Ленивое мужество
Шрифт:
— Почтенный, а стражники у тебя выпивают? — поинтересовался я у дородного кабатчика, весело шевелящего усами. Занят мужик был тем, что почти безостановочно наполнял кружки пивом из стоящих вдоль стойки бочонков, а затем метал их на прилавок. Публика менялась на более взрослую и пьющую, что и порождало собственно спрос.
— Бывают, — степенно ответил мужик, — А которые тебя интересуют?
— Хатико Таримори, Осама Закари, да их капитан Ома Табуяма, — перечислил я имена. Трактиров в городке было всего четыре, но этот был ближе всех к казармам.
— Со
— О как, — покачал головой я, — А не посоветуете ли мне, уважаемый, как бы мне большую благодарность упомянутым троим налить? Возможно ли это с вашей помощью?
— Благодарность налить, говоришь? — ухмыльнулся трактирщик, — Это, клиент-сан, уже деловой разговор. А насколько велика благодарность?
— А на сколько они обычно выпивают? — деловито поинтересовался я, выбивая трактирщика из игривого настроения.
Поскучнев, он помахал рукой, поморщился, но все-таки нехотя сказал:
— У стражи есть общегородская скидка, клиент-сан, поэтому они пьют без наценки. Обычно их десяток на 2 000 канис сидит, иногда чуть больше.
Это меня устраивало, а через минуту устроило и трактирщика — была заказана пирушка на пять тысяч, причем еще три сотни я задарил хозяину кабака как чаевых. Разобравшись с проставой, я с чистым сердцем пошел на выход, совсем забыв, что…
— Иии!!! — тут же шуганулась с моего пути девочка в простом платье из некрашенной шерсти, выставив перед собой короткую дубинку как преграду. Сделав несколько поспешных шагов назад, она закономерно споткнулась, шлепнулась на задницу, обреченно взвизгнула и замерла.
— Да ладно? — страдальчески закатил я глаза. Сцена тут же начала привлекать внимание, от чего раздались еще несколько взвизгов. Едрический штангенциркуль, ведь заползал в трактир аккуратно, по стеночке, никто и не заметил… Ненавижу девственниц.
Конечно же, большинство присутствующей молодежи, включая весело пьянствующую в углу компанию, тут же решили уделить происшествию максимум внимания. Гремя оружием и юношескими гормонами в пустых головах, они быстро вылезли из-за столов, обступили место трактирно-транспортного происшествия и начали делиться с окружающими своим ценным мнением! Ненавижу молодежь!
— Это извращенец!
— Это Герой!
— Разве он не позавчера пришел? Что с его уровнем?!
— Какая полосатая голова…
— А почему Мими кричала?
— Это извращенец!
— Дайте пройти, а? — это уже раздосадовано бросил я, вовсе не стремящийся ждать, пока сгрудившиеся почти дети наговорятся, удовлетворив свое любопытство и социальные инстинкты. Одна только волшебница-выпивоха, заканчивающая с уже четвертой кружкой, вполне спокойно сидела, сведя глаза в кучу и думая о чем-то серьезном. Вот правильное поведение для кабака.
Народ нехотя подвинулся, дисциплинированно и по-исекайски давая дорогу молодым, то есть мне. Но воспользоваться проходом не вышло — для каждой бочки найдется затычка. Моя выглядела как вполне гарный от природы молодец с слегка вытянутыми чертами лица, наряженный по случаю посещения кабака аж в целую кирасу, и имеющий длинный меч на поясе. По этим косвенным признакам я сразу определил в нем личность незаурядную, но склонную к интеллектуальным девиациям. Уставив на меня палец, этот индивид изрёк на повышенных тонах:
— Невозможно!
— Совершенно с тобой согласен! — тут же прочухал я, что перец сейчас затрындит нечто невкусное. Вся его поза и тон буквально вопияли о желании привлечь еще больше внимания, — Честным извращенцам пройти не дают, под ноги валятся!
От такого обвинения толпа замерла, переведя нехорошие взгляды, полные всяких ошарашенных подозрений, прямо на продолжающую сидеть передо мной Мими. Та, ничего особо еще не поняв, каким-то женским чувством прочухала, что насчет нее сделали гнусную и далеко идущую инсинуацию, поэтому поспешила испариться. Буквально. Раз — и нету.
Пока кабацкий кирасир пытался собрать мозги в кучу и определить ху из ху, а также не нанесли ли ему коварно ужасное оскорбление, я предпринял еще одну попытку удалиться по-английски. Не вышло.
— Ты 11-ый уровень! Как?! Как это возможно?! — завыл меченосец, продолжая тыкать в меня дланью, — Новый Герой появился лишь позавчера!
Ну вооот.
— Верховная богиня Датарис одарила меня особым благословением! — значительно произнес я, подняв кверху указательный палец, и вновь пытаясь покинуть здание.
— Я три года в этом захолустье! — решил пожаловаться на жизнь кирасир, хватая меня за плечо, — За три года я взял только 15-ый уровень! А ты — за три дня 11-ый?!
Вокруг сочувствующе зашумели. Взгляды, направленные на меня, быстро переквалифицировались с «ну вот, опять изврат девку напугал» на «ах ты ж хитрая удачливая мразь! Я тоже так хочу!»
— Руки убери, — миролюбиво посоветовал я парню, местами ему даже сочувствуя, — Не за три. За полтора.
— Я не могу с этим смириться! — с трудом, болью и судорогами проглотил новость пацан, — Как сын барона Кенхельма, носящий звание баронета, и обладатель класса «мечник», я вызываю тебя на дуэль!
Да твою же канделябру…
Глава 5
— То есть, дуэль проводится после того, как секунданты снижают нам очки здоровья до нуля… — обвёл я ехидным взором высыпавшую из кабака толпу, — …и сражаемся на имеющемся оружии? То есть, я вот, к примеру, палкой?
Означенный предмет был продемонстрирован толпе. По сравнению с мечом баронета палка выглядела особо жалко, только вот возмущения это не вызывало. Окружающие определенно желали мне зла, поэтому пырились с нескрываемым любопытством, завистью и злорадством. В чем-то я их понимал. Обучение в Тантруме молодежь начинала проходить с 11 лет, набирая десятый уровень где-то к 14-15ти. А я героично выполнил подобное за сутки.