Ленин жЫв
Шрифт:
Кирилл покосился на него и, махнув рукой, сказал:
– Да ладно тебе, четыре часа, если скорость у нас под девятьсот вёрст в час будет. Ну, конечно, если вы летает быстрее…
И Кирилл ошибся. Через десять минут он услышал громкий хлопок. А ещё примерно через два часа самолёт вдруг клюнул носом вниз. Двигатели резко сбавили обороты, а уши заложило. Лайнер начал снижаться по посадочной глиссаде.
Кирилл удивлённо посмотрел на Сикору:
– Значит, вы больше полутора махов на такой вот херне даёте? Ну вы даёте! Не всё тут ещё у вас прогнило! Молодца…
Кириллу вдруг стало весело. Он воспрянул духом. Всё же какое-никакое обновление. И не сидеть одному в закрытой палате. А тут как-никак
Пассажиры самолёта засуетились и приготовились выходить. Они, тревожно пытаясь рассмотреть что-то за иллюминатором, вглядывались в круглые оконца. Кирилл улыбнулся: люди всегда суетятся не по делу. Что толку раньше времени смотреть, если вообще что-то можно рассмотреть через это маленькое оконце.
Когда один из членов экипажа раскрыл входную дверь в салон, зашли три человека в тёмно-синей форме. На головах – оранжевые пилотки. Эти три молодца тщательно что-то разглядывали в документах у пассажиров, затем перекинувшись с ними несколькими фразами, кивнули на выход. Люди послушно встали и двинулись к двери. Лиза на ходу вновь посмотрела на Кирилла и улыбнулась ему. А вот Светлана шла угрюмая и, опустив голову, смотрела лишь себе под ноги.
А тройка в оранжевых пилотках направилась к стеклянному кубу. Сикора подскочил и, подойдя к прозрачной двери, приготовил папку с документами. Высокий из оранжепилоточников с нашивками на рукаве в виде ласточки подозрительно посмотрел сначала на Лаврентия Ивановича, затем на Кирилла и, уткнувшись в документы, вчитывался в записи.
Затем произошло неожиданное: все трое выпрямились, как по струнке, и взяли под козырёк, направив свои взоры на Лучинского. Кирилл невольно вздрогнул. Сикора тоже стоял, немного растерявшись, он виновато улыбнулся и глазами показал, что Кириллу нужно выходить и спускаться по трапу. Лучинский пожал плечами и двинулся к двери. Солдаты шли сзади. Когда Кирилл ступил на трап, он увидел, что возле этой железной лестницы стоят ещё три человека в такой же форме. Они тоже вытянулись по струнке в позе «смирно».
Лучинский вздохнул и спустился вниз. Но вот дальше его ждало разочарование. Он ничего не смог рассмотреть, кроме глухой стены и большого чёрного автомобиля с тёмными окнами. Кириллу отрыли заднюю дверку. Он повиновался. Что ему оставалось делать?!
Но ехать в роскошном, похожем на раритетный, судя по всему, правительственном лимузине, долго не пришлось. Лишь несколько метров по бетонному полю – и вот край аэродрома. Тут начинается смешанный лес из ёлок, берёз и осин, в котором неприметно затаился невысокий одноэтажный домик из голубого кирпича и зелёной крыши. Большие тёмные окна и аккуратная дорожка из жёлтой брусчатки, ведущая к двери. У неё стоят в карауле ещё два солдата в тёмно-синей форме и оранжевых пилотках.
Опять услужливая и агрессивно-настойчивая вежливость сопровождающих. Кстати, в автомобиле Кирилл ехал совершенно один. Правда, он не видел, кто сидел на переднем сиденье и месте водителя. Эта часть салона была отделена глухой перегородкой. Кирилл вздохнул и вышел из лимузина. Он краем глаза увидел, что вслед за ними подъехал чёрный микроавтобус, из которого вышел Сикора и ещё двое мужчин в штатском.
– Прошу вас, – где-то звучит голос за спиной.
Лучинский направился по дорожке к домику. Ему услужливо открывают дверь. В вестибюле уютно. Два больших кресла и диван. На стене какие-то картины. В углу большая стеклянная дверь. В одном из кресел сидит человек в чёрном гражданском костюме. Белая рубашка, тёмно-синий галстук. Он похож на представителя похоронного бюро.
– Здравствуйте, Кирилл, я секретарь правительства республики Бродский. Я Вас буду сопровождать в дороге по Москве и в Кремле.
– Здравствуйте, мы прямо в Кремль? – удивился Кирилл.
– Хм, конечно, а что ждать? – улыбнулся Бродский. – Пойдёмте. Нас ждут, – секретарь указал на большую дверь в углу.
Кирилл пожал плечами и двинулся за человеком в чёрном костюме. За ним шёл Сикора и ещё два типа в гражданской одежде. За дверью Кирилла ждал сюрприз.
Это была вовсе не комната, а вход в подземелье. Вернее, вход в метро. Да, прямо в углу этого помещения находился туннель с эскалатором – обычным эскалатором с лестницей, которая уходила вниз, вглубь земли. Правда, от традиционного московского эскалатора в метрополитене этот отличался размерами. Он был гораздо уже. Свод туннеля тоже висел почти над головой. Когда они подошли к лестнице, та ожила и, зажужжав, начала своё медленное движение. Ступени поползли вниз. Тусклые лампы, словно маленькие маячки, таяли где-то в нижней части в полумраке наклонного туннеля.
Кирилл неуверенно ступил на эскалатор и взялся за движущийся параллельно лестнице поручень. Всё обычно, как будто ты в городском метро. И в то же время какая-то загадочность и непривычность момента.
Прямо от летного поля – ветка метро!
«Так они решили проблему с пробками в Москве. Понятно, да и безопасно, наверно. Едешь на поезде по туннелю, никаких картежей и спецмигалок», – подумал Кирилл.
Тайная спецстанция была очень скромна в отделке. Никаких тебе мраморных колонн с потолком и лепниной. Всё как в бомбоубежище. Бетонные своды и тусклые лампы в решётчатых абажурах из проволоки на них. Перрон тоже очень маленький и короткий, у него на рельсах стоит непривычного вида метро-вагон. Он похож на обычный вагон метро, но значительнее короче и сиденье в этой метро-дрезине не вдоль окон спинками к стеклам, а как в автобусе. Сиденья мягкие, их примерно двенадцать.
Кирилл осторожно вошёл в вагон и увидел, что пол в нём покрыт ковровой дорожкой. На одном из сидений расположился грузный суровый мужчина, на носу у него блестели очки в тонкой золотой оправе. Незнакомец окинул любопытным взглядом Кирилла и кивнул на кресло рядом с собой:
– Садитесь, товарищ Кирилл, – низким баритоном буркнул он.
Лучинский вздохнул и присел рядом с толстяком. Сопровождающая его свита уселась на других креслах.
Вагон задрожал, двери зашипели и сдвинулись, как челюсти гигантского ящера. Через мгновение дрезина пронеслась по путям. Вагонетку бросало по катящимся рельсам из стороны в сторону. Скрежет металла об металл и скрип колёс на стыках отдавался в пустоте туннеля. Луч прожектора освещал тёмное пространство, пропахшее сыростью и плесенью. Скорость движения электровагончика была высокой. Тусклые лампы, редко висящие на бетонных стенах, отмеряли километраж пути. Но привычного для обычного городского метро шума тут не было – видимо, в спецдрезине установили хорошую шумоизоляцию, поэтому говорить можно было, не повышая голоса.
Суровый толстяк с очками на носу мрачно сказал:
– Вот что, товарищ Кирилл, сейчас Вы пройдёте проверку, как приедем. Ничему не удивляйтесь. Затем вас покормят. Поесть надо, потому как после этого будет очень важная и судьбоносная для Вас встреча.
Кирилл вздохнул и, хмыкнув, посмотрел в окно. Там, за стеклом, кроме серой стены, увешанной гирляндами фонарей, которые неслись со скоростью вдоль вагона, ничего не было. Окно, по сути, от темноты снаружи превратилось в эдакое плохое зеркало. В стекле отражался салон несущегося по рельсам вагона.