Лекарство
Шрифт:
Антон принадлежал полностью только трем вещам: матери, Ире и океану. Последовательность тут не имела никакой роли. На первое место, как он сам говорил, можно было смело ставить любой из трех пунктов. Ситуация от этого нисколько не поменялась бы, так как он и сам не мог расставить приоритеты и уже давным-давно отказался от этой глупой и несущественной затеи.
Любовь к бесконечной и непокорной водной стихии возникла у него в восемь лет, когда родители, отмечая двадцатилетие брачного союза, решили отправиться на курорт и взять с собой позднего и потому особенно долгожданного ребенка. Накопленных за два года сбережений едва хватило на самый дешевый отель и безумно дорогой девятичасовой перелет на юг
И в тот момент, когда стоявших на белом песке маленьких босых ног ребенка коснулась теплая, пенящаяся волна прилива, он почувствовал всей глубиной своей чистой души, что расстилающаяся перед ним до самого горизонта бесконечно могущественная и бесконечно непознанная живая мощь приняла его как друга, позволив прикоснуться к себе и столь же нежно и ласково ответив ему.
И в этот момент, глядя, как по волнующейся поверхности пробегают яркие блестки отражения заходящего за горизонт красного солнца, и слушая крики пролетающих над головой птиц, мальчик понял, что отныне и навсегда хочет связать свою дальнейшую жизнь с этим неведанным и прекрасным созданием. Постараться стать его малой частью. Постараться, хоть чуть-чуть прикоснувшись к самой поверхности несоизмеримой глубины, понять и донести до других всю восхитительную красоту, понятую им сейчас.
Впрочем, радость от новых ощущений и открытий вскоре прошла, сменившись траурным цветом красных гвоздик и черных лент венков от близких, родных, знакомых и коллег по работе, сопровождаемых тяжелым, теплым запахом ладана и напевной молитвы батюшки в церкви.
Повлияло ли долгое пребывание под сильными солнечными лучами на островах, или же это было всего лишь стечение обстоятельств, но через несколько месяцев после прилета домой отца Антона было уже не узнать. Он высох, потерял в весе почти два десятка килограммов, его лицо осунулось, приобрело землистый цвет. Поздно обнаруженная меланома уже доделывала свое страшное дело, пустив множественные метастазы в печень, легкие, мозг…
Отец сгорел за шесть месяцев. Мать, казавшаяся вечно молодой и жизнерадостной, после похорон состарилась буквально за сутки. Она больше не вышла замуж и даже ни разу не встречалась ни с одним из представителей сильного пола. Отдала всю свою любовь, которую раньше делила между двумя родными мужчинами, сыну. И получила в ответ от него столько же любви, тепла и заботы.
По прошествии многих лет, уже связав свою жизнь с прекрасной девушкой Ирой, Антон неоднократно вспоминал принятое мамой решение и чувствовал безмерную благодарность за то, что она так и не впустила в дом никого из чужих мужчин, ни словом, ни жестом не омрачая память об отце, который в глазах сына навсегда остался единственной любовью матери.
После окончания школы болеющий океаном ребенок прикладывал все усилия для того, чтобы занять место в рядах вооруженных сил российского флота. Но совершенно неожиданно был забракован медицинской комиссией. Старая бабушка-врач, раздев парня до трусов и осмотрев его, заявила, что в армию он не пойдет. И на резонный вопрос ответила, что с псориазом юноше там делать нечего.
Обнаруженное аутоиммунное заболевание, диагностированное по одной-единственной специфической бляшке, появившейся на коже бедра, поставило жирный крест на планах мальчишки связать свою жизнь с по-настоящему мужской профессией.
После нескольких дней депрессии и отчаяния, когда поток эмоций схлынул и разум под влиянием матери вернул себе доминирующую позицию, Антон принял решение остаться верным своей детской мечте, но идти к ней с диаметрально противоположной стороны. Бороздить просторы могущественной стихии на одном из военных кораблей можно было только возле границ своей страны, лишь изредка получая приказ отправляться к чужим берегам. Поэтому, если он хочет в дальнейшем иметь возможность посещать водные поверхности в любой точке мира, ему лучше выбрать профессию океанолога. Страстное увлечение водной стихией будет неоспоримой поддержкой в будущей работе, давая силы и волю никогда не сворачивать с выбранного велением сердца пути.
Сбор документов постарались не затягивать. Подав сыну идею о поступлении в Калининградский Институт океанологии РАН, мать понимала, что добровольно отпускает от себя единственного родного и любимого человека, как минимум, на несколько лет, если не навсегда. Будет ли у Антона возможность приезжать через такое расстояние после сдачи сессий? Все это, в общем, было уже не так важно, и вскоре Людмила Сергеевна, сдерживая слезы и улыбаясь, уже махала рукой сыну на таможне аэропорта перед посадкой на рейс, отправляющийся на маленький клочок русской земли в бывший город Кенигсберг.
В конце концов, есть сотовая связь и интернет. Увидеть, а уж тем более услышать сына в двадцать первом веке – не проблема. Надо отметить, что Антон находил время ежедневно писать смс или созваниваться с матерью. За все годы обучения он делился с ней своими неудачами и успехами. В том числе и знакомством с замечательной девушкой Ирой.
Будучи на пару лет старше, Ирина уже работала в одной частной фирме, позволяющей ей в столь ранние годы быть вполне независимой от родителей. Впрочем, это обстоятельство никак не сказывалось на ее прошлой жизни. Мать и отец не торопились предлагать дочери обустроить собственный быт, наслаждаясь свободными часами и днями, проводимыми в тесном семейном кругу. Когда же, после полугода общения и свиданий, было принято решение об официальной регистрации их чувств, Ирина первой предложила съехать от родителей на съемную квартиру.
– Я нашла очень дешевый вариант, – с энтузиазмом говорила она, сидя утром на родительской кухне и помешивая ложечкой чай. – Маленькая однушка. Будет, конечно, тяжело, но мы справимся. Зарплаты и твоей стипендии, по идее, должно хватить. В крайнем случае, возьму подработку. Тем более что скоро учеба твоя закончится. Двум хозяйкам на одной кухне не место. И вообще, так будет лучше, в первую очередь – для тебя.
С этим доводом трудно было не согласиться, и с того времени молодая ячейка общества начала обустраивать свой собственный быт, привнося в него сформированные за время холостяцких лет правила и добавляя к ним новые, создаваемые совместно.
Одной из таких вот старых привычек было неукоснительное правило Антона ежедневно писать или звонить матери. С этой его привычкой поддерживать ежедневную связь с Людмилой Сергеевной и было связано появление прозвища, ставшего вторым именем Антона. Все началось с того, что во время очередных летних каникул он по совету Иры решил ознакомиться с советской фантастикой. Девушка порекомендовала ему одну книгу, произведшую на нее саму весьма сильное впечатление. Переселив несколько скучное, по его мнению, начало, Антон проглотил произведение за один присест, перелистнув последнюю страницу уже глубокой ночью, когда лежащая рядом Ира тихо сопела, уткнувшись в его плечо. И еще долго он лежал, уставившись в потолок и переваривая то, что сейчас прочитал, пока пробегающие полоски света на потолке и стенах, оставляемые проезжающими за окном редкими автомобилями, не стали бледнеть на фоне рано светлеющего летнего неба. В голове почему-то пронеслось короткое воспоминание еще дошкольного периода, когда он точно так же наблюдал за пробегающими полосами от фар машин, в углу на разобранном диване спали родители, а рядом с ним, возле изголовья стояла коробка с подарком, купленным не по какому-то поводу, а просто так. И в ней лежало то, о чем он давно мечтал: пластмассовая лошадка с маленькой тележкой.