Ленин жЫв
Шрифт:
И в этот момент он вдруг услышал какой-то щелчок.
Зам ним ещё один, и ещё.
Кирилл в ужасе открыл глаза и понял, что щелчки эти – ничто иное, как щёлканье затвора фотоаппарата и мигание вспышки!
Яркие сполохи слепили!
Кирилл невольно отвернулся и свободной рукой прикрыл глаза. Он, застеснявшись, отвернулся и попытался застегнуть ширинку. С первого раза ему это не удалось. Кирилл рвал молнию и, наконец, справившись с замком, он в ужасе повернулся. Рядом с ним стоял невысокий мужчина, он старательно снимал Лучинского фотоаппаратом. За спиной мужчины стояли ещё два человека в военной, как показалось Кириллу, форме чёрного цвета.
Мужчина с фотоаппаратом прекратил снимать и, улыбнувшись, отдал свою фототехнику помощнику, что стоял сзади. Кирилл только сейчас успел рассмотреть лицо этого человека, который почему-то начал бесцеремонно снимать его во время оправления его нужды.
Это был мужчина на вид лет пятидесяти. Моложавый и подтянутый. Лысый, седые волосы покрывали лишь его боковины черепа. Маленькие глаза и острый, словно крысиный нос. Широкие скулы, вполне нормальная пропорциональная голове, вовсе не тонкая и не толстая шея. На мужчине был надет бежевый вязаный в крупную клетку свитер и синие джинсы. Обычный вид обычного человека, хотя что-то всё-таки выдавало в его облике, что он вовсе не обычный смертный.
– Вот как Вы дожидаетесь встречи с руководителем республики? – ухмыльнулся мужчина.
– Извините я… меня заперли тут на три часа, а туалета-то нет, – смутился Кирилл. – Вот, я решил. Вот так. А что лучше было… если бы я на пол?! – обиженно буркнул он.
– Ай! Ай! Конечно, это нехорошо! Конечно! Как же без туалета? – мужчина явно издевался над Лучинским, это чувствовалось по его интонации. – Кстати, любезный, а как Вы сами-то думаете, кто виноват?! – язвительно спросил он.
– В чём?! – удивился Кирилл.
Он немного оробел. Он чувствовал, что этот человек и есть главный тут, в этом чёртовом будущем. В этом ужасном загадочном государстве. И он, он, Кирилл Лучинский, имел наглость помочиться, возможно, в любимую вазу этого самого правителя, который неизвестно как теперь его накажет за дерзость.
– Так как Вы думаете, кто виноват в этом вот? В том, что тут нет туалета? – грозно допытывался мужчина.
– Не знаю, возможно, тот, кто устроил встречу мою… с Вами… встречу…
– Вы догадались… я так и понял, Вы догадались… – довольным тоном сказал мужчина и кивнул головой.
Он махнул двумя руками, и его помощники, а может быть, это были телохранители, отошли в угол огромной комнаты и застыли там, в позе «смирно».
– Пройдёмте, присядем, друг мой… – нарочито ласково, словно палач на эшафоте, позвал мужчина Кирилла и показал рукой на кресло.
Кирилл в робости повиновался и, просеменив, сел в большое кожаное гнездо. Мужчина уселся в кресле напротив. Он закинул нога на ногу и, пристально рассматривая Кирилла, спросил:
– Так вы хотите, чтобы я наказал тех, кто устроил нашу встречу?
– Нет… зачем, просто…
– Просто у нас ничего не бывает! А впрочем, так всегда. Мы всегда готовы простить свои обиды и унижения. Простить и забыть! Вот наша гнилая натура. Ну что ж, я понял Вас… – противным почти официальным тоном говорил хозяин этого правительственного замка. – В жизни так не бывает! Должен кто-то за всё это отвечать. Так уж устроена жизнь. А мы, мы не можем жить по этим вот законам. Какие самые главные у нас… и у вас вопросы есть, были и будут?! – читал нотацию мужчина и в тоже время вроде как пытался услышать мнение собеседника.
– Кто виноват… что делать… – буркнул себе под нос Кирилл.
– Вот! Вот! Вот, мой друг! Вы сами всё и подтвердили!
– Да, но…
– Никаких «но»! Всё в этом мире существует или происходит зачем-то. Вот, например, зачем, как Вы думаете, тут Вас мучили три часа, без возможности сходить в туалет?
– Ну не знаю… – растерялся Кирилл.
– Как, Вы не поняли? Да затем, чтобы Вы помочились в вазу!
– Зачем?! Зачем это кому-то нужно, чтобы я помочился в вазу? – обомлел Кирилл.
– Да затем, чтобы Вас снять на фотографию, как Вы мочитесь в вазу!
– Зачем? Зачем это кому-то? – Лучинский не понимал, куда клонит его могущественный собеседник.
А тот довольный продолжал, словно озарился своим успехом в закручивании и запутывании этого разговора, его смысла, его сущности. Он рассмеялся и радостно заявил:
– А это нужно мне.
– Вам?!
– Да, да, уважаемый. Да! Я хотел посмотреть, как человек, которому суждено вот так просто – стать вечным, первым вечным на земле, умудряется ссать в вазу!
Кирилл ничего не ответил, он вздохнул и пожал плечами. Он вдруг испугался.
«А что если этот вот Правитель просто сумасшедший?! Мало ли в России у руля страны стояло сумасшедших? Тот же Павел Первый или вон Сталин?» – подумал Кирилл и непроизвольно сжался в кресле.
– Нет, мой друг, я не сумасшедший.
– Да, но…
– Нет, нет, Вы так подумали, я увидел это по Вашим глазам. Очень интересно. А Вы занимательный человек и мне нравитесь. Я думал, Вы гораздо противнее и скучнее. Но как вижу, нам с Вами скучно не будет.
Кирилл вновь тяжело вздохнул и робко покосился на мужчину в свитере.
– Кстати, пока мы не перешли непосредственно к делам, я Вам открою эту тайну. Про фотоаппарат и Ваш конфуз с вазой. Вы знаете такого знаменитого художника Сальвадора Дали?
– Угу… кто ж его не знает.
– Ну, Вы не торопитесь. Большая часть граждан нашей республики, а именно процентов девяносто девять, точно не знает, кто такой Сальвадор Дали. Но, да хрен с ними. А Вы, Вы, слава Богу, знаете. Так вот, господин Дали был шутником. Причём очень умным шутником! Он, как известно, симпатизировал Франко и Гитлеру в противовес, так сказать, поклоннику коммунистов и сопернику в творчестве Пикассо. За это долгое время господина Дали никак не вспоминали в России, в Советской России. Но то, что он был талантом, гением эпатажа, знали и восхищались даже коммунисты. Конечно, восхищались тайно. И вот однажды, когда Испания и Россия ещё даже не имели нормальных дипломатических отношений, в Испанию приехал великий советский композитор Хачатурян. Ну, вы знаете его танец с саблями. Так вот, этот Хачатурян захотел встретиться с Дали. Ему разрешили. И он приехал к Дали в его родной Фегейрос. И что же?