Лента жизни. Том 3, Игнатенко Игорь

Лента жизни. Том 3

на обложку

Игнатенко Игорь

Шрифт:

2012

Вещная созвучность

Сравнительный анализ творчества Арсения Несмелова

и Ли Яньлина

Храм мировой поэзии строился долгими веками, его созидание не прекращается и по сей день – процесс этот бесконечен. И если развивать метафору, то поэтов всех времен и народов можно уподобить кирпичам в стенах этого храма: каждый лег на свое место, связанный воедино с другими волшебным раствором Поэзии, замешанным на словарях всех языков.

Вот почему невозможно представить ни русской, ни мировой поэзии без поэтов так называемого «русского рассеяния» – эмигрантов первой волны, как принято называть людей, по каким-либо причинам покинувших Россию после революции 1917 года и последовавшей за ней Гражданской войны. За свободу духа они заплатили самую высокую цену, имя которой – тоска по Родине. Покинуть Россию, чтобы понять корневую неразрывность с нею – только так можно определить их судьбу, горькую и зачастую трагическую. Не случайно лидер парижской части русской эмиграции Георгий Иванов в последний год своей жизни (1958) выдохнул прощальные строки:

…Кончаю земное хожденье по мукам,

Хожденье по мукам, что видел во сне —

С изгнаньем, любовью к тебе и грехами.

Но я не забыл, что обещано мне

Воскреснуть. Вернуться в Россию – стихами.

В свое время великий Пушкин обронил пророческие строки о тех временах, «когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся». Мучительно долго идет этот процесс, но – идет! И свидетельством тому все возрастающий интерес к поэтам русского зарубежья, в частности к литераторам, жившим и работавшим в Китае, где существовал исторический центр русской эмиграции в Харбине, а затем часть его переместилась во время японской оккупации в Шанхай. Со временем появились книги, рассказывающие читателям об особенностях творчества писателей того круга, сохранилось немало их произведений, как рассыпанных в периодических изданиях – газетах, журналах, альманахах, так и собранных воедино в их персональных книгах. Стали появляться переиздания, свободные от политических и иных наслоений, продиктованных требованиями государственного режима на различных этапах жизни таких великих стран, как Россия и Китай.

Лично мне близко творчество Арсения Несмелова (Арсения Ивановича Митропольского, 1889–1945), который, подобно Г. Иванову, тоже был лидером, только не парижской, а харбинской эмиграции.

Несмелов – один из очень немногих поэтов «русского Китая», чье творчество было относительно известно европейской эмиграции первой волны. Читатель, представлявший миллионную китайскую эмиграцию, стихи Несмелова хорошо знал и любил. В Европе Несмелова знали не по его сборникам, а по публикациям в «Воле России», «Современных записках» и «Русских записках», а также в «Вольной Сибири» (Прага) и по маленькой подборке в антологии «Якорь» (Париж, 1936). В Китае же у него была заслуженная репутация мэтра, первого поэта «русского Китая», где печатался он много и постоянно, участвовал в альманахах («Багульник» и «Врата»), в журналах («Рубеж» и «Понедельник») и во многих других периодических изданиях. Его стихи появлялись и в эмигрантских изданиях в США: в альманахе «Земля Колумба», чикагском журнале «Москва», альманахе «Ковчег», а посмертно и в лучшем эмигрантском журнале послевоенного времени – нью-йоркском «Новом журнале».

Арсений Иванович Митропольский (писавший под псевдонимами Арсений Несмелов, Анастигмат, Николай Дозоров, Тетя Розга и др.) посвятил литературе более 30 лет жизни. Родился он в Москве, печататься начал в возрасте 23 лет, первая публикация – в популярнейшей «Ниве». Первая книга – «Военные странички: стихи и рассказы» – издана была в Москве в начале войны. Участник Первой мировой войны, с 1918 г. он участвовал и в Гражданской: в 1918 г. уехал в Омск, позднее с армией Колчака отступал к Владивостоку. Здесь в 1922 г. вышла его книга «Стихи», написанная под влиянием футуристов. К этому времени поэт еще не нашел своего пути: вышедшая в том же году во Владивостоке отдельным изданием поэма «Тихвин» обнаруживает связь с акмеизмом.

В 1924 году, незадолго до того как Несмелов перешел границу и стал эмигрантом, он выпустил во Владивостоке тоненький сборник «Уступы». Восемь книг было издано в Китае (в Харбине и Шанхае): сборники «Кровавый отблеск», «Без России», «Полустанок» и «Белая флотилия», вышедшие отдельными изданиями поэмы «Через океан» (1934) и «Протопопица» (1939) – историческая поэма о кроткой жене неукротимого протопопа Аввакума, книга прозы «Рассказы о войне» (1936 г.). Им написан также роман «Продавцы строк», так и не появившийся (кроме отрывка) в печати. В 1936 г. под псевдонимом Н. Дозоров вышла книга «Только такие» – сборник ультрапатриотических стихов. Социальный заказ любой окраски приводит в искусстве к плачевным результатам. Столь же неудачной оказалась и вышедшая в 1936 г. поэма «Георгий Семена», титульный лист которой обезображен жирной свастикой. Поэма издана под тем же псевдонимом – «Николай Дозоров». К этому перечню книг нужно еще добавить харбинское издание «Избранных стихов» А. Блока с предисловием Несмелова.

Конец поэта трагичен. Схваченный в Харбине в августе 1945 года, он был «доставлен» в товарном вагоне «домой», в СССР, и осенью 1945-го скончался в мучениях в камере пересыльной тюрьмы около Владивостока.

Арсений Несмелов (А. И. Митропольский). Харбин, 1930-е гг.

Впервые стихи Несмелова мне довелось прочитать в «Антологии поэзии Дальнего Востока», изданной в Хабаровске в год 50-летия Советской власти – 1967. Тенденциозность крохотной подборки, состоящей всего из пяти стихотворений, подчеркивало уже самое первое «Аккумулятор класса», где автор не пошел дальше повторений банального славословия Ленину. Было понятно, что без этой дани идеологическим установкам правящего режима появление имени Арсения Несмелова, участника Первой мировой войны, бывшего царского, а затем белогвардейского офицера, на страницах антологии было бы невозможно. Глубокое и живописно сильное стихотворение «Броневик» по той же причине было переименовано в «Белый броневик» и сокращено вчетверо: из 19 строф оставлены только пять. Давайте же прочитаем это стихотворение целиком, как его создал автор.

БРОНЕВИК

У розового здания депо

С подпалинами копоти и грязи,

За самой дальней рельсовой тропой,

Куда и сцепщик с фонарем не лазит, —

Ободранный и загнанный в тупик,

Ржавеет «Каппель», белый броневик.

Вдали перекликаются свистки

Локомотивов… Лязгают форкопы.

Кричат китайцы… И совсем близки

Веселой жизни путаные тропы;

Но жизнь невозвратимо далека