Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки
Шрифт:
Курьёзная новость порождает невесёлые мысли. Демократия мутит людям рассудок. Что же с нами происходит? Куда же мы всем многомиллионным народом валимся, в какую пропасть, кто ведёт нас?..
Входит без стука шифровальщик — он имеет такое право, поскольку обязан докладывать срочные и важные телеграммы в любое время суток, независимо от того, что происходит в кабинете начальника управления и кто у него находится.
Телеграмм много. Всё чаще поступают сообщения о вербовочных подходах к советским гражданам. Работают грубо. Куда только девались европейская деликатность и осторожность, которую всегда проявляли западные службы контрразведки в отношении наших сотрудников! Ещё совсем
И западные спецслужбы перестают стесняться. Наших специалистов, дипломатов, разведчиков отлавливают и говорят примерно следующее: «Вы молодой и способный человек, но перспектив в Советском Союзе у вас нет. Ваша страна разваливается, жизнь государственного служащего становится всё тяжелее, надежды на улучшение положения нет. Вы вернётесь домой и будете вынуждены каждый день думать, где добыть кусок хлеба для своей семьи».
Тональность и детали разговора могут меняться, канва же его неизменна — она разработана американцами и принята на вооружение их союзниками по НАТО. В западном разведывательном сообществе стараются не мешкать: «Русские вербуются! Не теряйте времени — вербуйте!»
По заданию Шебаршина ПГУ проанализировало работу американских и западных спецслужб с советскими гражданами. «Картина, — отмечал Леонид Владимирович, — получилась впечатляющая: за дымовой завесой о партнёрстве, новом мышлении, сотрудничестве вместо соперничества, человеческих контактов ведётся тотальное наглое наступление на Советский Союз. КГБ направляет доклад и предложения о контрмерах президенту Горбачёву и министру иностранных дел Шеварднадзе. Никакого решения по докладу не принимается…
Руководство всё дальше отрывается от реальности, зажмуривает глаза, чтобы не ослепнуть от жестокой правды. Что-то неладно в наших верхах и не только с точки зрения большой политики».
Из других сообщений внимание Шебаршина привлекает телеграмма из Берлина. Там идёт расправа над бывшими сотрудниками Министерства госбезопасности, коллегами-разведчиками. Они рассчитывают на моральную поддержку советского руководства. Это очень больной вопрос. Ещё год назад министр иностранных дел Шеварднадзе не без нотки искренности говорил в Верховном Совете о неразумности тех, кто советует повернуться спиной к старым друзьям. «Новое мышление, — наставлял он тогда неразумных, — прежде всего подразумевает такие вечные ценности, как честность, верность, порядочность». За год много воды утекло, и теперь в Кремле о старых друзьях стараются не вспоминать…
На докладе — начальник нелегальной разведки Ю. И. Дроздов. Самое неприятное — в конце. Получено и расшифровано письмо от нелегала. «…Предательство социализма… развал Советского государства… бездумные уступки Западу… предательство союзников… непонятно, чем руководствуются в Кремле… люди ЦРУ в советских верхах…» И — вместо вывода: «Куда смотрите вы? Невыносимо тяжело наблюдать всё, что происходит в нашем Отечестве. Но вы можете быть уверены, что я выполню свой долг до конца».
Прочитав, Шебаршин смотрит на генерала, сидящего напротив:
«Так что будем делать? Председателю это письмо пошлём, пусть почитает, может, что-то Горбачёву процитирует… Нашего сотрудника надо успокоить: ещё ничто не потеряно, наша работа нужна Родине, ну и так далее, потеплее. Но что же будем делать, дорогой товарищ генерал? Куда мы катимся? Куда нас, как стадо баранов, ведут? Почему игнорируют нашу информацию? Крючков докладывает наверх, а там всё бесследно растворяется?»
Леонид Владимирович понимает, что вопросы, которые он сейчас задаёт, — наивны. Ответ ясен, но его страшно сформулировать даже для себя. Трудно признать, что некоторые руководители разведки подпали под обаяние самовлюблённых, корыстных шарлатанов, что их подвела многолетняя привычка подчиняться и верить начальству, не подвергать сомнению его мудрость и честность…
Собеседник Шебаршина взрывается гневной тирадой. Генерал — не просто руководитель нелегальной разведки. Он — офицер-фронтовик, участник штурма Берлина, до глубины души уязвлён унижением своей родины. Он говорит сдавленным, дрожащим от ярости голосом. Повисает без ответа вопрос: «Что же делать?»…
Во второй половине дня — ежемесячное совещание руководства Первого главного управления, на котором присутствуют заместители начальника ПГУ, начальники управлений и служб — всего около двадцати человек. Основной вопрос: моральное состояние коллектива и меры противодействия пропагандистской кампании, ведущейся в Советском Союзе против Комитета государственной безопасности и его разведки.
На днях проводил совещание руководства КГБ Крючков. Председатель предельно откровенен: «В стране развёртывается кампания, целью которой является ликвидация КГБ как политического фактора». Положение обострилось до предела. КГБ клюют со всех сторон. В своей стране горы небылиц нагромождают газеты и телевидение. За рубежом всё более чувствительные удары по нашей разведке наносит противник. Люди нервничают. Некоторые уходят из Службы, другие, даже закалённые и проверенные, начинают колебаться.
«Чужая рука дотягивается до нас в нашем собственном доме» — подобные мысли посещают не только Шебаршина. Все сотрудники тяжело переживают серьёзные издержки нового курса, которые с каждым днём становятся всё более тревожными и оборачиваются многочисленными опасностями для страны и народа.
На первый взгляд события приобретали всё более непредсказуемый характер. Но люди образованные и думающие без труда усматривали в их развитии вполне определённую последовательность, в основе которой лежал сложный и хорошо продуманный сценарий. В полной мере обнажили себя и те силы, которые этот сценарий осуществляли, «дирижировали» процессом развала великой державы, используя огромную и практически неприкрытую финансовую, политическую и моральную поддержку Запада. «Архитекторы» и «прорабы» внутри страны опирались на «пятую колонну», сформированную из врагов социалистического строя и ненавистников советской власти.
Дестабилизация положения в стране, конечно, не могла не сказаться на разведке. И всё же, как считал Шебаршин, раскола в сообществе разведчиков удалось избежать. Сказались привычка к дисциплине, чувство товарищества, профессиональная осмотрительность. Для того чтобы гасить потенциальные раздоры, иногда приходилось призывать людей к уважению чужих взглядов, предупреждать против проявлений нетерпимости по отношению к инакомыслящим.
Но главное, в КГБ и разведке не так-то просто было расшатать прочный идейный стержень, вокруг которого консолидировались внушительные силы сотрудников. Большинство людей оставались верными идеалам, на которых их воспитывали и которые они защищали от всевозможных посягательств. По словам Шебаршина, «была сильна надежда на возможность сохранения единого федеративного государства, вера в неисчерпаемые возможности социалистического строя». Как непосредственное руководство к действию все сотрудники ПГУ восприняли задачу, поставленную Крючковым: «Главное в нашей работе — не допустить разрушения Союза».