Леонид Красин. Красный лорд
Шрифт:
Порицая подобные выводы, меньшевики указывали Красину на неудачу Московского восстания и попыток Боевой группы помочь ему. Осудили они и участие БТГ в экспроприациях: на съезде была принята резолюция, запрещавшая членам партии грабить частные банки и компании, а «реквизиции» государственных банков разрешалось проводить только по решению революционных органов власти, которых в реальности еще не было. Вынужденно поддержав это решение, Красин с санкции Ленина фактически саботировал его, позволяя членам БТГ участвовать в «эксах» и снабжая их оружием. Поддержал он и ленинскую тактику бойкота Государственной думы, принятую на конференции в Таммерфорсе. Выступая на Четвертом съезде (выборы в Думу к тому времени уже почти завершились), он высказался против создания социал-демократической фракции и наделения все же попавших в Думу членов партии полномочиями говорить от ее имени.
Фото
Меньшевики снова выступили против и провели резолюцию о создании социал-демократической фракции, призванной, по их мнению, «революционизировать» Думу. Ленин легко отказался от своей прежней позиции и поддержал резолюцию: в условиях отступления революции он считал необходимым иметь легальную трибуну для критики режима. Красин был взбешен: как и многие революционеры на местах, он счел такой поворот отказом от курса на вооруженное восстание, которому было отдано столько усилий и жертв. Вместе с еще 10 большевиками он проголосовал против, притом что большинство поддержало ленинскую позицию. В итоге меньшевикам удалось взять верх: в избранном на съезде ЦК их было семь, а большевиков («заложников», как шутили тогда) всего трое — Ленин, Красин и Рыков, заменивший арестованного Богданова.
Очень скоро Ленин и его соратники создали независимый от ЦК Большевистский центр, который, вопреки решениям съезда, продолжал подготовку к революции. Об этом Красин рассказал в письме, посланном в мае 1906-го в США Горькому и Андреевой. Осудив меньшевиков за увлечение «парламентскими иллюзиями», он противопоставил им «реальную силу маузеров, пулеметов и бомб». Он оповестил друзей о создании БЦ и откровенно предложил передать собранные в Америке деньги именно ему, а не меньшевистскому ЦК, что они потом и сделали. В сентябре Красин передал в кассу БЦ еще 60 тысяч из страховки Саввы Морозова, отсуженной у его наследников. Бюджет продолжали пополнять и «эксами», совершаемыми в основном на Кавказе неугомонным Камо и его людьми. Сохранялась и практика передачи оружия максималистам и другим революционерам в обмен на часть добычи. 14 октября максималисты во главе с «товарищем Сергеем» (С. Рабинович), пользуясь бомбами БТГ, ограбили в самом центре столицы экипаж, в котором везли деньги с Санкт-Петербургской таможни в Государственный банк. Восемь участников нападения были схвачены и повешены, но остальным удалось увезти два мешка с деньгами, часть которых досталась большевикам.
В июле правительство распустило Первую Думу, о чем Красин с удовлетворением писал Горькому: «Сегодня хлопнули Гос. Думу, что и требовалось доказать». Это усилило позиции большевиков, которые требовали не принимать участия в выборах новой Думы и активизировать подготовку к вооруженному восстанию. За это выступал и Красин, в то время как Ленин по-прежнему считал Думу важной трибуной для пропаганды революционных идей. Но он отвергал и меньшевистское предложение превратить Думу в «бастион революции» и объединиться в ней с либеральными партиями, чтобы «дать бой» правительству. В итоге ЦК решил участвовать в выборах и одновременно продолжить подготовку к восстанию, хотя меньшевики отказались от участия в Первой Всероссийской конференции военных и боевых организаций, созванной в ноябре в Таммерфорсе. Красин на конференцию тоже не поехал, чтобы не «светиться» у неизвестных ему представителей с мест (действительно, среди них оказались один или два агента полиции), но послал представителем БТГ А. Игнатьева.
Задававшие тон на конференции представители БЦ Исаак Лалаянц и Иван Саммер призвали участников (их было 19 человек) готовиться к восстанию, которое может начаться в любой момент. Подчеркивалась важность агитации среди солдат, но не менее важным было названо вооружение и обучение боевых дружин революционеров. Обсуждался и вопрос об экспроприациях: был подтвержден запрет Четвертого съезда нападать на частные банки, но, поскольку он то и дело нарушался, решение отложили до следующего съезда партии, намеченного на весну 1907 года. Для Красина было особенно важным решение конференции о восстановлении школы обучения подрывному делу. Уже в декабре при БЦ была создана «центральная школа инструкторов взрывного дела», но ее занятия из соображений конспирации проводились в квартирах или аудиториях вузов и поэтому носили исключительно теоретический характер. Недовольный этим Красин предложил организовать практические занятия недалеко от своей дачи в Куоккале — во многом потому, что она находилась на территории Финляндии, где полиция гораздо терпимее относилась к русским социал-демократам. В марте 1907-го там начались занятия, но из-за их «громкости» школу уже через месяц пришлось перенести в более отдаленную финскую деревню Хаапала.
В условиях подготовки к выборам перед Красиным была поставлена еще одна
Газета «Пролетарий»
Эта неудача, помешавшая большевикам запустить издание газеты, серьезно испортила настроение Красина и подорвала его долго продержавшуюся веру в успех революции. Поступления в партийный бюджет, несмотря на все его усилия, продолжали падать, и позже он вспоминал: «Держать десятки подпольщиков, оплачивать квартиры, занимавшие иногда несколько смежных владений с тайниками и прочими техническими фокусами, а главное и самое ужасное, оплачивать бумагу и ежедневные расходы по транспорту печатных изданий во все уголки тогдашней России, — все это требовало весьма и весьма значительных сумм, а между тем через мои руки как главного финансиста партии проходили в то время буквально гроши». В отчаянных поисках денег он нашел новое нестандартное решение — печатать фальшивые ассигнации.
По информации охранки, в марте Никитич, которого она все еще не могла связать с Красиным, встретился в Берлине с немецким бизнесменом, через которого БТГ закупала оружие (его фамилия осталась неизвестной), чтобы приобрести у него оборудование для печатания поддельных трехрублевых купюр. Для этого требовалась специальная бумага, и Никитич сумел приобрести ее в объеме нескольких тонн в той же Германии, предъявив документы сотрудника крупной компании АЕГ, с которой он имел связи в России. С помощью немецких социал-демократов, думавших, что перевозят нелегальную литературу, он сумел переправить часть бумаги в Швецию, а оттуда — в Финляндию, где она была спрятана в игнатьевском имении Ахти-Ярви. Однако печатный станок в Россию так и не прибыл, и раздобыть денег таким способом Красину не удалось.
Александр Богданов
По итогам выборов, прошедших в январе 1907 года, социал-демократы серьезно увеличили свое представительство в Думе (с 10 до 65 мест), но по-прежнему уступали и кадетам, и невнятным трудовикам. Из-за постоянных раздоров между фракциями Пятый съезд открылся только в мае, причем из Копенгагена его в последний момент перенесли в Лондон. Самый многолюдный на тот момент — почти 350 делегатов — партийный форум тоже сопровождался постоянной пикировкой фракций. Хотя большевикам удалось провести часть своих предложений, в других вопросах они потерпели поражение — например, съезд безоговорочно запретил экспроприации, бывшие главным средством пополнения бюджета БЦ. В новом Центральном комитете, избранном 18 мая, большевики получили только 5 мест из 12. Красин (как, впрочем, и Ленин с Богдановым) в этот раз стал только кандидатом в члены ЦК — правда, он на съезде и не присутствовал, оказавшись по глупой случайности в тюрьме.
Как уже говорилось, 1 мая его задержали на заседании финансовой комиссии Московского окружного комитета партии, от которой он пытался получить средства, в том числе и на финансирование съезда. Уже 23 мая он был освобожден «за недостатком улик», как и большинство из 11 арестованных. Главный следователь, жандармский ротмистр Петров, даже распорядился вернуть задержанным изъятые у них деньги. Это вызвало недовольство охранки, обвинившей московскую жандармерию не просто в халатности, но в пособничестве Красину и другим арестованным. Разбирательство по этому поводу длилось долго, но в итоге сошло на нет, хотя Красин к тому времени был снова арестован, теперь уже в Финляндии. Кстати, арест в Москве уберег его от другой опасности: 16 мая финская полиция задержала в Хаапала 11 слушателей школы бомбистов и конфисковала у них несколько взрывных устройств. Учитывая, что Красин не раз посещал школу, среди арестованных в тот день мог оказаться и он, но этого не случилось.