Ленин жЫв
Шрифт:
У огромных двухстворчатых дверей стояли два солдата, как понял Кирилл, из роты почётного караула. Они в высоких шапках, похожих на гусарские (только без козырьков) и красные фартуки на синих кителях. До блеска начищенные ботинки и выправка. Эти два болванчика в военной форме даже не моргали, казалось, что это восковые фигуры.
И вдруг зазвучали фанфары, и солдаты ожили. Они, как роботы, как танцоры брейка, как-то неестественно задергались и, повернувшись, одновременно (каждый свою) открыли створки дверей.
Впереди засверкал главный зал. Все люди, что стояли в приёмной, медленно, но как по команде прошли в проём. Кирилл тоже двинулся на зов фанфар.
Это был огромный зал с множеством окон, шикарными панно на стенах, золотыми люстрами, сверкающими хрусталём подвесок. Посреди этого помещения на высоком помосте примерно полутора метров высотой стоял широкий и длинный стол с красным, похожим на трон, креслом во главе. А вдоль этого стола были расставлены другие, более низкие стулья. Кирилл понял, что именно тут и проходит высший государственный совет.
Между тем генералы, не ожидая приглашения, начали подниматься на помост, рассаживаясь на стульях. Обслуга учтиво двигала их, подставляя мягкие сиденья под задницы этих вот сильных мира сего. Когда расселись все, то стало как-то непроизвольно тихо. Кирилл стоял один и смотрел: он не знал, что ему делать. Вдруг кто-то тронул его за локоть. Это был высокий охранник, он приветливо кивнул и шепнул на большой стул в углу помоста. Но этот стул не был придвинут к столу.
– Вы поднимайтесь и садитесь вот на то место. Это место почётных гостей, сегодня – ваше. Поднимайтесь и садитесь.
Кирилл вздохнул и ловко влетел на помост, плюхнулся в стул. Генералы как-то неодобрительно покосились на него. Видимо, тут было принято всё делать медленно и степенно. Ну а дальше пришлось ждать. За столом пустыми оставались четыре стула. Тот, что во главе (Кирилл понял, что это место Правителя) красный, как трон, и три оранжевых по бокам.
И вновь звучат фанфары, все встают, Кирилл по инерции тоже. Наконец, в зал входит Верховный.
Но сегодня, в отличие от прошлой встречи, он действительно похож на Правителя! Его мундир блестит золотом. Тёмно-красные брюки с золотыми лампасами, сзади него в оранжевых мундирах идут два человека и толстяк с псевдонимом Бунин. Этот первый зам, оказывается, действительно первый.
В этот момент кто-то громко и истошно кричит! Там, в углу. Кирилл непроизвольно вздрогнул, такого дикого и бешеного вопля он давно не слышал! Хотя слово «давно» становится в «его положении» просто издевательством.
Но!
Этот крик оказался сигналом. Это вопил солдат в углу. Здоровенный детина в форме с огромным золотым аксельбантом на груди и меховой папахе на голове, натянутой на лоб до самых бровей. Он даже закрыл глаза, словно от удовольствия.
Все замерли и началось.
Дикая мощная музыка ворвалась в помещение. Это гремел сумасшедший оркестр! Нет, десяток оркестров! Звуки заполнили разум!
Было так громко…
Наконец, так же неожиданно всё стихло… всё, но не совсем. Эти звуки… песня… да, звучит песня.
После жуткой силы звука в зале звучит просто вокал. Это поют генералы и высшие чиновники, стоящие за столом. Поют отрешённо, что есть мочи! Они рвут жилы на шеях, чтобы реветь в полную глотку! Напряглись и воют… воют…
Кирилл покосился на Верховного… Он тоже пел…
«Это гимн, это гимн их республики…» – догадался Кирилл.
И опять.
Опять неожиданно рванула музыка. Она до чёрных кругов в глазах давит на уши. И через секунду звучат лишь голоса тех, кто за столом. Такое вот неожиданное чередование громкости. Музыку то включают, то выключают. А они поют, поют…
Кирилл непроизвольно прислушался к мелодии, слова он не мог разобрать, но мелодия гимна показалась ему знакомой!
«Стоп! Это же „Боже… храни!“ или… ещё примесь… но чего?! А, да, это „…нерушимый …республик!“» – догадался Лучинский и невольно улыбнулся.
Их гимн – это страшный какой-то винегрет из двух мелодий. Одна сменяет другую и вновь, словно не совсем удачная аранжировка и попурри на эти темы. И вновь гром музыки в ушах. Они опять включили на полную катушку.
Но зачем?! Зачем они это делают?!!!
И тут Кирилл догадался…
«Они, вернее ОН, так проверяет, кто громче и чётче поёт этот странный и футуристический гимн! Генералы ревут – дерут глотки! Они не знают, когда выключат музыку. И тут нужно не смутиться, попасть в такт, знать и не путать слова!» – резанула догадка мозг.
«Абсурд, абсурд! Это чёртово будущее, которое меня окружает, похоже на протухший торт! Он уже весь в чёрвях и личинках, но всё равно сладкий… и его заставляют есть гостей, а те делают вид, что „просто сыты“, но торт им нравится, а его опять, опять насильно предлагают!» – Кириллу вдруг на ум пришло вот такое нелепое сравнение.
Его невольно даже немного затошнило от представления о том испорченном торте.
А затем начался сам государственный совет. Верховный сел на свой стул-трон. За ним опустились все остальные. Кирилл тоже присел на своё место. Вообще-то он ожидал какого-то торжественного ритуала. Громких речей. Но всё было банально скучно. Генералы и какие-то типы в штатском просто вставали и что-то нудно читали Верховному в качестве то ли отчёта, то ли доклада. Правитель корчил умную рожу, хмурил брови. Но Кирилл даже издалека видел, что ему смертельно скучно и противно, более того, складывалось такое впечатление, что он давно всё знал и изучал. А тут опять его пичкают старой информацией…
Всё так и катилось к не менее скучному финалу. Лучинский начал потихоньку даже зевать, прикрывая губы ладонью. Он сдерживал себя немалой силой воли, чтобы не раскрыть свой рот наполную. Наконец, доклад окончил последний выступающий. Верховный вздохнул, оперся на крышку стола, как пианист во время исполнения фортепьянного концерта на музыку Шнитке – широко расставив руки и растопырив пальцы. Он замер на мгновение. Кириллу даже показалось, что все перестали дышать. Где-то рядом всхлипнул видеооператор. Он снимал всё происходящее, как понял Лучинский, для новостей правительственного телеканала.