Лекции
Шрифт:
– - Откуда?
– - Я многое знаю, Дария. Половину - вашей милостью.
Александер поднялся, сел на кровати и отобрал у женщины стопку листов. Пролистав бумаги и составив беглое впечатление о документе, Александер скривился.
– - Ты хочешь... Вы, Дария, хотите поставить на место Мессии меня?
– - Алекс. Я не могу дать тебе отпуск или таблетки. Я уже ничего не решаю, теперь дело только в тебе и твоей памяти. Прости что не сказала, но про слепые исследования недавно ты читал мне мораль. Я не знаю, чьими именами тебя просить, но, пожалуйста, запиши то, что тебе снилось. Я верю,
– - Я не считаю, что Пустыня может подвергнуться военной агрессии.
– - Вали к иблису, Алекс. Я устала выковыривать тебя из твоей уютной скорлупки.
Дария, развернувшись, ушла. Она хлопнула дверью, но плотные занавеси смягчили удар. Движение ткани вызвало волну в тяжелом, жарком воздухе. Пылинки, зависшие в золотисто-желтом студне проникающего сквозь окно света, дернулись и вернулись к точке равновесия.
Александер мог рассмотреть в узорах пыли и песка на полу слова, которые так и не произнесла Дара: "Теперь бурю несет не только Господин Пустыни".
Но как бы не менялись внешние условия, его поколение не перестанет следовать тому самому, мифологическому, ходу решения задачи. Александер ещё раз пролистал записи: в этой части проекта участвовало не меньше десяти человек, Дария проделала восхитительную работу. Вытащив свой набор для письма, рашад открыл последнюю страницу и принялся записывать воспоминания о давным-давно погибшем мире.
#Молитвенная практика
Очень сложно оставаться членом общества, когда иблисов долгий последний год, жаркий, жадный, душный как горячий сезон, в сознании проигрывается хроника событий настолько давних, что от участников не осталось костей.
Эта хроника напоминала, что каждый в маленьком мире пустыни - плоть от плоти ядерной войны, что при должных усилиях можно проследить генетическую линию вплоть до создателей, что восемь городов - маленькая скорлупка, беззащитная против мира; надави - и треснет.
Алекс никогда не интересовался внешней политикой - он до сих пор не верил, что она существует для Пустыни как государства. Ему более чем хватало внутренних проблем. Поэтому он просто принял как данность озвученный Дарией тезис про внешнюю опасность и работал, записывая всё, что получилось вытащить из генетической памяти.
Месяц прошел в перерисовке страниц с формулами и чертежами. Алекс надеялся, что у него достаточно твердая рука и плохое воображение, чтобы без ошибок и дополнений перенести на бумагу... информацию.
Пробуждение. Кофе. Работа. Еда. Таблетки. Сон. Кофе. Пробуждение. Работа.
Монотонное существование. Ради оптимизации задачи он спал в подземных помещениях рядом с лабораторией Дарии. Подобное состояние сознания оказалось новым интересным опытом: ощущать себя механизмом, а не безобразно чувствующим рашадом.
Эксперимент.
В побочных эффектах значились расстройство цветового зрения, потеря веса, отсутствие аппетита и проблемы с эмоциональным спектром. А во всём остальном - слава современной фармацевтике, да будут вечными под звёздами её создатели - всё было замечательно равнодушно.
Даже тот факт, что в генетической
Разумеется, кризис случился после отмены препаратов.
* * *
– - Здравствуй, Мессия. Вынужден признать: ты был человеком, а не функцией. Хочу также отметить, уважаемый предок, что выполнение функций из-за твоих убеждений пострадало. Впрочем, эта ситуация подстегнула фармакологию и добавила пару столетий жизни репродуктивным расчетам. Спасибо за предоставления смысла моим четырем неполным рашадовским дюжинам.
Александер отсалютовал статуе флягой и сделал большой глоток. Капля воды вытекла из уголка рта, упала ему на шею.
Мужчина пристроил емкость в укромном месте на постаменте: что бы он не говорил детям, Алексу нравилась традиция яссиров оставлять воду путникам. Еще ему нравилась традиция яссиров встречать Безымянного Бога. Наконец, ему нравилась социально обоснованная привычка многих поколений легких соколов уходить в Пустыню перед смертью.
Он бы признал ее хорошей, если бы она не шла вразрез с настоятельной потребностью рашада служить генетической программе до конца.
А впрочем.
– - Никто из нас не рашад, никто из нас не яссир. Спасибо тебе, Мессия, хотя бы за это.
Свой вклад и в генетическую программу, и в благополучие Пустыни Александер уже внес. Можно отступить от традиций и добиться встречи с Безымянным Богом.
* * *
Внутренние часы не подвели Алекса: он проснулся перед рассветом, за четверть часа до того момента, когда в мутной линии горизонта будет рождено солнце.
Мужчина протер лицо влажной тканью, состриг отросшие больше чем на ладонь волосы и побрился. Он оделся с некоторой манерностью, не забыл ни одного элемента из тех новых традиционных вещей, целью которых было отделить новое поколение от прошлого, мифологического.
Рубашка, жилет, платок. Белье и брюки. Плотный удлиненный пиджак, к нему - шляпа с полями. Всё достаточно светлое, в гамме между коричневым и желтым: цвет обусловлен условиями производства.
Наконец, взяв флягу с водой и бумагу для записей, Александер вышел из дома. Мысль о том, что некорректно называть домом место, где он только спит, была изгнана до того, как успела сформироваться. Рашад направился к стене. Он опирался на трость через два шага на третий, и этот ритм оставался постоянным на протяжении пути.
Небо было - глубокая синева за серой песчаной вуалью. Солнце было - Бесплодная Госпожа в одеждах цвета драгоценного металла; расплавленного стекла, вылитого в тигель. Облака тонкими красными нитями - капиллярными узорами, артериальными потоками - вились вокруг сложенных рук и расплывались красной лужей на животе.
Но рассвет вступил в свои права, небо вышло на маршрут от иссиня-черной дыры к белой бесконечности полдня, солнце оказалось звездой, не удостоенной даже мифа.
Алекс попытался устроиться удобнее на неровном верхнем крае стены, но бросил бессмысленное занятие. Мужчина лёг на спину, сунул шляпу под голову и закрыл глаза. Александер облизал губы: этот незнакомый жест запомнился из видений.