера приводим себя в порядок. Но у меня, к сожалению, бессонница…
— А ты уже звонила туда, куда собиралась?
— Да, звонила. Его фамилия Зайцев, зовут Игорь Филиппович, Он будет ждать тебя сегодня во второй половине дня. Лучше идти туда прямо сейчас, а то, как он мне сказал, их всегда могут поднять на вызов. Адрес отделения знаешь?
— Да, Денис объяснил.
— Тогда вроде все. Не скупись, но и слишком много не предлагай, они люди жадные, — Лариса помолчала, а затем добавила: — Ну, а потом ты ко мне заедешь?
— Ты этого хочешь?
— А ты?
— Да.
— Ну тогда заезжай и не задавай дурацких вопросов. Пока.
— Пока.
Следователь Юрию не понравился, и не только потому, что был каким-то плюгавеньким, на целую голову ниже его и к тому же показался слишком «шустрым». В Америке ему приходилось иметь дело с полицейскими, теперь он мог сравнивать и вскоре понял, что же не устраивало его в поведении Зайцева. Американский полицейский ощущает себя представителем закона, который един для всех и составляет самую суть государства. Поэтому служение государству — это следование его законам. В России же главным всегда было и остается служение государству, отождествляемому отнюдь не с законом, а с теми, как правило, чертовски малоприятными персонажами, которые в данный момент находятся у власти. И главная беда состоит именно в этом — суть государства составляют не законы, а воля высших должностных лиц. Отсюда неуважение законов и, соответственно, тех рядовых граждан, ради которых эти законы вроде бы принимались; а также смесь презрения и подхалимства в отношении правителей. Это приводит к тому, что так называемые правоохранительные органы на самом-то деле рассматривают охрану права как далеко не самую важную и не самую главную свою обязанность.
И тот красноречивый
— Ну кто там еще? — дернув дверь, недовольно пробурчал Зайцев и сильно постучал.
В ответ послышалось сдавленное сопение, звук предмета, упавшего со стола, а затем молодой и запыхавшийся мужской голос поинтересовался: «Какого дьявола надо?»
— Опять Серега с какой-то блядью закрылся, — с доверительно-насмешливой интонацией пояснил он Юрию, а потом постучал еще раз и потребовал:
— Младший лейтенант Овчинников, немедленно освободите помещение!
— Сейчас, Игорек, я уже заканчиваю допрос подозреваемой.
Через пару минут дверь отворилась, и Юрий увидел молодого парня в джинсовой куртке, с весьма наглой ухмыляющейся физиономией. Кроме него, в комнате находилась юная, не старше девятнадцати лет, особа самого красноречивого вида. Нимало не стесняясь и в упор смотря на вошедших мужчин красивыми густо накрашенными глазами, в которых совершенно отсутствовало всякое выражение, она пошевелила задом, подтягивая черные ажурные колготки, сквозь которые просвечивали белые трусики, и лишь потом опустила и одернула юбку.
— Здорово, мать, все блядуешь? — приветствовал ее Зайцев.
— Ни х…, - хрипло ответила она, — мы сидели, разговаривали…
— Понятно. — Зайцев прошел к столу, осмотрелся и сказал: — А почему гондон на полу валяется?
— Обвиняемая забыла, — в тон ему ответил Овчинников и сурово прикрикнул на девицу: — А ну, гражданка, поднимите свое имущество.
— Да пошел ты.„
— Что ты сказала? — на этот раз тон его уже был по-настоящему угрожающим. Юрия отнюдь не забавляла вся эта сцена. Он нетерпеливо кашлянул, и Зайцев, заставив своего напарника поднять использованный презерватив, быстро выставил его и девицу в коридор, чтобы они уже там продолжили выяснять отношения.
— С двенадцати лет е…ся, — заметил он, запирая дверь и проходя к столу, — а в тринадцать уже родила. Дочь на следующий год в школу пойдет.
— Меня это не слишком интересует, — спокойно заметил Юрий, — курить здесь можно?
— Да, конечно.
Зайцев принялся набивать трубку, а Юрий закурил и молча, выжидательно посмотрел на него.
— Итак, что вас интересует? — официально поинтересовался следователь, быстро и цепко взглянув на Юрия. Тот медленно, старательно упирая на свой американский акцент, рассказал о деле, связанном с убийством Сергея и пропажей Галины.
— Да, я его помню, два дня назад он приходил подавать заявление, — кивнул Зайцев. — Но об этом деле я пока ничего определенного сказать не могу. Ведется следствие…
— Надеюсь, не младшим лейтенантом Овчинниковым? — криво усмехнулся Юрий.
— Младший лейтенант Овчинников, между прочим, год назад был тяжело ранен при задержании вооруженной преступной группировки, — сухо сказал Зайцев. — А следствие ведется мной. Что вы еще хотели узнать?
— Я бы хотел, чтобы и убийцы, и жена моего друга были найдены прежде, чем я вернусь в Америку, — заявил Юрий, — и… - тут он сделал небольшую паузу и посмотрел прямо в глаза следователю, — готов возместить все затраты, связанные с расследованием. Разумеется, в валюте той страны, гражданином которой я являюсь.