–– Если деньги не будут им доставлены в срок, – трагически подытожил сире Антонио, – то они его убьют!..
Эти слова так ударили по сердцу Катарины, что молодая девушка лишилась чувств. Её перенесли
из гостиной в верхние покои дома и долго приводили в себя. Тётушка Туцци и маленький Галеотто не отходили от неё ни на шаг. В особенности самым чутким из всех, кто пытался успокоить Катарину, был Галеотто. Он гладил её по голове и приговаривал:
–– Катарина, не плачьте… Сире Пьеро вас очень любит! У него глаза добрые, как у тётушки Туцци! Он обязательно вернётся к вам!.. А когда у вас родится сыночек или дочка, я буду для них хорошим братиком, и тоже буду очень любить их… Моего брата Луиджи забрали от меня, и без братика мне никак нельзя!.. Вот увидите: он будет похож на сире Пьеро, вы будете этому очень рады и будете очень его любить!.. Не плачьте только… Очень прошу вас!
Катарина обняла Галеотто, рыдания её прекратились, но слёзы ещё продолжали серебристыми нитями стекать из её глаз. Сире Антонио убивался не меньше её на виду у гостей. Сдержанными рыдания были только у его жены, моны Лючии,
знавшей о коварной интриге мужа. Приглашённые гости изъявили желание помочь им деньгами для выкупа Пьеро из пиратской неволи и сразу же собрали весьма внушительную сумму в двенадцать тысяч флоринов. Заполучив их, сире Антонио тут же откланялся, выразив причину, что он немедленно отправится на Адриатическое побережье и займётся освобождением Пьеро из пиратского плена. Снарядив экипаж, он отправился во Флоренцию. Его путь лежал прямиком в Коммуну флорентийской аристократической Синьории. По дороге он вписал во второе рекомендательное письмо, полученное от блюстителя Священной Канцелярии, Святого отца фра Марко Черризи, имя мадонны Альбьере да сире Джованни Амадори. Именно к ней сейчас торопился старый флорентийский нотариус. Въехав в музейные Медичейские сады Сан-Марко, где обычно в кругу аристократических дамиджелл проводила свой досуг мадонна Альбьере, сире Антонио разыскал её и, поцеловав ей руку, вкрадчивым голосом, не разгибая спины, поведал, что у него к ней имеется весьма важное до чрезвычайности деликатное дело, сулящее выгоду им обоим.