Ленин жЫв
Шрифт:
«Господи, словно в чистилище зашёл! Нет, неужели всё наяву?!» – подумал Лучинский и посмотрел вглубь помещения.
Светлая прямоугольная комната с большим окном и плотным матовым стеклом, пропускающим лишь искусственный солнечный свет. Вдоль стен – две кровати. Небольшой шкаф и два мягких кресла. В одном из них сидел человек в нелепой белой пижаме, больше похожей на мундир. Кирилл даже не сразу его рассмотрел. Мужчина был маленький и худой. Нелепая большая лысая голова свесилась с тоненькой шеи и висела, словно перезревшая груша. Человек сжимал виски руками и отрешённо смотрел в пол. Рыжая бородка и усы
«Господи! Видения зашли слишком далеко! Нет! Такого не может быть! Только этого мне не хватало!» – с кошмарным привкусом чего-то неизбежного подумал Лучинский.
Кирилл неуверенно шагнул и, стараясь получше рассмотреть лицо обитателя номера, опустил голову. Мужчина не обращал на Кирилла никакого внимания. Он продолжал массировать виски руками и что-то бормотать под нос.
Лучинский вздрогнул и, помявшись, хлопнул себя по щеке ладонью и неожиданно даже для себя воскликнул.
– Нет! Кирюша! Ты просто спятил! Нет! Такое?! Ха! Ленин! Да ну! Это уж чересчур! Нет! Не может быть! Господи, нет! Просто похож, наверное! – прошептал вслух Кирилл и, медленно присев на одну из кроватей, более громко окликнул незнакомца. – Эй! Любезный? Вы кто?
Незнакомец оторвал руки от головы и посмотрел на Кирилла мутными и печальными глазами. Трагическая улыбка, похожая на страдающего зубной болью человека, растянулась на щеках. Оскалив жёлтые зубы, мужчина негромко ответил скрипящим голосом:
– Вы что, батенька? Тоже спецклиент?
Кирилл откинулся назад на кровати и тяжело вздохнул:
– Вроде да. А Вы, простите, кто?
Незнакомец ухмыльнулся и, посмотрев на имитатор окна с матовым свечением за стеклом, тихо буркнул:
– А я думал, что меня все знают. Вроде как очень наиважнейший человек был! Видно, действительно, что-то случилось, – не ответив на вопрос, тут же спросил Лучинского. – А Вы надолго сюда?
Кирилл пожал плечами и, не спуская глаз с мужчины, осторожно сказал:
– Ну не знаю. Вообще-то меня сначала определили в одноместный люкс. Но пока привели сюда. Как сказали, чтобы я… с Вами, как я вижу, познакомился. Вот я и знакомлюсь.
– Ну что ж, тогда давайте знакомиться, – бородатый медленно и нехотя встал.
Он прошаркал по полу три шага и протянул Кириллу руку. Лучинский рассмотрел, что под глазами у старика проглядывают на щеках редкие веснушки. А его рука словно сыпью покрыта этими рыжими пятнышками. Бородатый ухмыльнулся, видя, как Лучинский рассматривает его кисть. Кирилл немного засмущался и, опомнившись, пожал руку старику.
– Ну, что ж Вы молчите?! Как Вас зовут?! – воскликнул старец.
– Меня… э-э-э, меня зовут Кирилл, Кирилл Лучинский.
– Так-с! Приятно, очень приятно, Кирилл… как Вас по батюшке?
– Михайлович… Кирилл Михайлович.
– Так-с понятно. Кирилл Михайлович.
Старик потряс руку и, буквально вырвав её из рукопожатия, загадочно почесал ею свою рыженькую бородку.
– А Вы что ж, Вы-то не говорите мне своего имени? – немного обиделся Кирилл.
– Ах да! Да. А что мне чего говорить, Вы уже и догадались сами. Владимир Ильич. Меня зовут Владимир Ильич.
– Ленин?!!! – обомлел Лучинский.
– Ну да, Ленин? Ульянов-Ленин! А Вы что ж, меня не узнали?
– Нет, но…
– Что, батенька, но?!
– Но вы же умерли?
Ленин посмотрел на Кирилла и издевательски хмыкнул:
– Вы имеет в виду январь тысяча девятьсот двадцать четвёртого?
– Ну, да… – Кирилл глотал воздух, как рыба, выброшенная на берег.
– Ах, да! Тогда я официально умер. Но а Вы когда официально умерли? – Владимир Ильич прищурил глаза.
«Прямо точь-в-точь как на старом агитплакате. Ну, суки, умели создать образ!» – Кирилл сглотнул слюну.
– Я говорю, батенька, а Вы когда умерли?! Вы что ж, не в себе, что ли?! – прикрикнул Владимир Ильич и, засунув руки в карманы брюк, как-то отвязанно закачался на ногах, как ванька-встанька, перенося центр тяжести то на носки, то на пятки.
– Я… я не умер, – оправдывался Кирилл.
– А вот это уже ерунда! Сюда попадают только те, кто официально умер! Вот! Какой у вас номер, Вы знаете?
– Какой ещё номер?
– Ну, литер… какой?
– Не знаю… – и тут Кирилл вспомнил, что его называли «098». – Вроде как ноль девяносто восьмой… – выдохнул Лучинский.
Он всё ещё надеялся, что ему всё это снится. И что ему просто дали какой-то наркотик вместе с едой. Галлюциноген – одно слово!
– Так! Понятно! – Ленин вдруг стал мрачным.
– Что Вам понятно? – испуганно переспросил Кирилл.
– Понятно, что мне трёх человек вообще не присылали. Значит они сами…
– Каких… трёх человек?!
– Видите ли, батенька, до Вас тут был ноль девяносто четвёртый!
– И что?
Ленин внимательно всматривался в лицо Кирилла. Он подошёл совсем близко. Лучинский вдруг почувствовал, что от Ильича пахнет одеколоном. Обычным или не обычным, но одеколоном!
«Вот те раз! Ленин встал, побрызгал рожу одеколоном, и вот тут мне компостирует мозги?!» – противная издевательская мысль сверлила мозг Лучинского.
– А то, батенька, что до Вас был лишь девяносто четвёртый, кстати, его звали Павел… он уснул в пятьдесят шестом… а потом, потом никого… я думал, что всё… этот Интерим ими потерян…
– Интерим? – воскликнул Кирилл.
– Ну, да… потусторонний Интерим. Они его же ищут. Вот девяносто четвёртый, по крайней мере, пил именно его. Вот девяносто пятый, шестой и седьмой выпали. Значит, они думали решить эту проблему без меня… а это плохо… – бормотал себе под нос Ильич.
Он склонил голову и почёсывал свою бородку пальцами, словно доил корову.
– Какую проблему, что решить?!! Вы откуда знаете про Интерим?!!! – воскликнул Кирилл.
Ленин посмотрел на него печально и вздохнул. Он указал Лучинскому на кресло:
– Садитесь, Кирилл, садитесь. Я кое-что Вам расскажу.
Кирилл, словно под гипнозом, опустился в кресло. Ленин повернулся и подошёл к шкафчику, который был вмонтирован в стену. Достал оттуда толстую зелёную бутылку с тёмно-коричневой жидкостью и два пузатых бокала. Он медленно, почти не поворачивая шеи, словно водолаз по дну, прошаркал по полу назад и сел в кресло рядом. Поставил бутылку и бокалы на столик, разделявший их с Кириллом.