Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 1
Шрифт:
За столом приглашённые много пили, рассказывали сире Антонио о себе, о том, что действительно произошло в тот злополучный вечер, когда убили викария Буффалло, и о многом другом… А вечером, когда пришло время всем расходиться, Антонио да Винчи, позволив Пьеро и Катарине, к их большой радости, остаться в его доме вместе, уехал во Флоренцию. Влюблённые были настолько покорены благородством отца семейства, что их будущее представилось им безоблачным, а жизнь счастливым полётом под куполом небосклона над мелкой человеческой сущностью…
**** **** ****
Прошло два месяца, наступила середина августа. С того дня, как арестованных выпустили из тюремного подвала Священной Канцелярии, в деле об убийстве викария Буффалло не произошло никаких изменений. Доганьеры по-прежнему не были найдены, а Аккаттабрига, по слухам тех, кто носил заключённым продукты, несмотря на пытки, так
И вот однажды, когда долина Ньеволе наполнилась запахом созревших в августе виноградников и заблагоухала ароматом в эту пору цветущих предосенних цветов, Катарина, лёжа в соблазнительной позе лесной красавицы-нимфы в пуховых перинах дома Винчи, раскинув по подушке свои роскошные волосы, застенчиво и почти беззвучно шепнула Пьеро на ухо:
–– Мой любимый, я счастлива с тобой!.. Недавно я вдруг обнаружила в себе загадочную тайну, виновником которой стал ты!
–– Я?! – удивился Пьеро, не вняв тонкому изысканному намёку Катарины.
–– Да, любимый!
–– И что же это за тайна, вина за которую легла на меня, и, несмотря на это, ты всё равно счастлива?!
–– Эта тайна – сокровище!.. – озорно улыбнулась Катарина. – И сокровище это называется: мальчик или девочка!
Пьеро от её изящно-артистической игры словами и по-детски чистого кокетства, осознав себя беспросветным болваном, что сам не разгадал её столь явно прозрачного намёка, от души рассмеялся. Видя, как он весел, Катарина рассмеялась вместе с ним. Смеясь, Пьеро целовал её и нежно приговаривал:
–– Значит, теперь нас будет больше!.. Наконец-то!.. Настало время, когда отцу не отвертеться, и он благословит нас!..
–– И у нас будет свадьба?! – с замиранием сердца спросила Катарина.
–– А как же!.. Сам фра Марко Черризи осветит крестным знамением над нами брачный венец!
Катарина крепко прижалась к Пьеро и поцеловала его в губы.
–– Ты тоже моё сокровище! – тихо прошептала она.
–– А ты мой нежный драгоценный цветок! – обнял её Пьеро, прижавшись губами к её волосам.
В эту ночь они так и не уснули. Они планировали, кого позовут на свадьбу, как назовут родившегося малыша – девочку Церерой, в честь древней богини земли, а мальчика Леонардо, то есть сильный лев; и мечтали о будущем, как они будут счастливы, и как дальше будут жить…
А утром Пьеро написал отцу письмо, в котором уведомил его обо всём, что случилось с ним и Катариной, с безусловным к нему требованием неукоснительного исполнения своих родительских обязанностей…
Получив письмо, сире Антонио ничуть не удивился ни его содержанию, ни его тону, так как хорошо знал характер Пьеро. Это был не молчаливый застенчивый Франческо. Он давно ожидал этого письма, ибо знал, что рано или поздно любовь молодых людей достигнет своего апогея, возвеличась в интимную близость и станет для них неотъемлемой частью их жизни, вследствие чего, разумеется, на свет Божий должен появиться ребёнок. Именно этого сире Антонио и дожидался, чтобы начать действовать. Его жена мона Лючия, мать Пьеро, добродетельная женщина, знавшая одержимость мужа заполучить аристократический титул и ведавшая о его неприятии жениться Пьеро на Катарине, противилась тому, чтобы он разрушил их любовь, как он уже это проделал с их сыном Франческо и его возлюбленной девушкой Камилой; но даже она недооценила его коварства…
**** **** ****
Два месяца, прошедших со времени убийства викария Буффалло и того, как сире Антонио да Винчи побывал в своём родовом поместье и вызволил из тюремных камер Священной Канцелярии своего сына и тех, на кого вместе с ним пало несправедливое подозрение в убийстве священника, он не сидел, сложа руки. Пользуясь своими обширными связями, он сам принялся за поиски убийц викария и преуспел в этом гораздо больше, чем вездесущие, большие и малые, воины Священного воинства Святой матери Инквизиции. И всё дело в том, что сире Антонио, путешествующий по мере своих нотариальных дел по всей Северной Италии, хорошо знал социальную среду простых граждан и политические проблемы воюющих между собой итальянских провинций. Формально сохраняющие свою независимость итальянские провинции, все они находились под протекторатом Испании и Франции, за исключением, пожалуй, венецианской, которая вела изнурительную кровопролитную войну с Османской империей. Провинциальные герцоги и короли тряслись за свои престолы перед испанскими и французскими завоевателями и, чтобы выслужиться перед ними, обдирали налогами своих граждан до такой степени, что голод и болезни были естественными сожителями народа. Это была печальная страница итальянской истории. Люди ненавидели своих Верховных правителей-тиранов и завоевателей. Трепетали животным страхом перед Святой Инквизицией, но вынужденные выживать, готовы были продать за кусок хлеба всех Святых. Не удивительно, что в такой политической и социальной обстановке убийцам священника не представляло труда уйти от правосудия.
Немного поразмыслив, сире Антонио пришёл к выводу, что доганьеры, у которых очень широкие таможенные связи, могли бежать из Тосканы только в одном направлении – через Романью в независимую Венецию, где, скорее всего, связавшись с контрабандистами, укрылись у турецких пиратов. Придя в Сирийское посольство во Флоренции, имевшего тесные дипломатические отношения с Османской империей, сире Антонио за большую плату купил у них все сведения о последнем военном наборе в османский флот. Он знал, что отдельной флотилией османской армады являлась эскадра кораблей – её-то и называли пиратской, – где матросами служили бедные итальянские рыбаки и преступники всех мастей, желающие заработать на чём угодно, не гнушаясь предательством и убийством своих сограждан. Эти-то пиратские эскадры и были настоящим бичом всего Адриатического побережья Италии, так как не турки, а именно они большей частью разоряли восточно-бережные итальянские селения и грабили торговые суда.
Венецианская Республика в одиночку вела борьбу с ними, и трудность этой борьбы состояла в том, что пираты хорошо знали те места, откуда они были выходцами.
Заглянув в список новичков «отдельной итальянской эскадры», предоставленной ему сирийцами, сире Антонио увидел имена всех четверых убийц викария Буффалло. Вот тут-то и пришла ему в голову мысль об их выкупе из османской флотилии для Священной Канцелярии, поручителем сделки которой должен был стать его сын Пьеро. Эта сделка могла затянуться на многие месяцы, а то и годы, и сире Антонио да Винчи намеревался за то время, пока Пьеро будет в отъезде находиться по делам в Венеции, обстряпать интригу с Катариной таким образом, что ей не останется ничего другого, как выйти замуж за другого человека. Замысел для такого коварства у сире Антонио уже был готов… Получив и прочитав письмо от Пьеро о его желании жениться на Катарине, он спрятал его у себя в рабочем столе, предварительно подшив в папку «Личных писем», затем отправился из Флоренции в своё родовое поместье Винчи. Его целью была Священная Канцелярия. Не заезжая к себе в дом, он прямиком направился в церковь Санта-Кроче, где его любезно встретил блюститель свода Священных Законов матери Инквизиции, Святой отец фра Марко Черризи. За те два месяца, в течение которых сире Антонио да Винчи не давал о себе знать, Святой отец успел о нём уже порядком подзабыть, а его деньги, внесённые в залог за освобождённых из-под стражи арестованных, частично потратить. Он полагал, что возвращать их флорентийскому нотариусу всё равно не придётся, так как на такой вопрос у него был заранее подготовленный ответ: «В связи с поиском настоящих убийц викария Буффалло Священная Канцелярия с благословения Всевышнего создателя потратила ваши деньги на следствие и их розыск, в связи с чем от вас требуется молитвенная благодарность, что ваш сын и его друзья до сих пор на свободе и не преследуются Священными приставами Святой матери Инквизиции…»
Марко Черризи вообще полагал, что убийц викария ни за что не удастся найти, поэтому освобождённые арестованные останутся на свободе, а за тяжкое преступление ответит находившийся в тюремном подвале и отрицавший свою вину в убийстве священника Аккаттабрига. В этом случае, считал Святой отец, присвоенные себе деньги флорентийского нотариуса будут оправданны и их не придётся отдавать законному обладателю, ибо они являются платой за свободу и жизнь его сына и друзей.
–– Увы!.. Увы, сире Антонио!.. – развёл руками фра Марко Черризи, изобразив на лице гримасу скорбного отчаяния. – Делаем всё возможное, но нам так и не удаётся окончательно заставить Аккаттабригу признать себя виновным в смерти отца Буффалло и найти его сообщников доганьеров!.. Из-за этого я вынужден не снимать формального ареста с вашего сына и его друзей… Вы, надеюсь, понимаете, какие печальные чувства я испытываю в связи с такой вынужденной мерой?!