Ленин жЫв
Шрифт:
Неожиданно в салоне стали разгораться страсти. Но переживания пассажиров не были связаны со спасением провалившейся соседки. Двое молодых парней заключили пари на пару десяток. Один громко утверждал, что толстая тётка не добежит до следующей остановки, второй ему оппонировал, причём предлагая окружающим даже сделать ставки на то, что тётка домчится.
Игровой азарт даже заразил некоторых пассажиров, и они поддались на провокацию наглецов. Кто-то сунул деньги. Наблюдая за этой кошмарной сценой, Щупп пришёл в ужас.
«Господи, до чего мы докатились. И эта новая эпоха любви и справедливости?! Какой цинизм!» – подумал главврач.
А тем
Михаил Альфредович стерпеть такого не смог, тем более что остановка, которую уже хотел было проехать водитель, была его. Щупп резко наклонился над несчастной толстой бабой и помог ей влезть внутрь автобуса. В душном салоне пронёсся возглас разочарования. А парочка спорщиков кинула на Михаила Альфредовича угрожающие взгляды, опалив его при этом резким алкогольным перегаром.
Автобус остановился, и Щупп с трудом выбрался на улицу. Боковым зрением он заметил, что хулиганы следовали за ним. Михаил Альфредович ускорил шаг. Идти предстояла через старый парк, на окраине которого и располагался медицинский центр им. Топорыжкина.
Щупп торопливо перебирал своими короткими ножками, затылком чувствуя два злобных взгляда преследователей. До медцентра оставались уже считанные метры, когда из кустов неожиданно выпорхнули две тени. Михаил Альфредович в растерянности остановился. Перед ним стояли те самые автобусные мужики, злобно сверкая мутными от пьянки глазами.
– Ну что, папашка, защитник справедливости?! Куда спешишь-то? – угрюмо молвил один из них, который был выше ростом.
Щупп в страхе попятился назад. Пожилой врач с детства боялся грубой физической силы, поэтому любая прямая угроза вводила его в панику. Второй хулиган, который был маленький и коренастый, медленно подошёл к Михаилу Альфредовичу. Щупп вновь почувствовал запах сивушного перегара.
– Ты чё, как рак, пятишься?! А?!!! – спросил он.
Стараясь внешне быть спокойным, Михаил Альфредович с трудом выдавил из себя нечто похожее на возмущение:
– Что вы от меня хотите?!
– Слушай, дядя, какого хрена ты влез? Зачем нам всё испортил?! Подумаешь, жирная баба пробежала бы ещё пару остановок! Мы бы хоть на опохмел заработали! – вновь прозвучал голос высокого.
Щупп удивлённо посмотрел на мужика и спросил:
– Молодые люди, неужели вам не жаль эту несчастную? Она ведь чья-то мать и жена, а если бы у неё сердце прихватило?
– Ты чё нам тут о сердоболии пургу метёшь?!!! – завопил коренастый. – Думаешь, она тебя за спасение добрым словом вспомнит?! Да если бы ты сам провалился, она бы первая на тебя бабки поставила! Понял! Первая! – и коренастый разразился противным хриплым смехом.
– В общем так, коль ты справедливый, давай, компенсируй нам убытки! – подвёл итог разговора высокий.
– Да! А то у нас шланги горят! – вторил ему коротышка.
Михаил Альфредович глубоко вздохнул, но спорить не решился и полез в брючный карман за кошельком. Достав из бумажника
– Слушай, старик. Ты уже до седин дожил, а ума не нажил. Не лезь ты в нашем государстве в общественные разборки! Себе дороже будет! Честно говоря, я тебя в душе понимаю, но правды ты в этой жизни, по крайней мере, не увидишь, это я тебе говорю…
Хулиган говорил это с каким-то искренним сожалением. Щупп вдруг на мгновение увидел в его взгляде тоску.
«Господи, к чему идём?!» – подумал врач и, смачно плюнув на асфальт аллеи, поплёлся на работу.
V
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ диагностический медицинский центр имени Кости Топорыжкина представлял собой огромное серое здание высотой в двенадцать этажей. Это была довольно современная постройка на фоне остальных стандартных облезлых пятиэтажек, построенных в середине двадцатого века. Но и не только внешний вид добавлял солидности этому медицинскому предприятию. Главное – центр был секретной базой лечения и проведения экспериментов для высших должностных лиц. Для этого здесь имелся закрытый корпус с секретными палатами.
Главврач Щупп, обычно подходя к центру, любовался им. Но на этот раз после инцидента в парке Михаил Альфредович совсем скис и не смотрел на любимую больницу, причём хулиганы лишь усугубили внутреннюю тревогу врача. А главной причиной расстройств был проклятый спецпациент из секретного бокса.
Когда он появился в больнице, никто не помнил, во всяком случае, за свою шестидесятилетнюю жизнь Щупп (как ему казалось) знал его всегда.
Аура секретности над этим человеком была настолько сильна, что совсем малый круг сотрудников знал о его существовании. Лежал тайный субъект в отдельной секретной палате. Диагноз загадочного пациента был неизвестен современной медицине. С виду это был обычный летаргический сон, но при тщательном обследовании, проводимом вот уже в течение тридцати лет, это не подтверждалось. Похожими были только внешние симптомы, развитие же организма подследственного объекта шло немного по другим, неизвестным науке законам. У него не было практически никакого старения клеток и расхода энергии, хотя тело и потребляло кислород. Поразительно! Но у него вообще не рос волосяной покров: ни на голове, ни на лице. Не росли ни борода, ни усы, ни ногти. Всё говорило о том, что организм словно законсервирован кем-то и экономит свои внутренние ресурсы! Что вообще делать с этим человеком не знали даже самые светлые и выдающиеся умы медицины Народной Федеративной Республики. Секретного пациента сохраняли как-то так уже по традиции, словно мумию египетского фараона. Но это не могло продолжаться бесконечно, и все чувствовали: за загадочным пациентом скрывается государственная тайна.
Честно говоря, Щупп уже и не надеялся, что ему придётся что-то кардинально решать с секретником до пенсии самого Михаила Альфредовича.
«Пусть с этим живым покойником уж бьётся моя смена!» – рассуждал Щупп.
Спящему неизвестным науке сном мужчине было примерно тридцать пять лет отроду. Никаких особых отклонений в развитии его организма не наблюдалось. Обычное живое тело обычного человека. Спецпациенту присвоили секретный литер «098». Так его и называли доктора топорыженского центра во всех секретных отчётах, отсылаемых зачем-то в Москву. Раз в месяц у 098-мого снимали показания мозга и лёгких.