Лекции по холокосту
Шрифт:
Впоследствии статья Ким Мёрфи дошла до Ирвинга перед самым его процессом, и она разрешила высказаться обеим сторонам, что крайне необычно. Пять месяцев спустя Мёрфи, присутствовавшая перед этим на всей ревизионистской конференции и ставшая первым журналистом, поступившим так, составила неискажённый доклад с точными цитатами и характеристиками выступавших [351 ].
Британские СМИ чрезвычайно подробно освещали процесс Ирвинга. 12 января, во время предварительных слушаний, лондонская «Таймс» написала следующее: «На кону здесь стоит вовсе не самолюбие отдельных личностей с чрезмерно раздутым самомнением. Нет, речь идёт о том, если одна из самых чёрных глав истории XX столетия действительно имела место или же она является вымыслом евреев по политическим мотивам»[352].
«Korea Herald»
Февральский выпуск «Atlantic Monthly» посвятил процессу Ирвинга длинную статью, написанную одним убеждённым врагом ревизионизма. В ней констатируется: «Сейчас, почти через сорок лет после поимки Эйхмана, холокост вновь предстал перед судом [...] Ирвинг не отрицает, что погибло много евреев. Взамен он отрицает, что кто-то из них погиб в газовой камере, что Гитлер лично отдал приказ об уничтожении европейского еврейства и что эти убийства существенно отличались от других злодеяний времён Второй мировой войны. Разумеется, то же самое утверждали и многие крайне правые эксцентрики. Что отличает Ирвинга, так это то, что его взгляды на холокост появляются на фоне работы, которую уважали и даже почитали некоторые из ведущих британских и американских историков»[354].
С: Интересно, как историк, отстаивающий такие тезисы, мог стать самым читаемым автором исторических трудов в мире?
Р: До 1998 года его взгляды на холокост были вполне стандартными. Он поменял своё мнение благодаря докладу Лёйхтера[355]. В 1989-м он даже выпустил за свой счёт глянцевое издание доклада Лёйхтера и написал к нему предисловие:
«В отличие от истории, химия — точная наука. [...] До самого конца этого трагического столетия всегда будут неисправимые историки, государственные деятели и журналисты, считающие или же не имеющие другой экономически жизнеспособной альтернативы, кроме как считать, что нацисты использовали в Освенциме «газовые камеры» для убийства людей. Но пусть они сейчас объяснят мне — как образованному и критическому специалисту по новой истории, — почему в здании, которое они всегда называли бывшей газовой камерой, нет каких-либо существенных следов цианистых соединений. Судебная химия — это, повторяю, точная наука. Мяч на их стороне.
Дэвид Ирвинг, май 1989 г.»[356]
С: Это самый настоящий рецепт того, как стать социальным и профессиональным прокажённым!
Р: О чём он, наверно, даже не догадывался. Из-за своих исторических убеждений Ирвинг сделал себе финансовое и социальное харакири. Как бы то ни было, ему удалось, как никому другому до того момента, привлечь общественное внимание к ревизионизму. Но даже в этом случае ревизионистам не дали сказать слова, а, как обычно, облили грязью.
Одним из последствий этого временного интереса к «дьявольскому» ревизионизму стала одиннадцатистраничная статья в американском журнале «Эсквайр» за февраль 2001 года, весьма уважаемом глянцевом издании с тиражом примерно в 600.000 экземпляров.
Статья эта, под названием «Внутри бункера» (стр. 98-140), была написана Джоном Сэком[357], сделавшим себе имя на книге «Око за око», в которой он поведал о массовых убийствах немцев в трудовых лагерях в оккупированной Польшей восточной Германии после Второй мировой войны[358].
С: А в Г ермании эту книгу не уничтожили?
Р: Вообще-то первоначально её должна была опубликовать издательская фирма Пайпер, но из-за того, что автор попал под перекрёстный огонь еврейских группировок, издатель изъял книгу из печати ещё до её выпуска. Но в конце концов её выпустило другое немецкое издательство[359].
С: Значит, Джон Сэк — антисемит?
Р: Нет. Сэк (умерший в 2003-м году) был евреем по происхождению. Его «ошибкой» было то, что он сообщил о беспорядочных убийствах невинных немцев мстительными евреями из лагерного персонала в восточной Г ермании после войны.
Американский ревизионист Роберт Каунтисс написал о книге Сэка одобрительную рецензию и отослал её автору. В результате этого между ними образовалась дружба, что дало Сэку возможность лично познакомиться с некоторыми американскими ревизионистами и принять участие в ряде их конференций[360].
Вот что сказал этот уважаемый еврейский автор, верящий в газовые камеры и холокост, о «злобных» ревизионистах:
«Несмотря на свой подход к холокосту, они [ревизионисты] были вежливы, непредвзяты, понимающи, интеллигентны. Их глаза не сверкали абсолютной уверенностью, и их лица не были искажены лютой ненавистью. Они вовсе не походили на нацистов и неонацистов. Так же как и на антисемитов. [...]
Но я также хотел сказать кое-что терапевтическое [о ревизионистской конференции], сказать кое-что о ненависти. В отеле [в котором проходила конференция] я её совершенно не ощущал; её уж точно было меньше, чем если бы евреи говорили о немцах. Никто не разу не сказал что-нибудь, даже отдалённо напоминавшее слова Эли Визеля: «Каждый еврей где-то глубоко в душе должен оставить место для здоровой, мужской ненависти к тому, что немцы собой олицетворяют, к тому, в чём состоит их сущность»[361]. Никто также не сказал что-нибудь, напоминавшее слова Эдгара Бронфмана, председателя Всемирного еврейского конгресса. Один шокированный профессор однажды сказал Бронфману: «Вы учите целое поколение ненавидеть тысячи немцев», на что Бронфман возразил: «Неправда, я учу целое поколение ненавидеть миллионы немцев». Никакой ненависти к евреям, сопоставимой с этой ненавистью или с ненавистью к немцам, которую я встречал на каждой странице книги [Даниеля Гольдхагена] «Hitler’s Willing Executioners»[362], я совершенно не увидел [,..]»[363].
Сэк также признал, что некоторые из аргументов, годами приводимые ревизионистами («отрицателями»), были, по сути, справедливы: «[...] Отрицатели холокоста говорят (и они правы), что один комендант Освенцима [Рудольф Хёсс] дал признания после того, как его подвергли пыткам[364], и что другие рассказы [о холокосте] полны предубеждений, слухов, преувеличений и прочего хлама, как выразился издатель одного еврейского журнала через пять лет после войны[212]. Отрицатели говорят (и они снова правы), что коменданты, доктора, эсэсовцы и евреи из Берген-Бельзена, Бухенвальда и целого ряда лагерей давали после войны показания, согласно которым в этих лагерях имелись цианидные [газовые] камеры — что все сегодняшние историки отрицают».
Не молчит Сэк и о гонениях на ревизионистах: «Шестнадцать других докладчиков говорили [на ревизионистской конференции 2001 года], а я насчитал шестерых, которые вступили бы в конфликт с законом из-за своего неверия в холокост и в орудие смерти из Освенцима. Признаваться в этом в пределах чьей-то слышимости незаконно не только в Г ермании, но и в Голландии, Бельгии, Франции, Испании, Швейцарии, Австрии, Польше и Израиле, где за отрицание холокоста могут дать пять лет, в то время как за отрицание бога — всего лишь один год. Один из выступавших, Дэвид Ирвинг, был оштрафован на 18.000 долларов за то, что он во всеуслышание объявил в Г ермании, что одна из цианидных [газовых] камер в Освенциме — это копия, построенная поляками после войны. Это действительно так, но истина в Г ермании не может служить оправданием в таких вопросах».
С: И что после всего этого произошло с Сэком?
Р: Ну, Дебора Липштадт, к примеру, сказала о нём, что он — неонацист, антисемит и что он даже хуже, чем «отрицатели холокоста»[360]. Ведь ревизионистов и их друзей нужно по определению изображать как безжалостных злодеев, а не как вызывающих сочувствие жертв. Кстати, именно таково было объяснение, которое Ким Мёрфи получила от главного редактора «Лос-Анджелес тайме», заявившего ей, что отныне он не разрешает ей печатать никаких статей о преследованиях ревизионистов на страницах своей газеты. Более того, за честность, продемонстрированную двумя своими статьями, о которых говорилось чуть выше, Ким Мёрфи была «откомандирована» в Аляску[365].