Лепестки камелии
Шрифт:
— Йоко, всё же… Зачем вы здесь?
— Вам нужна помощь, драгоценный мой жених, — улыбнулась она. — Где же мне ещё быть?
— Вы ещё можете сбежать, — устало прошептала я. — Вы же Шепчущая. Вас наверняка не остановят…
Она кивнула.
— И куда же я пойду? Не беспокойтесь обо мне, Ваше Высочество. Моя судьба написана ещё до моего рождения. Я готова.
— К чему? — шепнула я, засыпая.
Она улыбнулась и потрепала меня по щеке.
— Спите, мой прекрасный принц. Я стану вашей императрицей, и мы будем жить долго и счастливо…
— Ну это вряд ли, — выдавила я, а больше ничего не слышала.
Йоко спала рядышком, облокотившись на изголовье, когда я проснулась. Её нужно прогнать, подумала я, разглядывая её лицо — невероятно, она и во сне оставалась строгой и серьёзной. Дура я была, что не сделала этого раньше. Почему государыня посватала мне её? Решила объединить старую и новую династии?
— Вам лучше, принц?
— Рьюичи. Меня зовут Рьюичи.
Она улыбнулась, открывая глаза.
— Конечно, господин. Я не могу читать ваши мысли, но знаю, что вы думаете, как бы меня прогнать. Зря. Вам сейчас как никогда нужна моя помощь. Объявите меня вашей невестой, и я буду с вами до конца.
Разительная перемена: ещё вчера она всеми руками была против.
Что я ей и озвучила, снова сжав на всякий случай под подушкой шпильку.
Она улыбнулась.
— Человеку всегда страшно, когда он видит свою судьбу. Я лишь слабая женщина, принц. Простите меня. Я была не права.
— Какая ещё судьба?
— Быть с вами рядом. Всегда.
Ага, и в горе, и в радости.
— Йоко, простите, а вам самой никто из Шепчущих мозги не промыл?
— Господин?
— Ваша перемена меня пугает. Вы уверены, что не заколдованы?
Она слабо улыбнулась и снова погладила меня по волосам.
— Вы так простодушны, принц. И ничего не знаете о Шепчущих. Даже не думайте от меня избавиться, у вас не выйдет.
Я пожала плечами и откинула длинную прядь со лба.
— Но называть вас моей избранницей я больше не хочу.
Она снова улыбнулась.
— У вас тоже есть судьба, принц. Вы не сможете от неё убежать. Вы так давно хотите от меня избавиться, и всё же каждый раз вас что-то останавливало, не так ли? Не спорьте с Предназначением.
Не знаю насчёт Предназначения, но с этой сумасшедшей я спорить не стала. Я встала, позвала Ванхи и приказала ему привести в спальню капитана охраняющих меня солдат. Я не сомневалась, что мне подчинятся: раз уж император раздумал убивать сына…
Так и вышло: капитан пришёл, поклонился и вообще повёл себя вежливо. Я не стала перед ним расшаркиваться — к чему? Просто приказала:
— Эта женщина мне докучает. Уберите её отсюда.
Капитан если и удивился, то виду не подал: Йоко вывели под белы ручки.
— И больше не приходите, — крикнула я ей вслед.
Она лишь раз обернулась, но взгляд её был очень красноречив: «Не вам спорить с судьбой, принц».
А я не верю в судьбу.
События тем временем вертелись, как в карусели. Сумасшедший вчера был день…
Обедала я с императором и королевой Рё-Ка. Государь никак не мог договориться с государыней насчёт моей ссылки: королева предсказуемо была против.
Странный это был обед. Есть туда пришла, кажется, только я, благо было что: «поляну» император накрыл богатую — меня ещё ни разу так не кормили. Откуда-то появились семь видов вин, и десять — хурмы, а ещё местный мармелад и целые города из рисовой муки — умеют же местные кондитеры, когда захотят! А ещё сотни соусов и наконец-то жареное мясо. Всё это вроде бы входило в кухню Рё-Ка, я даже что-то такое раньше ела, пока ехала с королевой в столицу, но тогда мне было не до этого. Зато сейчас я наворачивала за троих! Благо остальные двое аппетита не имели.
Матушка притащила с собой какого-то… Прости господи, интересного мужчину. Лицо у него было совершенно плоское, глаза-щёлочки, нос… ну, он как-то умудрялся не портить эту идеальную плоскость лица. Зато какая буйная растительность на голове! Такая чёрная грива, любой конь позавидует. Перетянутая вроде бы лентами, но это не слишком ей помогало.
Ещё этот красавец-мужчина вёл себя… я бы даже сказала, дерзко для местных. Да и не похож был на них. Тоже азиат, но какой-то странный. Не изящный, не худощавый, а наоборот, крупный, массивный. Увалень, но матери прислуживал именно он, а не евнухи или дворцовые служанки, и пальцы у него были на диво изящные.
Император смотрел на него, как на чьи-то испражнения, при этом весьма дурно пахнущие. Он даже рот рукавом прикрывал, когда забывался. Не понимаю, отчего: незнакомец ничуть не вонял.
— Вы увлеклись экзотикой, Драгоценная? — сказал он, когда все расселись.
Королева безмятежно улыбнулась.
— Птицы ярче поют, когда они не заперты в клетке, о Благословенный.
А я наяривала жареное мясо. С острым соусом, м-м-м! В монастыре, поди, такого не будет.
Император посмотрел на меня.
Королева тоже на меня посмотрела.
И даже этот её интересный мужчина — и он посмотрел. Взгляд его поросячьих глаз мне не понравился. Почему я раньше не видела его в свите матери?
Нет, кусок у меня в горле от этих взглядов не застрял. Я бы даже сказала, наоборот — аппетит разыгрался.
— Как видите, Драгоценная, наш сын здоров, — тоном «заметь, я его не уморил, как ты предсказывала» сказал император.
— Он привык к кухне моей родины, — отозвалась королева. — Кушай, Ичи, бедный мой, ты так исхудал.
Я кивнула и цапнула ещё ломоть мяса с тарелки. Блин, это лучше шашлыков на даче!
— Вы хотите отправить его в монастырь, Благословенный? В суровые условия, к которым он не готов? Мне начинает казаться, что вы хотите извести нашего сына.
— Что вы, Драгоценная, — фыркнул император. — Я лишь проникся вашим трактатом «О святости». Каждому, кто торопится примерить венец, неплохо вспомнить, что такое тяжёлый труд, не правда ли?
Я подумала и стянула пару мясных лепёшек в масле. К чёрту, что испачкаюсь. Тяжёлый труд? Вспомнить? Можно подумать, устраивать против него переворот было легко!