Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 1
Шрифт:
–– Не хотелось бы мне, чтобы у меня был такой отец, как вы!.. – вымученно вздохнул он.
–– Каждый заботится о своём потомстве с вынужденными представлениями о том, как жить дальше… – бесстрастно парировал сире Антонио. – Мой предок, основатель рода Винчи, Гвидо ди сире Микеле да Винчи, ещё больше ста лет назад, в 1339 году, составил свод правил для своего фамильного родового потомства, охраняющих его от разорения и нищеты по сей день!.. Его два основных девиза – это умеренность и холодный расчёт, приводящие к процветанию!.. И мы, потомки Гвидо да Винчи, благодарны ему за ту предусмотрительность, которая сделала нас материально обеспеченными! И я ни при каких обстоятельствах не изменю своду установленных правил, созданных
–– Да-а!.. Нотариальный делопроизводитель сидит у вас в крови! – не удержался граф Арвицца от ироничной усмешки. – С ним вы рождаетесь и с ним вы умираете!.. Я уверен, что высокие божественные чувства, с их великой силой любви, когда им доводится встретить вас, цепенеют от встречи с вашим каменным сердцем!.. Впрочем, – отмахнулся граф, – для меня это лучше, ибо в отличие от человека чуткого, познавшего любовь, вы, сире Антонио, с вашей умеренностью и холодным расчётом более предсказуемы, а значит, и безопасны, несмотря на вашу похотливую натуру к запугиванию и интрижкам!.. Сколько вы, опираясь на вашу родовую врождённую умеренность и холодный расчёт, планируете заплатить за то, чтобы вашего сына на некоторое время упрятали от дневного света и посторонних глаз?.. Учтите, что при этом, возможно, придётся лишить жизней нескольких Святых приставов, имеющих авторитет весьма бесстрашных стражей, не способных сдаваться без боя! А так же примите во внимание, что и количество моих людей эти отчаянные вояки могут изрядно проредить…
–– Мною всё учтено, – со свойственной сире Антонио холодной лаконичностью ответил он. – У моего сына с собой имеется десять тысяч сирийских дукатов… Все они ваши!
У графа Арвицца лицо исказилось в недоумении.
–– А вы гораздо страшнее и непредсказуемы, чем я думал! – скрипя голосом, натужно прохрипел он. – И даже в этом случае вы не поступаетесь своей расчётливостью: прежде, чем завладеть десятью тысячами, я должен напасть на вашего сына и захватить его; при этом никто не даёт вам гарантии, что жизнь вашего сына останется неприкосновенной!
–– Что делать? – пожал плечами сире Антонио. – Для того чтобы привить моим сыновьям приверженность к своду родовых правил, составленных более ста лет назад нашим мудрым предком, я вынужден рисковать даже их собственными жизнями…
–– Странно видеть перед собой человека, душа и разум которого состоят из бухгалтерских векселей придворного казначея… Вы страшный человек, сире Антонио!
–– Не больше, чем вы, ваша Светлость, для своих головорезов с большой дороги! – с усмешкой резюмировал в ответ флорентийский нотариус.
Подняв бокалы, они со звоном ударились ими и залпом выпили их содержимое: кроваво-красное вино задуманного преступления! Негласный договор, на который так надеялся сире Антонио, был заключён. Оговорив с графом ещё некоторые детали содержания сына Пьеро у контрабандистов, он, не дожидаясь утра, попрощался с ним и покинул его замок…
**** **** ****
Кортеж Святых приставов во главе с Пьеро да Винчи, не доезжая города Болоньи, настиг флорентийский почтовый поезд, состоящий из трёх почтовых карет и полусотни королевских кондотьеров*, охранявших его от посягательств разбойников. Рядом с ними шли простые люди: торговцы, рыбаки, древоделы и те, кто просто путешествовал из города в город, чтобы навестить свою родню. Ради безопасности кортежа сире Пьеро тоже примкнул к почтовому поезду, полагая, что в случае нападения на них бандитов королевские кондотьеры непременно придут им на помощь; в свою очередь, он намеревался вступиться в защиту королевской почты, если участи нападения подвергнутся её почтовые дилижансы. Миновав Болонью и город Феррару, почтовый поезд и кортеж Святых приставов остановились на правом берегу реки По, на границе провинций –
* Кондотьеры – наёмники.
Романьи и Венеции у так называемых пограничных ворот – моста через
Ужинали Святые приставы и сире Пьеро в таверне гостиничного двора. Там они обратили внимание на то, что разношёрстная рыбацкая публика, больше напоминавшая своим внешним видом морских пиратов, следила за ними с повышенным интересом. Они по очереди обхаживали Святых приставов, любезно предлагали им выпивку, ненавязчиво располагая к знакомству и, получив отказ, украдкой, не оставшейся не замеченной Пьеро и его окружением, докладывали обо всём высокому черноволосому синьору, по манере и одежде походившему на весьма высокого аристократического вельможу.
–– Похоже, что любезность этих морских бродяг грозит нам далеко не любезными последствиями, – мрачно заметил Пьеро, поглядывая из-под широкополых выступов берета на перешёптывания рыбаков с представительным синьором. – Они мало напоминают рыбаков…
–– И я того же мнения! – поддержал его сире Лучиано да Грези, старший страж Святых приставов, научившийся за свою долгую жизнь отличать простых граждан от разбойников. – Достаточно взглянуть на руки этих рыбаков, чтобы понять, что никогда в своей жизни они не вытягивали из моря сетей. К тому же от рыбаков пахнет рыбой, а от этих самозванцев несёт дорогим венецианским вином и дешёвыми благовониями трактирных шлюх, с которыми они проводят всё свободное время от грабежей и выпивок!..
И тут произошло событие, полностью подтвердившее его догадку. Один толстый, весьма неприятной наружности молодой рыбак, с расстёгнутой рубахой на жирном брюхе, подошёл к столику Святых приставов и бросился обнимать стражника по имени Николо да Пайя, крича ему в ухо:
–– Пьеро, дружище, как я рад нашей встрече!.. Наконец-то мы вновь увиделись!.. Сколько лет минуло, как судьба разбросала нас!..
Растерявшийся Николо да Пайя не сразу нашёл, что ответить.
–– Простите, но вы меня с кем-то спутали, – переборов растерянность, извинился он. – Меня зовут не Пьеро…
–– Как же не Пьеро?!.. – отпрянул от него толстяк, смерив его взглядом с головы до ног. – Я же вижу: Пьеро да Винчи!
–– Нет, вы ошиблись… сире Пьеро да Винчи вот, сидит, – не вдумываясь в то, что делает, простодушно показал страж на Пьеро.
И тут же голоса пьяных рыбаков в таверне стихли, и все их взгляды устремились на молодого флорентийского нотариуса, от которых Святым приставам, да и самому Пьеро стало не по себе.
–– Нет, это не тот… – заплетающимся языком пробубнил толстяк. – Я ищу Пьеро да Винчи, балагура и гуляку, а этот какой-то прилизанный пучок писчих перьев… Кажется, я опять хлебнул лишнего… – и, развернувшись, он заковылял вихляющейся походкой к выходу из таверны.